Сидеть на солнышке рядом с Рафаэлем и болтать всякие глупости было так приятно, что у Анни защемило сердце. Она знала, что навсегда сохранит память об этих минутах отдыха так же, как о минутах страсти.

На глаза ей набежали слезы, но она продолжала улыбаться.

— В этом замке кажется, будто попала в далекое прошлое или в сказку о средневековом трубадуре. То, что случилось с нами, не могло быть больше нигде на земле.

Рафаэль взял ее за руку, почти робко взял, как будто не касался этими же пальцами ее самых потаенных местечек и не приводил ее в неистовство своими ласками.

— В том-то все и дело, — печально проговорил он. — Время королей и замков закончилось. Мир меняется, Анни, и ни ты, ни я даже не представляем, что будет дальше. Для Бавии нет места в современном мире.

Анни захлестнула волна любви. Рафаэль прав — прогресс был неизбежен. И все-таки Анни не хотелось мира без замков и королей… и принцев.

— Это несправедливо, — произнесла она наконец дрожащим голосом. — Есть и драконы. И злые рыцари. Просто они теперь выглядят по-другому.

Рафаэль улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Однако и от этого невинного прикосновения в Анни вновь поднялся вихрь непокорной рассудку страсти.

— Вот настоящие принцессы и вправду есть, — возразил Рафаэль. — Некоторые одеваются как служанки и ухаживает за больными крестьянами, но у них по-настоящему благородные сердца.

Увы, колдовство продолжалось недолго.

В замке послышались возбужденные крики, потом скрип колес, стук копыт по каменной мостовой, звон оружия, как на военном учении. Когда Эдмунд Барретт выскочил во двор, Рафаэль уже был на ногах.

— Что случилось?

— Батальон мятежников, ваше высочество, в открытую скачет по приморской дороге!

Рафаэль повернулся к Анни, и она вся сжалась в ожидании приказа спрятаться, не надеясь, что он спросит о ее мнении, как несколькими минутами раньше об охватившей деревню лихорадке. А он взял ее за локоть и доверительно проговорил:

— Скорее всего, будет обыкновенная стычка, если вообще что-нибудь будет. Если же получится по-другому, присмотри за Федрой, — попросил он. — Мне ведь не надо говорить тебе, что она не особенно храбрая, несмотря на все ее озорство.

У Анни защемило сердце. Она кивнула и, хотя ей очень хотелось погладить Рафаэля по щеке или только коснуться его руки, она сдержалась, боясь, что ласка расслабит его и, по этой же причине, постаралась не заплакать.

Не сказав больше ни слова, Рафаэль вместе с мистером Барреттом стремительно направился к каменной лестнице, что вела на зубчатую стену. Анни смотрела им вслед, прикрыв глаза рукой, пока они не скрылись в одной из башен.

Анни некоторое время наблюдала, как солдаты бегают туда-сюда по стене, от всей души желая увидеть то, что видели они со своей удобной позиции. Она покусала губы и взвесила свое положение.

О том, чтобы пойти вслед за Рафаэлем и мистером Барреттом, не могло быть и речи. Она бы только путалась под ногами. Тем не менее, ей хотелось посмотреть на мятежников и самой оценить опасность.

Она задержала взгляд на заброшенной башне с разрушенными краями и узкими, длинными окнами, куда она уже залезала однажды. Поскольку прибрежная дорога и озеро находились с противоположной стороны, не было необходимости рисковать и вылезать на парапет. Она могла бы все увидеть, не подвергая себя опасности.

Решившись, Анни бросилась к старой части замка, стараясь пройти незамеченной среди всеобщего смятения, и уже через пять минут была возле лестницы. Задохнувшись от спешки, она ворвалась в круглую мрачную комнату и остановилась у двери, чтобы отдышаться. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она заметила какие-то странные предметы, хотя не сомневалась, что прежде комната была пустой.

— Кто тут? — окликнула она.

Никто не отозвался, но когда очертания предметов стали яснее, Анни увидела груду одеял, корзинку, кувшин для воды и простые деревянные миски. Она сделала еще один шаг, нагнулась и, подняв покрывавшую корзинку тряпку, не могла оторвать глаз от черного хлеба, сыра и яблок.

На какое-то время охваченная любопытством Анни забыла о мятежниках, скачущих к замку. Кто-то, очевидно, живет в этой комнате, но почему этот кто-то предпочитает такие спартанские условия, когда в замке комнат больше, чем в любом шикарном отеле?

Анни, нахмурившись, выпрямилась. Ответ был ясен. Кто-то пользовался этой комнатой потому, что хотел остаться незамеченным.

Анни тревожно посмотрела на дверь, но никого не увидела. Как она ни прислушивалась, до нее доносились лишь крики солдат Рафаэля в отдалении, да еще она слышала громыхание своего сердца. Она подошла к окну и выглянула наружу. На мгновение сверкание солнечных лучей на сине-зеленых морских волнах почти ослепило ее, и она задрожала, едва подумала, что неизвестный жилец может вернуться, пока она стоит спиной к двери.

Анни глубоко вдохнула и медленно выдохнула воздух, стараясь успокоиться. Потом, бросив короткий взгляд через плечо, она сосредоточила свое внимание на мятежниках на старинной дороге вдоль моря. Ей показалось, что их больше сотни и, хотя они совсем не походили на военный отряд ни выправкой, ни дисциплиной, все же многие были верхом. Даже издалека Анни видела, что они вооружены винтовками и саблями, и мулы тащат пушки.

Анни затошнило, и она судорожно проглотила горькую слюну. Стены замка Сент-Джеймс были очень старыми, и в них легко было найти проходы, стоило только поискать. Живое воображение быстро нарисовало Анни орудия, расставленные на холмах и бьющие в старые каменные стены до тех пор, пока они не рухнут.

Она подумала о потайной калитке и о пещере за ней. Если она, гуляя, так легко нашла вход внутрь, то какой-нибудь хитрый мятежник не замедлил сделать то же самое, но с другой стороны.

Теперь Анни точно знала, что должна была рассказать Рафаэлю о своей находке. Он бы поставил там охрану или заделал калитку. Однако она почему-то промолчала. Почему?

Анни подошла к другому окну и попыталась разглядеть калитку, которую закрывали садовые деревья. Насколько она могла видеть, на этой стороне мятежников не было, но ведь они могли подкрасться тайком, а не скакать открыто, как другие, вдоль моря.

Закусив нижнюю губу, Анни подняла голову к потолку, думая о том, сколько можно увидеть с крыши башни. Она помнила, что в стенах достаточно щелей и трещин, за которые можно уцепиться. Если она выберется на крышу и хорошенько уцепится за шпиль…

Анни тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Недавно она уже сделала нечто подобное, и поначалу все шло хорошо, а потом она двинуться не могла от страха, и Рафаэлю пришлось спасать ее, рискуя жизнью. Сейчас ей спасителя не найти, если вдруг храбрость вновь ей изменит. Наверняка о ее глупости и знать никто не будет, пока она не свалится с башни на камни двора, как перезрелый помидор.

Анни вздрогнула. И вдруг, оторвавшись от окна, заметила в дверях хрупкую фигурку в плаще.

— Стой! — крикнула она и бросилась вон из пыльной комнаты.

Она услыхала тихий шорох ног, но, когда Анни добралась до выхода, таинственный посетитель исчез. Он или она могли прятаться за любой из многочисленных дверей, выходящих в этот зал, так как Анни знала, что все комнаты здесь нежилые. К тому же, ей совсем не хотелось преследовать жителя башни по затянутым паутиной коридорам, в которых полно крысиных нор.

Включив это приключение в мысленный список, о котором необходимо сообщить Рафаэлю, Анни вскоре о нем забыла. Когда она вышла во двор, там собрались все здоровые обитатели замка, не занятые на крепостной стене. По сведениям Кэтлин, которая сразу же возникла рядом с Анни, мятежники стояли у подъемного моста, который не поднимался уже две сотни лет. И теперь они нацеливали свои орудия прямо на ворота замка Сент-Джеймс.

Анни, щурясь, глядела на стены, разыскивая Рафаэля. Вскоре она нашла его. Он смотрел себе под ноги, стоя над большими деревянными воротами, и, хотя она видела только его спину, поворот его головы и движения его тела вызывали сдержанную ярость. Он кричал будущим захватчикам замка что-то совершенно неприличное на слух Анни, и предводитель мятежников громко отвечал ему тем же.