— Зиланд, ты как раз вовремя. — Серенити, смотря на него тёплым взглядом, взяла его под руку. — Завтра ночью состоится большая вечеринка в честь Дня Святого Валентина в анклавах. В этом году наша очередь всех принимать.

Грейсон рассмеялся.

— Очередная жертва букетно-ленточного настроения. Знаешь, что, Серенити? Мы с Зи будем отвечать за доставку пива, хорошо?

Серенити закатила глаза.

— Уверена, у вас на это целый день уйдёт.

Грей пожал плечами.

— Эй, в таком деле торопиться нельзя.

Зиланд уловил всполох бирюзового цвета, ускользающий за угол, и понял, что Джулианна сбежала. Пока что. Вечеринка станет помехой — чем больше людей в доме, тем сложнее остаться с Джулианной наедине. Но он застанет её одну.

Зиланд решительно прищурился. Он, как охотник, позволит ей отступить и поверить, что она в безопасности. А сам пока будет наслаждаться временем дома с друзьями. Но как только найдёт подходящую возможность, сбежит и доберётся до сути тайны Джулианны.

Его ничто не остановит.

Особенно Джулианна.

Несколько часов спустя Зиланд, откинувшись на спинку стула за одним из обеденных столов, потчевал друзей рассказами о своей жизни с Британскими Стражами. Пока его соседи по столу наклонялись вперёд, внимательно слушая рассказы, его внимание было сосредоточено в другом месте. На музыке, доносящейся из гостиной. Музыке Джулианны.

Сегодня не Бетховен, а Вивальди. Она не станет при Зиланде играть Бетховена. Но даже Вивальди не мог рассеять хаотичные эмоции в ней.

Музыкальный дар Джулианны был столь же редок и прекрасен, как и всё, что доводилось ему слышать. Он сплетал её сердце и эмоции в восхитительный, висцеральный гобелен, который, как ему иногда казалось, видел только Зиланд.

Сегодняшний вечер яркий пример. Неужели никто больше не слышал в музыке тоску? Неужели никто не почувствовал страха? Эти звуки просачивались в тело Зиланда, разрывая душу, пока он не почувствовал, что истекает кровью от жалобного крика сердца Джулианны.

Он не слышал такой боли с тех пор, как ей было девять. Её прислали к ним из Нью-Йоркского анклава после гибели родителей из-за нападения магов. Две недели она не плакала, но постоянно играла на пианино, изливая горе в музыку. Бетховен. Только Бетховен. Уже тогда у неё появились невероятные способности в музыке. С самого начала, Зиланд слышал глубину горя в нотах. У неё не было друзей её возраста, потому что дети среди териин редкость. Так что он начал общаться с ней и нашёл отличного друга. На его глазах она росла и превратилась из ребёнка в красивую девушку. А потом и женщину, которую он, в конце концов, полюбил. Он осознал это, когда ей стукнуло восемнадцать. Тогда его любовь к ребёнку переросла в нечто большее. Совершенно неуместное. Им нужно было ещё семь лет.

По закону териин, физически контакт до двадцати пяти лет запрещён. Вполне уместное требование, учитывая, что они жили по тысячам лет.

Два года он играл роль лучшего друга, сопротивляясь растущему желанию. И, как оказалось, её желание к нему тоже стало непреодолимым. Когда ей было двадцать, она пришла к нему, со страстным блеском в невинных глазах, и сказала, что хочет его в роли своего первого мужчины. Та самая ночь. Джулианна не могла ждать ещё пять лет. Он отослал её обратно в комнату, едва сдержавшись, а затем всю ночь провёл в лихорадке страсти, представляя Джулианну под собой.

На следующее утро он собрал вещи и уехал в Шотландию, где до этого тренировался со Стражами териин. Он понимал, что не переживёт ещё ночь под одной крышей с Джулианной, не говоря уже о пяти годах. Но его не пять лет не было. В ту ночь, когда ей исполнилось двадцать пять, Зиланд напился в стельку. Теперь он злился на себя за то, что оставил её так надолго без защиты, дав чему бы то ни было причинить ей такую боль.

— Эй, выскочка! — крикнул Грейсон, обращаясь к Джулианне по прозвищу, которое только сам использовал. — Как насчёт музыки веселее?

