Я выдвигаю один из ящиков стола и обнаруживаю его именно в том положении, в котором видел в последний раз: нож, который Сэм хранит здесь. Он напоминает тот, что я вчера видел у Карин, – небольшой, со складным лезвием, но значительно дешевле. Я кладу его в карман куртки в надежде, что этого никто не заметил.

Наконец-то появляется автомобиль, вишневый угловатый «Вольво» – именно та модель, которая двадцать лет назад была выбрана для полиции как наиболее безопасная и скучная. Из подъезжающего автомобиля, принадлежащего полицейскому управлению Сёдермальма, мне машет рукой Датчанин. Затем куда-то исчезает, автомобиль останавливается, из него выходит ассистент и озирается по сторонам. Я сажусь в автомобиль и покидаю Сёдермальм, в одиночку направившись в Хаммарбюхейден, чтобы встретиться с Тобиасом Фредрикссоном. Бирк уже покинул место преступления и направился к Телефонплан.

Хаммарбюхейден. Одинокий белый автомобиль марки БМВ проезжает через перекресток. Дорога сюда была достаточно неровной. Автомобиль мне вести намного непривычнее, чем я думал. Я думаю о том, не следит ли кто за мною – возможно, у Грима есть наблюдатель. Скорее всего, у него есть такой человек, но я не уверен в этом.

Дом в Хаммарбюхейден имеет четыре этажа и находится практически у подножия холма. Ворота выкрашены в черный цвет, окошки полностью затонированы. Светится надпись «ВВЕДИТЕ КОД 21–06». Я открываю незапертую дверь. Фредрикссон живет на третьем этаже. Нажимаю на кнопку вызова лифта; тот, возвращаясь к жизни, начинает грохотать где-то наверху и медленно спускается вниз. Я не трачу время на ожидание и поднимаюсь по лестнице.

На коричневой двери над щелью для почты висит табличка с белой надписью «ФРЕДРИКССОН» на черном фоне. Пробую открыть дверь. Заперто. Остается меньше полутора часов. Дверь в квартиру довольно старая, и мне кажется, что я могу открыть ее. Начинаю ковыряться ножом в замке, но все, что мне удается сделать, это оцарапать дерево вокруг замка. Мне даже лезвие не удается вставить в замочную скважину. Как в мелодраме, на меня накатывает паника, и я начинаю колотить и бить по двери. Звук отзывается эхом, отражающимся от прохладных и прочных стен на лестничной клетке.

Я останавливаюсь, чтобы отдышаться.

Сзади меня слышится звук поворачивающегося в замке ключа. Оборачиваюсь и вижу, что одна из дверей медленно и неуверенно открывается. Из-за двери появляется лицо старика.

– Не стреляйте, – говорит он.

– У меня нет оружия.

Он пристально смотрит на нож в моей руке. Я осторожно складываю лезвие и кладу нож в карман, затем оглядываю дверь. На ней висит надпись «МАЛМКВИСТ». Чувствуется запах сигаретного дыма, идущий из этой квартиры.

– Я из полиции, – говорю я так медленно, как только могу. – Мне нужно попасть в эту квартиру. Вас зовут Малмквист?

– Ларс-Петтер Малмквист. Что случилось?

– Вы знаете, кто здесь живет?

– Его никогда не бывает дома.

– Так вы знаете, кто здесь живет?

– Фредрикссон. Торбьорн, вроде бы так. – Ларс-Петтер Малмквист судорожно держится за дверную рукоять, будто бы это единственное, что предотвращает его падение на пол. – Тобиас, – говорит он. – Тобиас Фредрикссон. – Его лицо застывает, зубы стиснуты; он боится. – Что все-таки случилось?

– Знаете о нем что-нибудь еще?

– Он… он живет один. – Малмквист прищуривается. – Вы точно из полиции?

– У меня нет полицейского удостоверения, – отвечаю я. – Но я могу показать вам удостоверение личности и дать телефонный номер, по которому вы можете обратиться к тому, кто может подтвердить, что я полицейский.

Жилец квартиры снова прокашливается, на это раз глубоко и с хрипом.

– Я майор в отставке, – говорит он. – ВВС. В свое время я научился понимать, можно ли доверять человеку.

– Понимаю, – отвлеченно отвечаю я. Мне нужно что-то, чтобы выломать дверь. – У вас, случайно, нет лома?

