Люсиан почти не скрывал своего отчаяния.

— Рафаэль, я боюсь.

Услышав эти слова, Рафаэль остановился и, положив брату руки на плечи, заглянул ему в глаза. Когда он вновь заговорил, в его голосе звучала искренняя любовь, которую он питал к маленькому Люсиану и тому мужчине, каким он мог бы стать, если бы сделал правильный выбор.

— Я тоже боюсь. Все боятся.

От злости и отчаяния, охвативших Люсиана, на его глазах выступили слезы, но он больше ничего не сказал. Он высвободился из рук Рафаэля и большими шагами зашагал к лагерю.

Рафаэль помедлил немного, а потом повернул к своему костру, сбросил ботинки и лег спать. Однако он постарался как можно дольше отгонять от себя сон, боясь ночных кошмаров после всего, что ему пришлось пережить за день.

Тем не менее, усталость взяла свое, и Рафаэль вскоре задремал. Кошмары не мучили его. Все было как раз наоборот. Он видел во сне улыбающееся лицо Анни Треваррен, примерявшей в солярии великолепное свадебное платье.

После драматического переезда в королевский дворец в Моровии дни потекли спокойно, и Анни почувствовала себя разочарованной, в отличие от всех остальных, наслаждавшихся миром и тишиной за толстыми крепостными стенами старинной резиденции правителей Бавии.

Федра скоро оправилась от своего нездоровья, чем бы оно ни было вызвано, хотя Анни частенько заставала ее возле окна напряженно всматривающейся вдаль.

Мисс Августа Ренденнон, не боясь никаких мятежников, последовала за ними в столицу и, привезя с собой недошитый наряд Федры, потребовала возобновить бесконечные примерки. Однако стоило ей объявить о «пытке», как Федра исчезала, и никто не мог ее найти.

После очередной примерки, когда мисс Ренденнон села в карету и уехала в свою мастерскую, Анни удалось отыскать Федру в библиотеке и припереть ее к стене.

— Мне надоело примерять платье, которое шьется не для меня, — выпалила она, даже не поздоровавшись с Федрой, даже не кивнув ей головой. Однако она тотчас вязал себя в руки. — Федра Сент-Джеймс, вы ведете себя глупо! Что вы собираетесь делать, если в день свадьбы наденете платье, а оно вам не подойдет? Соблаговолите мне ответить! Что ты собираешься делать?

Федра рассмеялась.

— Анни, тебя подводит твое воображение? — сказала она, беря с полки книгу в кожаном переплете и задумчиво водя пальчиком по корешку. — Платье подойдет… Мы же с тобой почти одинаковые. Не помнишь, сколько раз мы менялись платьями?

Анни немножко успокоилась, однако она все еще была раздражена.

— Все же странно, — стояла она на своем. — Любая невеста ждет не дождется…

Мечтательное, но и трагичное выражение затуманило глаза Федры, правда, всего на одно мгновение.

— Ах, Анни, пожалуйста, не изображай из себя классную даму. Я радуюсь… Мистер Хэзлетт очень хороший и добрый человек… Просто мне ужасно не хочется целыми часами стоять неподвижно…

Анни вздохнула.

— Это-то я понимаю, — ворчливо согласилась она.

Однако улыбка уже коснулась ее губ, потому что перед ней вновь была Федра, которую она знала и любила, а ведь она думала, будто навсегда потеряла ее.

— Пора нам поразвлечься, — прошептала Федра, оглядывая библиотеку и убеждаясь, что никого больше нет и их никто не подслушивает. — Я думаю, самое время.

Анни в предвкушении чего-то необыкновенного даже затрепетала от сладкого ужаса и тоже оглядела библиотеку.

— Рассказывай!

Федра подошла поближе. Теперь ее лоб почти касался лба Анни. И она прошептала:

— Мы пойдем по магазинам.

Анни любила такие прогулки не меньше, чем любая молодая женщина, может быть, даже больше, но воспоминание о встретившей их возле дворца злобной толпе, бросавшей камни в карету, еще не выветрилось из ее головы.

— Ты же не хочешь предложить мне покинуть дворец…

Федра кивнула.

— Я не предлагаю, а повелеваю, Анни Треваррен. Это королевский приказ.

