— Сколько раз тебе пришлось беседовать с Руфусом Декатуром?

— По-настоящему — всего один, — прикинула Порция. — В самый первый день, когда меня привезли в лагерь и он увидел, что я не Оливия.

. — Это его разозлило?

— Поначалу да, но потом он понял, что его люди совершили ошибку не по своей вине. Ведь в тот день Оливия дала мне надеть свой плащ, а им приказали похитить девушку в синем плаще.

Като уже знал историю с плащом от Оливии. По крайней мере до сих пор их версии совпадали.

— Как он к тебе отнесся?

«С юмором, щедростью и страстью? А может, злейший враг Грэнвиллов просто издевался надо мной и использовал с самого начала?»

Порция поспешно отбросила тягостные мысли и почтительно отвечала Като:

— Меня почти все время продержали в пустом чулане для яблок. Я попыталась сбежать на санях, которые украла на берегу реки, но не смогла прорваться сквозь сторожевые посты. — Она как можно безмятежнее смотрела Като в глаза.

— Но ведь в конце концов ты все же сбежала? — нахмурился он.

— Часть его людей отправилась на вылазку, и мне удалось под покровом темноты затесаться в отряд, а потом, отъехав от их деревни подальше, я просто отстала. — Ее голос звучал довольно убедительно — по крайней мере именно так она и собиралась поступить, когда украла Пенни.

Только сейчас Порция вспомнила, что не принимала решения оставаться в стороне от бесконечной вражды между Като и Руфусом Декатуром, — это было настолько естественно, что подразумевалось само собой. Она ни за что не станет помогать Грэнвиллу.

А он задумчиво теребил подбородок и потихоньку начинал чувствовать облегчение. Пока ее не в чем было упрекнуть. На глаза попала депеша, доставленная нынче утром.

— Пока ты находилась там, ты ничего не слышала о нападении на отряд лорда Левена в окрестностях Йетхольма?

— Лорд Ротбери и его люди отсутствовали в лагере в тот момент, когда я сбежала, — осторожно отвечала девушка. — Я не могла ничего узнать об их планах, сидя в чулане. — И это было истинной правдой! — А что, на кого-то правда напали, милорд? — как можно наивнее поинтересовалась она.

— Похоже, что так. — Като небрежно взмахнул рукой, как будто это не имело никакого значения, поднялся из-за стола и стал ходить взад-вперед по тесному кабинету. — Ты выяснила, какой выкуп Декатур хотел получить за Оливию?

— Нет, — впервые Порция солгала. Перед глазами всплыло лицо Руфуса, искаженное гневом и болью. Она снова услышала дикий, хриплый голос, описывавший то, что учинили над ним и его родом Грэнвиллы… и то, что он надеялся получить за Оливию. Ну как прикажете ей описать весь этот ужас Като, если при одном воспоминании о нем волосы встают дыбом?

А Като не спускал с Порции проницательного взгляда и в тот же миг все понял. Он прочел это по ее глазам, по напряженному изгибу губ. С какой стати девчонка врет, если ей нечего скрывать?

Он задержался у камина, ногу в сапоге поставил на решетку, а локтем оперся о полку, продолжая наблюдать за Порцией.

— Декатуру было известно, что Оливия носит синий плащ. Это говорит о его невероятной осведомленности о мельчайших деталях нашей жизни. И мне не дает покоя мысль: как он мог высмотреть Оливию на льду? Откуда он пронюхал о вашей привычке кормить уток?

— Я не знаю, — отвечала Порция.

— Мне не дает покоя мысль: уж не завелся ли среди нас шпион? — многозначительно процедил Като.

У Порции было чувство, будто она идет по камнепаду и валуны качаются и выворачиваются у нее из-под ног. Из головы не шел Руфус: то он уписывает за обе щеки выставленное Като угощение, то вслушивается, о чем болтают его враги на гулянье во дворе замка, то следит за тем, как они с Оливией катаются на коньках во рву… Он без страха сунул голову в самую петлю и даже находил это забавным! У него были такие веселые глаза… и тогда он впервые поцеловал ее…

— Полагаю, что это вполне возможно, милорд, — пробормотала девушка, поспешно потупившись.