Серенити встала, давая понять, что трапеза окончена. Полдюжины дежурных с кухни начали убирать со столов, а остальные пошли в гостиную, где большинство собиралось вокруг пианино.

Зиланд остался в стороне, прислонившись плечом к одной из резных колонн, поддерживающих высокий потолок, где мог наблюдать за пианисткой. Пока что.

Когда все столпились вокруг, Джулианна послушно начала играть более живую музыку, сдерживая сердце и эмоции. Музыка, прекрасно сыгранная, звучала плавно и фальшиво. Фальшиво, как и её улыбка. Казалось, больше никто этого не замечал.

Черт, судя по тому, как мужчины наблюдали за ней, они и не заметили бы, начни она играть потешки.

Внезапно ревность сдавила грудь. Зиланд стиснул кулаки, сопротивляясь желанию разорвать глотки парням. Они не имели права так смотреть на неё. Она…

Что? Недостаточно взрослая?

Уже пять лет, как взрослая.

И от мысли, что это могло означать, он чуть не рухнул на колени. Пять лет. Она могла уже пять лет вести активную сексуальную жизнь. И териин очень сексуально активные. В отличие от людей, они не видели ни необходимости, ни желания быть моногамными.

Беременность наступала редко, а частая смена партнёров означала большую вероятность зачать ребёнка. Образование пар случалось ещё реже. Брачные узы териин больше, чем просто обещание. Это физическая связь, которую невозможно разорвать. Никто в здравом уме добровольно не свяжет себя с кем-то навечно.

Зиланд наблюдал за Джулианной, лаская взглядом красиво лицо. Женщина териин за пять лет могла десятки, если не сотни раз заниматься сексом. А женщина настолько прекрасная, как Джулианна заставляла мужчин выстраиваться в очередь в поисках внимания… и постели каждую ночь.

Ревность душила, а горечь во рту вызывало сожаление. Она попросила быть её первым. Вероятно, он мог бы стать её первым мужчиной, если бы вернулся, когда она достигла совершеннолетия. Но он этого не сделал.

Богиня, он идиот.

— Зи, в твоей голове витают очень мрачные мысли.

Зиланд повернулся к подошедшему Хоуку. Дикий воин, один из трёх, которые пришли сегодня, был такого же телосложения, как и Зиланд — высокий, сухопарый — больше напоминая бегуна или пловца, чем воина. Ястреб-перевёртыш был наставником Зиланда в детстве, прежде чем его отметила Богиня диким воином. Он знал Хоука всю жизнь и считал его одним из самых надёжных друзей.

Зиланд старался перестать хмуриться.

— Просто размышляю.

Хоук лишь выгнул бровь, как всегда, когда не верил ему.

— У Джулианны среди всех есть фаворит? — он понимал, что выдавал мысли, но ему было всё равно.

Хоук пожал плечами.

— Я здесь редко бываю. Она выросла красавицей, да?

Ревность кислотой разъедала кости. Скольких мужчин познала Джулианна?

«Я мог бы быть её первым».

Мысль о Джулианне в объятиях другого мужчины, которому раздвигает ноги, заставила Зиланда заскрипеть зубами. Даже два других диких воинах смотрели на неё. Кугар и Джаг, вместе с Хоуком появились перед самым обедом. Пока Джаг наблюдал за Джулианной, словно маньяк за жертвой, Кугар следил за каждым её шагом с ледяной точностью, как за мошкой под микроскопом. Кроме Хоука, остальных диких Зиланд плохо знал. Большинство Богиня отметила ещё за столетия до рождения Зиланда. Раньше его раздражало, что он не один из воинов, но животные духи могли поселиться лишь в сильнейшем из рода. А единственный погибший перевёртыш с рождения Зи — лис, и четыре года назад его дух отметил пацана — Фокса.

Териин не знают своего наследия зверей, за исключением бабушкиных сказок и снов.

Насколько Зи известно, он не являлся потомком ни одного из девяти родов с духом зверя. Поэтому служил своей расе в другом качестве — Стража, защищая анклавы, которые находились слишком далеко от диких.

Джулианна играла почти час, и её постоянно окружали. Но когда она сыграла последнюю песню и грациозно поднялась, тут же оказалась в окружении мужчин, соперничающих за её внимание. Включая дикого, Джага.