— Кое-что мне известно, — снисходительно принял ее благодарность марселец и растянулся на своей скамейке.

Вечером на горизонте забелела покрытая снегом горная вершина.

— Это Везувий, — сказал Савари.

Юнга, вскарабкавшийся на мачту, объявил, что видит парус. Они ждали приближения судна. Это была бригантина, хорошее военное судно.

— Какой флаг?

— Французский, — обрадованно крикнул Мучо.

— Поднять флаг Мальтийского ордена, — приказал Паннасав, напряженно вглядываясь в приближающийся корабль.

— А почему нам не поднять флаг со знаком лилии, раз перед нами соотечественники? — спросила Анжелика.

— Потому что я боюсь соотечественников, которые путешествуют на испанских военных кораблях.

Галион устремился наперерез «Жольете». На нем подняли королевское знамя. Мельхиор Паннасав выругался.

— Говорил же я вам! Они требуют осмотра нашего корабля. Это не по праву: они находятся в неаполитанских водах, а Франция с орденом Мальты сейчас не воюет. Конечно, это какой-то флибустьер, которых столько теперь развелось к позору нашего флага. Ну, подождем…

Галион маневрировал, приближаясь к «Жольете». Часть парусов там спустили. Потом Анжелика с удивлением увидела, что французский флаг там пошел вниз, а вместо него появился другой, незнакомый.

— Это флаг великого герцога Тосканского, — сказал Савари. — Это значит, что экипаж на судне французский, но они купили себе право продавать свою добычу в Ливорно, Палермо и Неаполе.

— Ну, нас они еще не добыли, дети мои, — вполголоса проговорил марселец.

— Приготовимся к пиру, раз уж они так настаивают.

Из рубки галиона за ними следил в подзорную трубу господин в красном рединготе и шляпе с плюмажем. Когда он опустил трубу, Анжелика увидела, что он в маске.

— Это скверно, — проворчал Паннасав. — Те, кто надевают маску, идя на абордаж, люди не слишком порядочные.

Около этого господина крутился человек с лицом висельника, видимо, его помощник.

— Какой у вас груз? — спросил по-итальянски в рупор господин в рединготе.

— Везем свинец из Испании на Мальту, — отвечал Паннасав на том же языке.

— И больше ничего? — этот вопрос был задан уже по-французски, нетерпеливо и нагло.

— Еще лечебные настои, — по-французски же отвечал Паннасав.

Экипаж галиона — те, кто стояли возле рубки и слушали переговоры, — разразился хохотом.

Паннасав подмигнул своим:

— Хорошо, что я придумал эти настои. Им это не по вкусу.

Но господин в рубке посоветовался со своим помощником и опять взял рупор.

— Опустите паруса и приготовьте декларацию на груз. Мы проверим, соответствует ли она тому, что вы везете. Марселец густо покраснел.

— Что он себе воображает, этот пресноводный пират? Что может приказывать честным людям? Сейчас я ему покажу манифестацию и декларацию!

С бригантины спустили каик. В него уселись вооруженные мушкетами матросы под началом помощника капитана. Один глаз его был закрыт черной повязкой, что придавало физиономии особенно гнусный вид.

— Мучо, приспусти парус и будь готов взяться за кормовое весло, когда я скажу. Дед, вы хитрее, чем кажетесь. Подойдите ко мне, не торопясь. Они следят за нами. Повернитесь к ним спиной. Вот так. Возьмите ключ от сундука с порохом. Вытащите также несколько снарядов, когда я поверну руль и они не смогут нас видеть. Пушка уже заряжена, но может потребоваться еще. Не снимайте пока чехол с пушки. Может быть, они ее не заметили…

Паруса обвисли. «Жольета» поворачивалась под ветром. К ней приближалась, ныряя в волнах, лодка флибустьеров, гонимая сильными ударами весел.

Мельхиор Паннасав крикнул в рупор:

— Я отказываю вам в праве осмотра.

На лодке насмешливо захохотали.

— Ну, теперь дело в дистанции, — пробормотал марселец. — Беритесь-ка, дед, за руль.

Он быстро сбросил чехол, скрывавший от глаз маленькую пушку, схватил фитиль, зажег его и поднес к казенной части пушки.

— Ну, с Богом! Идите-ка ко дну!

От выстрела «Жольету» так встряхнуло, что все на ней упали.