— Но мятежники…

Принцесса сжала кулачки и топнула ножкой.

— Ради Бога, Анни, я же не предлагаю тебе ехать в королевской карете. Мы оденемся как служанки в самые простые платья и возьмем корзинки…

Идея была не лучшей с точки зрения Анни, но ее авантюризм не мог упустить возможность участвовать в приключении, которое обещало быть почище любой из всех вылазок, предпринятых подругами за годы их пребывания в Академии святой Аспазии. Будет о чем вспоминать в старости!

Хорошо бы, правда, не случилось ничего непредвиденного, а то…

Анни вспомнила, как юная служанка Кэтлин рассказывала ей, что слуги безбоязненно выходят в город и возвращаются обратно.

— Но мы же не сможем ничего купить! Правильно? В платьях служанок!

Федра уже направилась к двери.

— Мы посмотрим на витрины, — нетерпеливо ответила она Анни. — Если увидим что-нибудь стоящее, пошлем потом слуг. Потом, еще ведь есть рынок.

Через полчаса Федра и Анни уже поднимались по крутой лестнице на верхний этаж дворца, где жили служанки. Там никого не было, потому что все служанки находились внизу в этот час и занимались своими делами.

Анни помедлила у порога, пораженная спартанской обстановкой, в которой жили девушки. На одной из кроватей она увидела сидевшую на подушке простую тряпичную куклу с черной пуговичкой вместо глаза и нарисованным ртом. Платья, а у девушек, насколько поняла Анни, было всего по одному лишнему платью, аккуратно висели на плечиках.

— Федра, но это же все, что у них есть! — воскликнула она.

Федра схватила ее за руку.

— Не трусь! Мы же не украдем у них платья. Просто возьмем на время…

Принцесса уже сняла одно серое платье с плечиков и приложила его к себе. Потом посмотрела на Анни.

— Да не волнуйся так. Мы оставим им деньги. — Она сияла, словно держала в руках наряд из драгоценного шелка, а не почти лохмотья, Бог знает сколько раз стираные и глаженые. — Ну, что ты думаешь?

Анни решила вести себя дипломатично и не стала отвечать.

Минут через пятнадцать Анни и Федра уже стояли, не похожие на себя, в «позаимствованных» нарядах служанок. Под прихваченными заодно шарфами они спрятали волосы и ими же прикрыли лица. Оставалось только не забыть опустить глаза долу, когда они подойдут к воротам за конюшнями, которыми обычно пользовались торговцы.

На страже стоял молодой солдат, весь в веснушках и с унылым ртом, словно он считал для себя недостойным заниматься слугами, посыльными и мальчиками на побегушках. Переодетую принцессу и ее подругу он пропустил одним небрежным взмахом руки.

Анни, с одной стороны, порадовалась, что приключению не был положен конец, когда оно еще не успело начаться, а, с другой стороны, огорчилась, поняв, как легко можно проникнуть во дворец и покинуть его. Вне всяких сомнений, если умный человек захочет войти, это не составит для него особого труда.

Федра взяла Анни под руку и подтолкнула ее на узкую боковую улочку.

— Не зевай! — прошептала она. — Если мы обхитрили одного дурачка, это еще ничего не значит. Стоит Чандлеру или Фелиции увидеть нас в окно, и пиши пропало, подружка. Кстати, поверь мне, лучше уж нам быть схваченными мятежниками, чем Рафаэлю узнать о нашем побеге!

Анни осторожно поглядела через плечо на узкие окна дворца, за которыми жили слуги. Ей не меньше Федры хотелось побродить не узнанной по улицам города, но Рафаэля Сент-Джеймса она совсем, ни капельки не боялась. Ей даже хотелось опять поспорить с ним, лишь бы еще раз увидеть его, прикоснуться к нему, узнать, что он жив и здоров.

Как бы то ни было, при мысли о комнате на последнем этаже, в которой женщины изо всех сил берегли свои скудные пожитки, ей становилось совестно. У Анни никогда ни в чем не было недостатка, но ее с самого раннего детства научили с уважением и сочувствием относиться к тем людям, которым повезло меньше.

Правда, Федра сказала, что они вернут и платья и шарфы, да еще заплатят бедным женщинам, так что те не останутся внакладе.