Мы проникли в Диснейленд через ворота для выхода, пока охранники смотрели в другую сторону. Мы ходили по торговым рядам и выносили товар, подзадоривая друг друга на вынос самых больших и громоздких вещей, и бежали, сломя голову и заливаясь смехом, когда Бастера заметили за попыткой вынести огромную звуковую колонку. Мы ходили в кино по одному билету – один заходил и открывал выход, а мы все проскальзывали внутрь. Это было как вернуться в детство, стать таким ребенком, каким у меня никогда не хватало духу быть, и это было здорово.

И все это время мы разговаривали. Мы говорили о своих семьях, о своей жизни и работе, о том, что такое быть Незаметным, о том, что мы можем сделать в качестве Террористов Ради Простого Человека. Как выяснилось, женаты были только Бастер и Дон. У Бастера жена умерла, а у Дона сбежала. Только у Филиппа и Билла были когда-то подружки. Остальных женщины игнорировали так же, как и все общество в целом.

Я все еще не верил в эту чушь с Перстом Судьбы, но начинал думать, что да, может быть, в этом смысл, почему мы созданы такими, как есть. Может быть, какая-то высшая сила предназначила нас для специальной цели, но что это за цель – то ли устремиться к величию, то ли быть юмористической сноской современной культуры – было неясно.

Мы всегда встречались у меня. Я предлагал, что подъеду и заберу Филиппа от его дома, но он отказывался. И другие тоже. Не знаю, то ли они еще не до конца мне доверяли, и это была какая-то параноидальная мера безопасности, или просто так само собой вышло, но за первую неделю я ни разу не видел, где живут мои собратья-террористы. Кажется, им нравилась моя квартира, там им было удобно, и меня это радовало. Пару раз мы брали напрокат видеокассеты и смотрели их у меня в гостиной, а однажды все остались ночевать, повалившись на мой диван и на пол в спальне и в гостиной.

Приятно было быть частью чего-то. На вторую субботу Филипп предложил, чтобы мы начали следующую кампанию вандализма, чтобы привлечь внимание к своему положению. Это тоже было у меня дома, где мы ели ленч, принесенный из «Тако белл»; я покачивался на стуле, придерживаясь одной ногой.

– О'кей, – сказал я. – Давайте. Какой план? Филипп покачал головой:

– Не сейчас. Мы не на светский выход собрались, а на теракт. Мне нужно подготовиться.

– Куда мы собираемся ударить? С чего начать?

– Куда? По муниципалитету. Муниципалитету графства Орандж.

– А почему туда?

– Я там работал. У меня все еще есть ключ и пропуск. Так что легко будет проникнуть.

– Ты работал на муниципалитет Оранджа?

– Я был помощником одного из управляющих. Это меня удивило. Не то, чтобы я думал, кем мог работать Филипп до того, как стать Террористом Ради Простого Человека, но такого я бы не предположил. Я бы предположил что-нибудь более заметное или более опасное. Что-нибудь в кинобизнесе, может быть. Или в частном детективном агентстве. Хотя ничего удивительного. Для нас Филипп был лидером, но все равно он был Незаметным, безликой несущностью в глазах всего остального мира.

– А когда? – спросил Пит.

– Во вторник.

Я оглядел всю группу и кивнул.

– Вторник так вторник.

На встречу мы ехали по отдельности. Филипп не хотел, чтобы мы ехали вместе.

Когда я приехал, на стоянке уже были машины, и другие террористы уже крутились возле задней двери, где назначил нам встречу Филипп. Не было только самого Филиппа. Я поставил машину, вылез и подошел к остальным. Никто из нас ничего не говорил, и в воздухе висело напряженное ожидание.

Бастер привел с собой друга, тоже человека лет под семьдесят, одетого в форму служащих «Тексако» и с нашивкой «Джуниор»[1]на груди. Я не мог не улыбнуться этому несоответствию лица и имени. Старик улыбнулся в ответ, довольный, что его хоть так заметили, и я тут же пожалел, что над ним посмеялся.

– Мой друг Джуниор, – объяснил Бастер. – Он один из нас.