— Промазал! Черт побери! — Паннасав выругался и в окружавшем его облаке дыма стал на ощупь снова заряжать пушку.

Снаряд упал в воду в нескольких шагах от каика пиратов, только забрызгав их. Они разразились проклятиями и стали заряжать свои мушкеты.

«Жольета» продолжала поворачиваться и представляла удобную цель для превосходящего по численности противника.

— Весло, Скаяно, кормовое весло! А вы, дед, правьте зигзагами.

Раздался залп мушкетов. Марселец крякнул и схватился за правую руку.

— Ах, вы ранены! — бросилась к нему Анжелика.

— Мерзавцы! Они мне еще заплатят за это. Дед, сумеете справиться с пушкой?

— Я делал фейерверки для Солимана-паши.

— Ладно. Приготовьте заряд. А ты, Мучо, берись за руль.

Каик флибустьеров был уже в полусотне брас, море начало волноваться, и парусник, и его противник то взлетали вверх, то ныряли в волны под ударами ветра.

— Сдавайтесь, идиоты! — крикнул человек с черной повязкой на лице.

Мельхиор Паннасав, прижимая раненую руку, повернулся к своим спутникам. Они все отрицательно качнули головой. Тогда он крикнул в ответ:

— Вам еще не доводилось слышать, вам и вашему капитану-пирату, как может вас обложить провансальский моряк?..

Он протянул палец к Савари и тихо скомандовал:

— Огонь!

Второй выстрел сотряс «Жольету». Когда дым рассеялся, они увидели, что в волнах носятся весла и обломки каика и люди цепляются за них.

— Браво, — прошептал марселец. — Теперь поднимать все паруса, попробуем удрать.

Но тут «Жольету» поразил глухой удар. Анжелике показалось, что поручни, за которые она держалась, вдруг растаяли, а пол под ногами у нее вдруг оледенел. Соленая вода попала ей в рот.

Капитан флибустьерского судна снял маску, открыв моложавое лицо, загар на котором неплохо сочетался с серыми глазами и светлой шевелюрой. Но шрамы придавали этому лицу злой и насмешливый вид, а мешки под глазами свидетельствовали о нраве, не чуждавшемся излишеств. Волосы на висках уже серебрились.

Он подошел, презрительно выпятив губу, к экипажу «Жольеты».

— В жизни не видел такого жалкого сброда. Кроме этого нахала марсельца, который неплохо сложен да ухитрился получить пулю в плечо, только двое тощих мальчишек да два старых задохлика, причем один почему-то выкрасился в негра.

— Он схватил бороденку Савари и злобно дернул ее. — Ты что же, старый козел, думал, так выгоднее? Негр ты или нет, за твои кости и двадцати цехинов много!

Его помощник с черной повязкой, коренастый, черноволосый, похожий на банку с табаком, ткнул в старика дрожащим пальцем:

— Это он… это он… послал… нашу лодку… ко дну.

Он весь трясся в мокрой одежде. Его и еще троих вытащили из воды, но пять других членов экипажа бригантины «Гермес» нашли смерть в волнах из-за этого старикашки, такого безобидного на вид.

— На самом деле? Это он? — спросил пират, устремляя холодный змеиный взгляд на скорчившегося старика, выглядевшего таким беспомощным, что трудно было поверить словам помощника.

Он пожал плечами и отвернулся от невзрачной картины, которую представляли собой Савари, Флипо, юнга и старый Скаяно в отрепьях, залитых морской водой. Затем бросил взгляд на рослого марсельца, лежащего на мостике, с искаженным от боли лицом.

— Эти проказники провансальцы, когда дело доходит до драки, готовы хоть на целый флот броситься. Идиот! Ну, и чего ты добился, разыгрывая героя? Сам лежишь на боку, и парусник твой поврежден. Я отправил бы его на дно, не будь эта скорлупка хорошо слажена. А так, пожалуй, после ремонта за нее можно будет кое-что выручить. А теперь посмотрим, что это за молодой господин, — кажется, единственный стоящий товар на этой лодчонке.

Он направился к Анжелике, которую раньше велел поставить в стороне. Она тоже дрожала от холода в промокшей насквозь одежде, потому что солнце стояло уже низко в дул свежий ветер. Тяжелые от воды волосы спускались ей на плечи. Капитан осмотрел ее тем же холодным взглядом, что и остальных членов экипажа.