— Ах, как бы я хотела заставить мужа… — Тут Диана многозначительно умолкла и промокнула сухие глаза уголком надушенного платочка. — Простите меня, мистер Морс. Конечно, не мое дело осуждать действия своего супруга, но я чувствую себя такой… такой обесчещенной… Мое понятие о долге… моя преданность и верность… они по-прежнему обращены к нашему суверену, и находиться в стане его врагов… ах, простите! — повторила она и спрятала лицо в платке.

Брайан, возбужденно поблескивая глазками, похлопал ее по колену — здесь пахло первоклассной интригой. Очень полезной и выгодной для него лично интригой.

— Ах, дорогая мадам, иногда нам приходится следовать чужой воле даже вопреки собственному понятию о чести!

Диана мгновенно насторожилась. На ее холеном лице не осталось никаких следов от недавно выказанного отчаяния.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Брайан деликатно прокашлялся.

— Когда дело идет о личных привязанностях… и о личной верности… полагаю, что даже ваш супруг не вправе требовать от вас полного отказа от собственных убеждений в угоду его решению перейти на сторону врага. И вы, дорогая леди Грэнвилл, и я отлично понимаем, какую ужасную ошибку совершает ваш муж. Противиться воле короля — все равно что противиться воле Всевышнего! Недаром его величество является Божьим помазанником на земле. Он от рождения наделен божественным правом властвовать над нами.

Эти многозначительные разглагольствования были сладчайшей музыкой для ушей Дианы.

— Я так переживаю за своего мужа… — прошептала она. — Что же будет с ним… и со всеми теми… теми, кто пошел против короля, когда мятежу придет конец и все непокорные предстанут перед судом?

— Это ужасная перспектива, — подхватил Брайан. — И лорд Грэнвилл не имеет права заставлять своих близких расплачиваться за его личные ошибки.

— Мой отец тоже вот-вот выступит на стороне парламента, — нервически вздрогнула Диана. — И нам негде будет искать убежища…

— Возможно… но нет, нет… нет, я не вправе предлагать вам подобные вещи… — Он вскочил, не в силах усидеть на месте, и принялся мерить шагами жарко натопленную уютную комнату.

— Ах, умоляю, выскажитесь до конца! — пропела Диана.

— Но это было бы так… так неблагодарно после щедрости и гостеприимства, оказанных мне лордом Грэнвиллом… и все же… все же я не в силах равнодушно видеть ваши безмерные страдания, миледи. — Он вернулся к дивану, рухнул на колени и взял ее за руки. — Если бы вы только доверились мне…

— О, конечно, я вам доверяю! — Она горячо пожала его руки. — Так что вы хотели бы мне сказать? — Голубые глаза Дианы сверкали от нетерпения.

— Ну, к примеру, предложить вам своими собственными усилиями хоть немного смягчить тот вред, что приносят его величеству поступки вашего супруга.

— То есть пойти против мужа?

— Не совсем так. Но если бы вы нашли способ содействовать королю, не привлекая внимания вашего супруга… — Брайан нервно облизнул пересохшие губы. Да, он затеял чрезвычайно опасную игру, однако Диана так пожирала его взглядом, что можно было не сомневаться в победе. Вот так штука! Собственноручно завербовать жену самого опасного из мятежных лордов, да к тому же прямо у него под носом!

Ведь Като был весьма влиятельным вельможей. Когда такой, как он, переходит на сторону парламента, это не только его личное дело… это станет решающим примером для многих колеблющихся. Но если удастся нанести удар в его собственном логове, в самом сердце его твердыни, Като моментально утратит свой авторитет. Ну а Брайан Морс, который послужит инструментом, обеспечившим падение Грэнвилла, заслуженно будет вкушать щедрую благодарность своего суверена, восстановленного на троне.

— Но как?.. — прошептала Диана, не хуже Брайана понимая, на какую опасную почву они ступили. Но прежде чем прозвучал ответ, дверь в гостиную распахнулась.

— Черт побери, что это ты ползаешь на коленях? — воскликнул Като. — По-моему, моя жена уже получила предложение руки и сердца!

— О Господи, я просто… я просто… — бормотал Брайан, подскочив как ужаленный.

— Мистер Морс помогал мне подобрать оттенки шелка для вышивки, — как ни в чем не бывало заявила Диана.

— Понятно. — И Като уставился на ее рабочую корзинку. — Может, я сам бы тебе помог?

— Полноте, милорд, — снисходительно улыбнулась Диана, — ни для кого не секрет, что вас интересуют лишь вещи, связанные с этой противной войной.

— Пожалуй, что и так, — пожал плечами Като и потянулся к шнурку колокольчика.

— Вас что-то заботит, милорд? — Диана постаралась вложить в этот вопрос как можно больше участия, она даже поднялась с места и ласково погладила мужа по руке.

— Всего лишь эта противная война, — резко ответил он. — Бейли, принеси-ка нам вина.

— Наверное, есть и какие-то личные причины столь дурного расположения духа, милорд? — поинтересовался Брайан, с преувеличенной тщательностью размешивая дрова в камине.

«Всего лишь твоя настырная рожа и куча подозрений по поводу Порции Уорт», — подумал Като, но предпочел пропустить нескромный вопрос мимо ушей и только спросил:

— А где девочки? Разве еще не пора ужинать?

— Не знаю, — отвечала Диана. — Мне послать за ними… или только за Оливией? — Она взглянула на мужа с безмятежной улыбкой и слащаво продолжала: — Милорд, я не могу отделаться от сомнений, не поспешили ли мы, включив Порцию в нашу семью… По-моему, нам не следует поощрять их дружбу… и то влияние, которое Порция оказывает на Оливию… особенно после недавней эскапады… Это же ужасно! Я понимаю, что вас беспокоит судьба дочери вашего брата, но… но мне кажется, что она сама была бы намного счастливее, если бы ей разрешили оставаться там, где ее место, — среди слуг.

— Я не согласен с вами, мадам. — Като с трудом сдерживал раздражение. Не хватало еще пускаться в объяснения с Дианой! — Учтите хотя бы то, что именно благодаря ей Оливия оправилась от болезни. Одно это я считаю хорошим признаком. А кроме того, у меня есть особые причины удержать ее в семейном кругу… по крайней мере на время.

Диану подобная отповедь совершенно сбила с толку.

— Мне позволено узнать эти причины, милорд?

— Вам вовсе ни к чему излишнее беспокойство, мадам, — решительно отрезал Като. — Уверяю вас, что все находится под контролем. А вот и Бейли. — И маркиз обернулся к дворецкому: — Передай леди Оливии и мисс Уорт, что мы садимся ужинать через десять минут.

— Да, милорд. — Бейли поклонился и вышел.

Диана обиженно надулась, но была вынуждена прикусить язык, а когда в гостиной появились Оливия с Порцией, даже сумела слащаво улыбнуться и поцеловать падчерицу в щечку.

— Ах, мое дорогое дитя, я так рада, что тебе стало лучше!

Оливия криво улыбнулась в ответ и украдкой, вытерла щеку, как только от нее отвернулись.

Като на протяжении всего ужина был мрачен. Он не спускал глаз с Порции. Девчонка вела себя безукоризненно, почти все время молчала, открывала рот, только когда к ней обращались, и говорила почтительно и вежливо. Ничто в ее поведении не давало повода для подозрений, будто маркиз Грэнвилл пригрел на груди шпионку Руфуса Декатура. Но Като чуял нутром: ее рассказ о пребывании в лагере у этих бандитов был неполон. И Гил может оказаться прав. Ведь сержант с самого начала заподозрил нечто неладное во всей этой возне с Руфусом Декатуром.

Като настолько откровенно разглядывал ее, что был ошеломлен, когда Порция не выдержала и дерзко взглянула ему в лицо. Ну вот, опять этот вызывающий взгляд… А может, она просто не в состоянии удержаться, чтобы не дерзить, — совсем как когда-то его брат? Может, она даже потешается над ним, Като, совсем как потешался когда-то Джек Уорт… полагая, что ей удалось обвести маркиза вокруг пальца?

И Като решил еще раз побеседовать с девушкой. И подвергнуть ее тщательному допросу.

Не откладывая дела в долгий ящик, он велел Порции явиться к нему в кабинет сразу после ужина. Она сидела как на иголках, стараясь не подавать виду, что боится. Порция слишком хорошо знала таких людей, как Като. От него так просто не отвяжешься. И не дай Бог, если всплывет правда об их отношениях с Руфусом!