Очевидно, Джуниор не был еще представлен остальным, поскольку они все собрались и стали жать ему руку, говоря приветственные слова, и искусственное молчание, царившее минуту назад, разбилось. Я поступил так же. Странно было теперь изнутри выглядывать наружу. Только недавно я еще был на месте Джуниора, и смотреть с другой стороны было ново и непривычно.

Джуниор принял все. Очевидно, Бастер ему заранее рассказал о террористах – он не был ни смущен, ни удивлен, когда с нами встретился, и он улыбался, когда пожимал нам руки, а в глазах у него стояли слезы.

Вот тут и прибыл Филипп. В безупречном костюме дорогого фасона, с аккуратно подстриженными волосами, он был почти моделью современного лидера, и он прошел через автостоянку уверенным шагом человека, находящегося у власти.

При его приближении все смолкли. Когда Филипп уверенно перешагнул на тротуар, у меня по спине пробежал странный холодок возбуждения. Такой момент я еще никогда не переживал как участник – только как зритель. Чувство было, как в кино, когда музыка вдруг взбухает до невыносимой громкости, и герой начинает совершать героические поступки. Тут, наверное, впервые я ощутил, что мы – часть чего-то большого, немаловажного.

Террористы Ради Простого Человека. Теперь это перестало быть для меня просто понятием. Наконец я понял, что с таким трудом пытался мне объяснить Филипп.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, будто знал, о чем я думаю. Вынув из кармана электронный ключ и карту-пропуск, он сунул и то и другое в щель на стене рядом с дверью, и дверь щелкнула.

Он толкнул ее, и она распахнулась.

– Заходим, – сказал он.

Мы вошли в здание следом за ним. Он остановился, закрыл и запер за нами дверь, и мы по темному коридору прошли к лифту. Филипп нажал кнопку вызова, и металлические двери разъехались. Свет в кабине показался резким и слишком ярким после полумрака коридора.

– Второй этаж, – объявил Филипп, нажимая кнопку.

На втором этаже было еще темнее, чем на первом, но Филипп шагнул в сторону и повернул выключатель, и замерцавший неоновый свет озарил большую комнату, разделенную перегородками на отсеки.

– Сюда! – позвал он.

Он провел нас мимо барьера, сквозь лабиринт перегородок с рабочими станциями на столах к закрытой деревянной двери в дальней стене. Открыв дверь, он включил свет.

У меня возник мимолетный приступ дежа-вю. Это был конференц-зал, пустой, если не считать длинного стола с телевизором и видеомагнитофоном на металлической подставке у его конца. Он был почти близнецом того зала, где меня принимали в «Отомейтед интерфейс».

– В точности как конференц-зал любой фирмы, – сказал Дон.

– Как учебный класс в Отделении. – Томми.

– Как общий зал в муниципалитете графства. – Билл.

Филипп поднял руки:

– Я знаю. – Он помолчал, оглядел комнату и всех нас. – Мы – Незаметные. – Он оглядел стол. Взгляд его упал на Джуниора, и хотя он ничего не сказал, он улыбнулся, молча приглашая старика в наш союз. И продолжал говорить: – Мы одной крови. Наши жизни шли по параллельным путям.

И для этого есть причина. Не по случайному совпадению наши жизни повторяют друг друга, не по случайному совпадению мы встретились и решили держаться вместе. Это предопределено. Мы избраны для особой цели, и нам был дан этот талант.

Многие из вас сначала не поняли, что это дар. Вы считали, что это проклятие. Но вы видели уже, на что мы способны вместе. Вы видели, где мы можем побывать, что можем совершить. Вы видели, какие перед нами открываются возможности.

Он сделал паузу.

– Мы – не единственные в мире, кого в упор не видят. Есть и другие Незаметные, которых мы не знаем, быть может, не узнаем никогда, живущие полной отчаяния жизнью, и ради этих людей, как ради себя самих, должны мы бороться. Ибо у нас есть возможность, есть способности и есть обязательство объявить о правах меньшинства, о существовании которого даже не знает весь остальной мир. Сегодня мы здесь не только ради того, кто мы есть, но и ради того, чем мы избраны быть: