Болан качнулся вперед, но удержался на ногах.

— Я не буду кланяться ни перед кем, — сказал он, стискивая зубы. — Тем более перед тобой, Яамазаки.

Мужчина на помосте махнул рукой, чтобы одноглазый отошел. Пока всемогущественный никак не накажет этого американца, но мысленно он уготовил ему особую участь.

У Хидео Яамазаки было треугольное лицо и аккуратно черные усы, но внимание Болана привлекли его черные глаза и сквозящая в них жестокость.

Перед Яамазаки находились две плоские подушки. На одной лежала «беретта», с другой он поднял две короткие полоски фотопленки:

— Я полагаю, вы искали эти негативы?

— Я ищу причину, по которой был убит человек, взявший эти фотографии.

— Были убиты еще люди.

Тон его голоса был, можно сказать, даже ласковый, но глаза смотрели на Болана прямо и свирепо. Затем Яамазаки немного повернул голову в сторону Накады, который находился в тени.

— Полиция оказалась таким полезным компаньоном, — прошипел он.

Болан посмотрел на Накаду, намереваясь вбить хоть малейший клин между ним и его хозяином.

— Как и все ваши компаньоны, — сказал он. — Они свободны.

— Я решаю, когда человек исчерпал себя, — выплюнул Яамазаки.

Он говорил по-английски, как посредственный полицай. Чтобы держать разговор под контролем, Яамазаки обратил свое внимание на «беретту» и стал изучать ее, как будто это была диковинка. Потом он презрительно оттолкнул плоскую подушку. Подошел слуга, чтобы вытереть ему руку, запачканную оружейным маслом.

— Убрать оружие! — приказал Яамазаки.

Слуга низко поклонился и удалился, унося «беретту».

— Кума... Зеко Танага... Мои великолепные всадники, — декламировал он. — У вас было очень много дел, полковник.

— А вы уже сыты этим по горло, Яамазаки.

— Наоборот. Я ничем не запятнан, кроме справедливой мести. — В голосе японского гангстера стальные нотки ощущались. — Вероятно, я отличаюсь от вас тем, что посвящен мести. Я слишком долго ее ждал. И я отомщу. И никто, тем более вы, полковник, не сможет мне помешать.

— Месть за вашего отца — вот за чем вы охотитесь?

— Это мщение Джанина. Родословная продолжается.

— Продолжается ложь.

Яамазаки сердито дал Болану знак попридержать язык.

— Как вы можете оправдать своего отца? — настаивал Болан.

— Моего отца изгнали, полковник. Выслали в пустыни Маньчжурии. — Глаза Яамазаки потускнели, когда он заговорил об этом. — Но он продолжал свою работу и разрабатывал самое сильное из когда бы то ни было полученных бактериологических средств.

Итак, Сэнди была права. Японии никогда не нужно было бы капитулировать. Силы союзников могли бы быть разгромлены, отброшены за океан.

— Мой отец был гением, полковник Феникс.

— Но у вас не было возможности узнать вашего отца, Яамазаки. Он же был военным преступником.

Феодальный мечтатель проигнорировал замечание Болана, так же как игнорировал факты всю свою жизнь. Объективная реальность не принималась во внимание, тем более сейчас, когда у него были власть и оружие.

— Гений, да. Но я превзошел даже его достижения. Хоть у меня и заняло много времени, но я усовершенствовал новый вид газовой гангрены — «Антракс № 13», или «Диоген».

— Вы усовершенствовали? Или это сделал профессор Нарамото?

— Он мне оказал огромную помощь, — согласился Яамазаки. — Будет жаль, если он не увидит, как все эти многолетние усилия принесут плоды.

— И все это время вы заставляли его верить, что он работает на Соединенные Штаты?

— Вероятно, это то, во что он хотел верить. В послевоенные годы он был благодарен за убежище, которое ему предоставила корпорация «Красное солнце». Страх — самый верный тюремщик. Когда я заинтересовался работами моего отца, было нетрудно убедить профессора, что он работает на американцев.

Мак Болан знал людей такого типа. Человек-животное, но Яамазаки был несколько иным. Любой бандит, который принес боль и страдания людям, как правило, бредит своей прогорклой ненавистью или обнаженной амбицией, бывает груб и бахвалист. Человек же, сидящий перед Боланом, был сдержан и изыскан. И это делало Яамазаки более холодным.

— Разве вы не представились Накаде экспертом по безопасности, приехавшим в Японию в целью изучения наших последних технических достижений в этой области? А на самом деле, вы намеревались проникнуть в секреты «Круга Красного солнца».

— Я расследовал причину смерти Шиноды.

— О, Шинода! Он был у вас, полагаю, как ложка дегтя в бочке меда. И он стал слишком назойлив — его следовало устранить.

— Меня тошнит от вас.

Болан услышал позади себя быстрые шаги и собрался с духом, ожидая удара. Действительно, одноглазому не терпелось проучить американца.

— Дайте мне поговорить с ним! — взвизгнул Яамазаки, взмахом руки приказывая прихвостню убраться. — Мне нужен был кто-нибудь, с кем мы могли бы отправить микробы А-13 и «Диоген», но он должен был быть вне подозрений, — продолжил он. — И знать, как их распространить. Окава оказался идеальным для осуществления моих планов. Шинода попытался шантажировать Окаву, поэтому его пришлось убрать.

— По крайней мере, у Окавы хватило порядочности покончить с собой, когда он понял, во что вовлечен, — гневно сказал Болан.

— Как вы уже сказали, они все были свободны. Единственное, что имело значение, так это мои планы. Теперь я буду использовать эту сеть, созданную Танагой, для контрабандной перевозки пузырьков в США.

Высокомерно взмахнув рукой, Яамазаки указал на два чемоданчика, сделанных из стекла, которые стояли на скамье за ним. Они были наполнены пузырьками с прозрачной жидкостью.

— Это, конечно, подделка. У меня они для того, чтобы произвести впечатление на вас. Подлинные находятся в лаборатории — здесь, в моем замке. Я не хотел бы оказаться слишком близко к ним. Достаточно смешать определенное количество этой жидкости с питательной средой, и за ночь вырастет такое количество бактерий, которого хватит на все ваше западное побережье. Удар будет нанесен на Сан-Диего, Лос-Анджелес и Сан-Франциско! — с ликованием произнес он. — Наконец-то вы, американцы, сможете узнать вкус поражения.