— Ну, — неожиданно улыбнулся Като, — во всяком случае, тебе не в чем себя упрекнуть. А я только рад, что ты вернулась целой и невредимой. Да и Оливия наверняка просто счастлива. Ей так нужна подруга. Можешь теперь пойти к ней.

Как только Порция сделала реверанс и удалилась, Като снова заметался по комнате, как раненый зверь. Снисходительная улыбка угасла, не успела племянница закрыть дверь. Теперь он был абсолютно уверен, что девчонка что-то скрывает, что-то не давало ей прямо смотреть ему в глаза. Но если она действительно согласилась стать шпионкой — может, он попробует извлечь из этого пользу? До тех пор, пока Порция не узнает о его подозрениях. Она будет получать ложные сведения, которые завлекут Руфуса Декатура в ловушку, где он и найдет свой конец.

И чем это, черт побери, развлекался Брайан с Дианой в ее гостиной? Ведь ясно же, что меньше всего они занимались нитками для вышивки. Необходимо во что бы то ни стало избавиться от Брайана Морса — и чем скорее, тем лучше.

Маркиз был в полном неведении относительно молчаливых союзников, поклявшихся очистить замок Грэнвилл от настырного Брайана Морса. Тот рухнул в постель и под влиянием паров прекрасного коньяка из погребов Като моментально захрапел. Семейка крапчатых пауков, потревоженная плюхнувшимся на них голым телом, отреагировала мгновенно и деловито. Мохнатые твари расползлись по Брайану, отыскивая самые укромные и нежные места, где кожа была влажной и теплой. Брайан без конца вертелся на матрасе, подогнув колени к самой груди, — даже сквозь пьяное забытье его тревожили уколы и укусы.

Но проснулся он только тогда, когда приставленный к нему лакей раздвинул полог кровати.

— Я принес горячую воду для бритья, сэр. А мальчишка начистил вам сапоги.

Брайан уселся, сонно мигая на свету. Голова была как чугунная. Рука дернулась под одеяло, чтобы почесать в паху. Пальцы наткнулись на что-то мохнатое, и он испуганно отшвырнул одеяло. Копошившиеся в постели черно-красные крапчатые твари предстали перед его ошеломленным взором, словно кошмар наяву. Брайан невольно взвизгнул.

— Откуда они взялись? — остолбенел слуга. — Это же пауки, сэр, как пить дать пауки!

— Без тебя знаю, болван! — Брайан кубарем скатился на пол. — Лучше убей их! — И он уставился на свои ноги. На бледной коже ярко проступали огромные алые пятна. Особенно много их было на внутренней стороне бедер: там краснота становилась сплошной и уходила под волосы в паху. В этот миг лакей с треском принялся давить пауков, и Морс содрогнулся от омерзения.

— Ума не приложу, сэр, откуда они наползли, — приговаривал лакей, отлавливая особо шустрое чудовище, попытавшееся укрыться в складках простыни. — Не иначе как вы привезли их с собой!

— Идиот! Мне что, делать больше нечего? — Брайан уже попытался почесать покусы, но от этого зуд только усиливался, а краснота и припухлость расползались все шире. — Подай мне ванну… да воду погорячее… Чтобы была как кипяток! — рявкнул он вслед лакею, который помчался выполнять приказ.

В коридоре слуга натолкнулся на леди Оливию в обществе Порции Уорт. Девушки прогуливались себе под ручку с самым невинным видом.

— Доброе утро, Питер. Что-то случилось с мистером Морсом? — спросила Оливия.

— Ох, Господи спаси и помилуй, леди Оливия, он прямо как бешеный! — На добродушной физиономии Питера проступила лукавая улыбка. — Оно, конечно, грешно над ним смеяться, я знаю, да больно уж все вышло забавно. У него в постели завелись пауки. И закусали бедного с головы до ног. Вот он и послал меня за горячей водой. У него все так зудит, что и помереть от чесотки недолго! — И Питер поспешил на кухню, все еще хихикая.

— Ох, Порция, какая ты умница!

— А что, неплохая вышла шутка, не так ли? — снисходительно улыбнулась та.

— А я придумала еще одну! — возбужденно блестя глазами, заявила Оливия.

— Вот как? — От удивления Порция даже задержала шаги. — Неужели ты собираешься сыграть с этим гадом свою собственную шутку? Да это же замечательно!