Три месяца назад

Цок… Цок… Цок…

Словно породистая лошадь секретарша вышагивает у своего стола, поправляя документы в шкафчике, чтобы те лежали идеально ровно. Это никому не нужно, но она делает вид, что занята работой, а я просто пытаюсь хотя бы немного расслабиться.

Цок… Цок… Цок…

Любопытство съедает её изнутри. Она не может задать вопрос напрямую, однако хочет получить на него ответ с момента моего появления в офисе. Ещё бы. Светлов пригласил родную дочь, в коем то веке вспомнив о ней… Всем интересно узнать, зачем я здесь. Мне самой интересно не меньше, чем им.

Цок… Цок… Цок…

Этот звук раздражает, ударяясь о барабанные перепонки. Я нахожусь на взводе, сидя у кабинета отца и ожидая, когда он пригласит меня к себе. Он там один, но специально тянет время, пытается показать свою властность и то, что примет меня тогда, когда захочет он.

Цок… Цок… Цок…

Пальцы медленно сжимаются в кулак… Я ненавижу этот офис, ненавижу духоту, стоящую в помещении, ненавижу всех этих людей, которые по струнке вытягиваются и готовы в ножки броситься своему боссу. Подхалимы. Я ненавижу запах дорогой парфюмерии, пропитавший здесь всё. Но самое главное — я ненавижу своего отца.

— Милочка, Настя может пройти, — льётся из динамика, стоящего на столе секретарши, властный голос отца с небольшой хрипотцой.

Она поворачивает голову в мою сторону и уже открывает рот, чтобы озвучить полученный приказ, но я стреляю в неё таким взглядом, что его вполне достаточно, дабы понять моё состояние — я не глухая, сама всё прекрасно слышу.

Поднявшись на ноги и оправив края строгой чёрной юбки до колен, я делаю глубокий вдох. В груди колет, и я прикрываю глаза, готовясь к разговору, не предвещающему ничего хорошего.

— И долго я тебя должен ждать? — с ходу начинает отец, стоит только мне войти в его кабинет.

От запаха дорогого табака в ноздрях появляется неприятная щекотка. Я стараюсь дышать глубже, чтобы не расчихаться, приближаюсь к столу отца и присаживаюсь напротив него. Нас разделяет огромная столешница, но я всё равно чувствую кожей жар, который исходит от родного чужого мне мужчины и покалывает неприятными ощущениями изнутри.

— Не дольше, чем я ждала тебя, — отвечаю я, чуть вздёрнув подбородок.

— А кровь Светловых буквально кричит в тебе, — усмехается отец, чуть подтягивается вместе с креслом к столу и ставит на него локти. — Я позвал тебя сюда не просто так, Настенька. Ты же понимаешь это? — спрашивает отец, облизывая верхнюю губу языком.

Отец… Заплывший жиром старый боров, который всю свою жизнь ненавидел меня. Меня и мою маму. Вот только зачем он на ней женился тогда, до сих пор остаётся загадкой.

— Я уже поняла, что встречу ты назначил не от большой любви.

— Хорошая девочка, — он растягивает губы в широкой улыбке. — Настала твоя очередь выполнить часть сделки, о которой ты слёзно молила меня на коленях год назад... Помнишь, милочка?

Удар ниже пояса выбивает весь воздух из лёгких. Глаза начинает пощипывать, но я не позволю себе заплакать. Нельзя. Я сильная, и ему я больше свою боль не покажу. Один раз он уже дал мне понять, что я ничего для него не значу. Я вспоминаю, как на коленях молила его о помощи, а он лишь ехидно усмехался и говорил, что цена будет дорогой. И вот теперь он озвучит мне эту цену.

Только по силам ли будет расплатиться?

Настоящее время

— Гад! Сволочь! Какой же ты урод! — кричит мне вслед Анжела… или Вика? А может, Катя?

Да какая собственно разница, как её зовут, если, выйдя за порог гостиничного номера, я вычеркну девчонку из своей жизни?..

Хотя… С ней можно было бы повторить разок-другой… Да и третий тоже… Если бы она только не устраивала вот эти тупые истерики, а теперь она не останется даже воспоминанием о хорошей ночи.

Я застёгиваю рубашку и разминаю шею, наклоняя её из стороны в сторону. Мой стиль жизни омерзителен, предосудителен, вот только мне нравится так жить. И я ничего не собираюсь менять.

