Суки везла обратно одного Болана. Накада остался, чтобы успеть доделать работу.

Движение было более оживленным, и Болан воспользовался этой паузой, чтобы подвести итоги интересующей его темы — отчету.

— Профессор Нарамото был одним из наших самых видных ученых, хотя его работы широко не рекламировались. Он долгое время состоял в химической компании «Красное солнце», поэтому его исчезновение очень загадочно, — сказала Суки.

— А что произошло?

— Несчастный случай на лодке. — Суки засомневалась: — По-видимому. Мне можно одну из этих?

Болан зажег для каждого по сигарете и ждал, когда она продолжит свой рассказ.

— Он зафрахтовал маленький катер на день... Взял свою жену с собой... Затем они пропали. Лодка и все.

— Как давно это было?

— Около месяца назад. У полуострова. Это красивое место. «Красное солнце» имеет там базу отдыха для своих старших сотрудников. Аквалангисты искали вдоль побережья, но ничего не нашли.

— Совсем ничего?

— Это очень пересеченная береговая линия со скрытыми скалами и мощными течениями. Местная полиция обратилась за помощью к службе Накады — по настоянию «Красного солнца», следует добавить, — но, когда подводные поиски ничего не прояснили, он понял, что с лодкой что-то случилось — возможно, натолкнулась на скалу и тотчас же утонула.

— И что же, предполагается, что профессор и его жена утонули?

— Да, это указывается в заключительном отчете.

— А что вы думаете?

Суки не сразу ответила, делая быстрый поворот для обгона грузовика.

— Я не думаю, что со стороны профессора было неразумно взять с собой молодого человека для управления лодкой.

Они подъезжали к гостинице.

Болан пригласил Суки пообедать с ним, полагая, что сможет получить еще какую-нибудь информацию. Суки поразмыслила над этим предложением. Казалось, она хотела сказать «да», но потом сослалась на то, что у нее есть договоренность о встрече.

Вылезая из машины, Болан задержался, но женщина не изменила своего решения. Он так и не понял, по каким причинам она отказалась — профессиональным или личным. Какие бы мотивы ею не руководили, она оставалась весьма загадочной.

Болан пробирался по беспокойным улицам.

Наверное, так оно и лучше. Он даже был рад тому, что его предоставили самому себе. Это давало время обдумать кое-что. Ни толпы народа, заполнившие тротуар, ни слепящая реклама не могли отвлечь его от размышлений.

Он снова был в джунглях улицы.

Где родился Палач.

Где его выковали.

Улицы, которой он принадлежал.

И на которой шестое чувство ему сейчас подсказывало, что за ним следят.

Болан предполагал, что Накада может отправить за ним хвост. Ведь он не мог допустить, что еще какие-либо неприятности будут у такого влиятельного лица. Как бы почувствовав это, Болан принял все меры предосторожности, покидая гостиницу. Худощавый мужчина в тонированных очках и с плащом, перекинутым через руку, находился сзади слева, около большого супермаркета на Гинзе. В таком переполненном городе, как Токио, действительно трудно избавиться от хвоста, но среди толпы, возможно. Болана будет труднее заметить.

Приняв вид озадаченного туриста, высокий американец задержался около закусочной, разглядывая в витрине пластиковую еду, рекламирующую наличие блюд в этом заведении.

Она стояла у газетного киоска, делая вид, что просматривает последние номера «Таймс». Но для наметанного глаза Болана было очевидно, что она наблюдает за ближайшим входом в «пахинко» У нее были шикарные черные волосы. Это была женщина из аэропорта, только тогда она была в очках и волосы были собраны на затылке в пучок.

Болан двинулся к дверям бюро путешествий. Чтобы выиграть время, он стал зажигать сигарету, наблюдая, как беспокойно она просматривала очередной журнал. Сомнения отпали окончательно: это именно та женщина, которая спорила с иммиграционными служащими в аэропорту. Она нервно оглядела улицу стараясь не попасть взглядом на Болана. Он в это время повернул лицо к окну.

В бюро путешествий продавались круглогодичные путеводители по достопримечательностям Японии. Ряд плакатов рекламировал путешествия на гору Фуджи, к гигантской статуе Великого Будды в Наре, в Осаку на суперэкспрессе — поезде-"пуле". Внимание Болана привлекла цветная фотография: здание, крытое соломой, — тот же храм в виде коттеджа, что был изображен и на снимках Шиноды. Она служила для иллюстрации экскурсии в храмы Шинто на территории Умиши. Вероятно, полковник Феникс примет предложение Суки осмотреть местные достопримечательности.

Пора было и самому совершить паломничество.

Болан повернулся к выходу и чуть не остолбенел. Из арки около бюро путешествий вышел парень с лицом, покрытым оспинами. Его рука была забинтована — Болан вспомнил, как Суки орудовала тогда своей шпилькой. Рядом с ним шел человек в плохо сидящем, блестящем костюме, — может быть, это он отдавал прошлой ночью приказы? Болан мог поклясться, что его рот полон золотых зубов.

Они с важным видом зашагали вниз по улице, а женщина поспешила следом. Оказывается, ее интересовал вовсе не Болан. Но какого черта она идет за этими двумя «капюшонами»? Вся компания направилась в одну сторону, только тремя разными путями. Они прошли мимо нескольких кофеен, парочки порнокинотеатров, группы панк-рокеров, которые были более эксцентричны, чем их американские собратья, и мимо электронных и стереомагазинов, вовлеченных в войну цен. Гангстеры остановились поговорить с перекрашенной проституткой. Похоже, они и не подозревали, что у них сидят на хвосте.

Столкнувшись с преградой в виде нового магазинного сооружения, Болан решил, что пора переходить на другую сторону. Пробираясь сквозь уличное движение, он почувствовал прилив энергии.

Оспинное Лицо и его приятель исчезли в дальнем конце квартала. Болан увидел, что молодая женщина помедлила немного, прежде чем завернуть направо для продолжения слежки. Ему пришлось идти осторожнее.

Когда Болан повернул на узкую часть улицы, все трое уже исчезли. Он отбросил в сторону дурно пахнущего сутенера, вцепившегося в его руку, и ускорил шаг. По обе стороны тянулись темные переулки. Они могли зайти в любой из них. Болан обернулся, чтобы разглядеть женщину, которая могла прятаться в одном из дверных проемов. И тут услышал крик.