Брови Малмквиста поднимаются. Удивительно, что он больше ничего не делает – например, не пятится назад, не хлопает дверью и не запирается. Я задумываюсь о том, действительно ли выгляжу таким безумным в его глазах.

– Нет. Но у меня есть список.

– Список?

– Это жилищный кооператив, – объясняет он таким тоном, будто я его оскорбил. – Фредрикссон отказался предоставлять какие-либо данные о себе. Это нас насторожило. Все, что есть, это личный идентификационный номер и номер телефона. Они обязательны, как вы понимаете. Но идентификационный номер недействителен, о чем ему было оставлено множество записок. Возможно, он неверно указал его в анкете. – Малмквист немного колеблется. – Может, вы…

– У вас есть номер телефона?

– Он не отвечает на звонки, – отвечает старик и возвращается в свою квартиру.

Я нерешительно следую за ним.

– Но он есть в списке, о котором я говорил. – Малмквист останавливается. – Он в чем-то подозревается?

– Да.

– Так и думал, – бормочет он.

Я останавливаюсь в прихожей, держа телефон в руке. Он звонит. Это номер Рики. Я не отвечаю ему, потому что на единственный вопрос, который он мне задаст, у меня просто нет ответа. Ларс-Петтер Малмквист проходит через прихожую и сворачивает налево; спустя некоторое время он возвращается с папкой. Его движения неуклюжи, будто бы в действительности ему нужна трость, чтобы удержаться, но он слишком горд, чтобы признать это.

– Тут, – говорит он и указывает пальцем на страницу в папке. – Ноль, семь, три, ноль, шесть, пять, два, пять, семь, три.

Я снова проверяю номер перед тем, как забить его в память мобильного телефона.

– Спасибо.

– Попросите его связаться со мной. Нужен его правильный идентификационный номер.

– Я попрошу его позвонить, – отвечаю я и выхожу на лестничную клетку.

– Да, и не стоит ходить с этим по улицам, – сказал он, глядя на карман моей куртки. – У людей могут возникнуть вопросы.

– Спасибо, – выдавливаю я из себя, после чего Ларс-Петтер Малмквист молча закрывает дверь.

Я набираю номер, затаив дыхание.

– Данный абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, – звучит голос неопределенного пола в трубке.

Очевидно, это тот самый ложный путь. Вероятно, номер сим-карты, которая уже не используется, да и, возможно, не использовалась вообще никогда.

Звонит Бирк.

– Гранлунд – это прикрытие, – сообщает он. – У нас ничего нет.

Остается один час. Я стою перед домом, где зарегистрирован Тобиас Фредрикссон. Он – тоже ложный путь. Грим отлично замаскировался. Просто невидимка. Все кончено. Мне никогда до него не добраться, хуже всего то, что я прекрасно понимаю свою беспомощность в данной ситуации. Это меня убивает. Весь смысл в том, что я его никогда и не должен был найти, я должен был опоздать. Вот в чем состоял его замысел.

Ты победил, – отправляю я смс на защищенный номер.

Что это значит? – приходит ответ, будто бы он ждал вопроса.

Мне тебя не найти, – пишу я.

Как жаль.

Я закрываю глаза. Грим может находиться где угодно. Может и не в квартире, и даже не на земле. Он вполне способен затащить Сэм в один из бесчисленных стокгольмских туннелей. Они проходят прямо под городом, длинные и глубокие, и Грим об этом знает. Он ведь сам жил там.

Он может находиться под землей. Я открываю глаза. Или высоко над нею.

Водонапорная башня.

Одновременно на телефон приходит ммс-сообщение. Отрезанный указательный палец. Палец Сэм.

Она находится где-то у дороги, сразу после Худдинге – вот и все, что приходит мне на ум. Когда я последний раз был там, на стенах одного из туннелей Салема была надпись крупными буквами «ШВЕЦИЯ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ». Я задумываюсь о том, не стерли ли ее. Рисунки и граффити всегда достаточно долго остаются нетронутыми именно в Салеме.

Я еду слишком быстро, стрелка спидометра подрагивает рядом с отметкой сто сорок – сто пятьдесят. Быстрее ехать не решаюсь. Машина на это способна, но не я. Смотрю на часы. Осталось чуть более двадцати минут. Я успеваю и пробую снизить скорость.