А Кристина… Алина… Даша… Они просто очередные надутые дурочки, которые желают добраться до расчётного счёта моего отца, потому что фамилия Коршунов известна всем и каждому, как и наши с ним лица.

Оплатив номер ещё на сутки, на тот случай, если девчонке захочется оторваться на прощание в крутом отеле, ну или проплакать ночку-вторую в подушку, я выхожу на улицу и делаю глоток свежего воздуха. Ощущение свободы бурлит в венах. Я прикрываю глаза и наслаждаюсь звуками ночного города, успокаивающими меня. Я люблю шум, люблю город, люблю движуху. Без движения жизнь кажется до отвращения скучной и постылой. Ненавижу тишину, потому что из-за неё можно сойти с ума.

Пробуждаю с брелка свою тачку и думаю, куда податься дальше: поехать домой или всё-таки погонять по ночному городу?.. Домой не хочу, поэтому решаю покататься немного и, быть может, зарулить в клуб… Я ещё не хочу спать, я трезв и готов зажигать.

Телефон в кармане джинс начинает вибрировать, и я лениво достаю его, глядя на экран.

Батя.

Вполне себе ожидаемо.

Умеет он всю малину испортить, и моё настроение медленно ползёт к нулевой отметке, потому что всё, что я слышу от него — упрёки и возмущения.

— На связи, — отвечаю я и сажусь в салон своей любимой девочки.

Пожалуй, эта девочка – единственная женщина, которую я люблю. Если, конечно, не считать любовь к матери, погибшей десять лет назад. Мама была для меня всем. Я бы многое отдал сейчас, чтобы снова увидеть её… Снова оказаться в её объятиях… В своё время я не понимал, что значат материнские объятия, а когда понял, стало слишком поздно.

— Где ты шляешься, Влад? — зло рычит в трубку отец.

— А разве «Спокойной ночи малыши» уже закончилось?

Я люблю пошутить, ведь юмор помогает сгладить хотя бы немного напряжение, которое обычно возникает между мной и отцом, стоит нам начать разговаривать. Впрочем, мои шутки он ещё ни разу не оценил по достоинству.

— Ты должен был приехать на ужин. Ты обещал.

— Ужин? Упс… Прости. Забыл. А в честь чего ужин?

Нет, я про него не забыл, просто не собирался туда даже ехать. Батя решил познакомить меня с новой «мамой». Вбил себе в голову, что скоро женится, и что я непременно должен увидеть, какую умницу и красавицу он себе выбрал. А мне собственно нет дела до того, с кем он спит, потому что матерью я его избранницу всё равно никогда не назову.

— В честь чего? — удивляется отец. — Я хотел познакомить тебя со своей невестой. Свадьба уже через полтора месяца, а ты до сих пор не знаком с ней.

Свадьба? Кажется, тот момент, когда он говорил о свадьбе, я упустил. Впрочем, даже это не имело высокого значения. Даже если он и решил завести серьёзные отношения, меня это не касалось.

— Я запамятовал. Прости, — выдавливаю я и вставляю ключ в замок зажигания. Машина отзывается приятным урчанием, греющим душу, стоит мне повернуть ключ. — Бать, ну ничего же не стряслось. Какая разница, вообще, познакомлюсь я с ней до свадьбы или нет? Ты ведь уже решил всё! Совет вам да любовь! Моё мнение тебя вряд ли заинтересует… Надеюсь, что она не из силикона на девяносто девять и девять… Ты извини, меня тут ребята зовут. Надо решать важные дела…

— Твои важные дела сводятся к тому, чтобы брать то, что движется и не движется. Мне это начинает надоедать. Ты тоже должен остепениться и жениться, Влад! И… — отец выдерживает многозначительную паузу, а затем добавляет: — Пока ты не познакомишься с Настей, я не разблокирую твои карты!

— Чего? — срывается с моего языка возмущение, но он уже кладёт трубку.

Какого дьявола? Почему он так себя ведёт? Сдалась мне его Настя… Сотканная из несчастья. Я негромко рычу и судорожно пытаюсь проверить свои карты, но каждая из них заблокирована. Отец поработал на славу, ничего не скажешь — перекрыл финансирование, чтобы я на задних лапках прибежал и пал на коленочки перед его невестой.