Это заявление было явно рассчитано на удивление, но встретило оно лишь безразличие. Никто не слушал.

Хотя слушали мы, и я по лицу Филиппа видел, что он вместе со мной понял одну вещь: мэр не хотел покидать свой кабинет.

Филипп повернулся ко мне.

– Как ты думаешь, что это? – спросил он. – Скандал?

Я пожал плечами.

– Его заставляют. Он не хочет уходить, – сказал Филипп.

Я кивнул:

– Мне тоже так кажется.

Он покачал головой:

– Непонятно.

Около двери началось движение. Взволнованное жужжание донеслось оттуда, расходясь по всему ресторану, и как волна, движущаяся наружу, головы повернулись к двери.

Фаланга мужчин в смокингах отодвигала толпу, и между их телами я увидел знакомую круглую голову, кивающую всему собранию. Фрэнк Синатра.

Он вышел на открытое место и шел в нашу сторону, улыбаясь и сердечно пожимая руки. Вдруг рядом с ним оказался Боб Хоуп, что-то сказал, и Синатра засмеялся. Он по-дружески обнял комика за плечи, радостно выкрикнул какое-то приветствие человеку постарше за столом. Тот помахал в ответ и выкрикнул что-то неразборчивое.

– Синатра! – восхищенно сказал Джуниор. И посмотрел на Филиппа. – Вот его давай возьмем.

– Да-да, – отмахнулся от него Филипп, пробираясь к подиуму сквозь толпу. Я из любопытства пошел за ним.

Трое, окружившие мэра, были явно очень богаты, явно при большой власти, и открыто трактовали Хорта как лакея, шестерку. Что они говорили, слышно не было, но их отношение было очевидно. Мэр вел себя униженно и подобострастно, бизнесмены – высокомерно и непререкаемо. Никто, кроме нас, не обращал на эту группу внимания, и они это знали. Это была интимная сцена, которая разыгрывалась на публике, и выглядело это так, будто так было принято. Мне стало жаль Джо Хорта а обидно за него.

Филипп подобрался поближе, почти вступив на подиум. Мэр обернулся, увидел его, увидел меня, и чуть вздрогнул. Он тут же снова повернулся к бизнесменам, притворяясь, что все его внимание принадлежит им.

– В баре! – крикнул ему Филипп. – Увидимся в баре!

Мэр никак не показал, что слышит.

– Мы тебе поможем! Мы тоже Незаметные! При слове «Незаметные» Джо Хорт резко повернулся к нам лицом. Выражение на его лице трудно было прочесть. Он явно был взволнован, но на его лице была еще и надежда, и какая-то странная радость. Он смотрел на нас. Мы смотрели на него. Трое бизнесменов, понимая по поведению мэра, что происходит что-то непонятное, посмотрели в толпу на нас.

Филипп быстро отвернулся, схватил меня за плечо и потащил к бару.

– Быстрее, – сказал он.

Через минуту мы были вместе с остальными.

– Синатра там, за тем большим столом, – показал пальцем Джуниор. – С ним Боб Хоуп и еще один известный тип – не могу вспомнить, кто. Давайте возьмем всех!

– Мы не будем брать никого, – ответил Филипп.

– Но я думал, нам нужна известность!

– Мы хотели известности, чтобы привлечь внимание к судьбе Незаметных, чтобы помочь таким, как мы. Это ж не то, что мы стали бы знаменитыми. Мы хотели использовать это внимание, чтобы высветить проблему, которая – извините за каламбур – до сих пор была незаметна. Я не знаю, дошло ли до вас, но для меня очевидно, что нашего друга мэра выпихивают из его кабинета какие-то денежные мешки – за то, что он Незаметный. Я думаю, им нужен кто-то более харизматический, кто привлечет к ним большее внимание. Так вот, у нас есть шанс помочь человеку, которого игнорируют, сделать по-настоящему доброе дело. И у нас здесь есть шанс оставить одного из нас у власти.

Я давно уже не слышал от Филиппа таких идеалистических разговоров, и меня охватило приятное волнение.

Это то, зачем я стал террористом.

– Джо Хорт в должности мэра Дезерт-Палмз принесет больше пользы, чем похищение любой знаменитости. Это будет настоящий прогресс. Это будет прорыв.

Я посмотрел на подиум. Один бизнесмен ушел, а двое других продолжали читать нотации Джо Хорту.

– Ты думаешь, он уже убрал своего босса? – спросил я у Филиппа.

Филипп покачал головой:

– Не знаю. Не думаю. – Он посмотрел на Хорта. – Он какой-то другой. Я не уверен, что он должен будет его убирать.

– Почему?

– Не знаю.

Я не понял, но я ему поверил.

Почти через полчаса мэр добрался до бара к нам. Он нервничал и потел и все время оглядывался, будто боялся, что за ним следят. Он явно был удивлен, увидев столько нас. А смотрел в основном на Мэри.

– Рады видеть тебя с нами, – сказал Филипп, протягивая ему руку.

Хорт ее пожал.

– Кто... кто вы, ребята?

– Мы – Незаметные, – ответил Филипп. – Как ты. Мы называем себя Террористами Ради Простого Человека.

– Террористами?

– И мы пришли тебя выручать. – Он встал и мы все вместе с ним. – Пошли. Вернемся к себе. Нам много о чем надо поговорить. Много чего обсудить. Много чего спланировать.

Ошеломленный и растерянный мэр кивнул, и мы все четырнадцать незамеченными прошли сквозь толпу, мимо швейцаров, на свежий ночной воздух.

Как я когда-то, как Джуниор, как Пол и Тим, Джо Хорт отлично вписался в нашу группу. Мы сразу подружились. Он знал нас, мы знали его, и хотя в прошлом это немедленное товарищество всегда вызывало у меня теплое и приятное чувство, на этот раз я осознавал его так остро, что по коже бежали мурашки. Что же мы такое?

Всегда я возвращался к этому вопросу. Мы привезли Джо к нам в мотель, но он тут же предложил, чтобы мы поехали в его дом, и никто не стал спорить. Когда все упаковались, Филипп рассказал ему о террористах, объяснил, чего мы хотим, чего надеемся достичь. Мэр внимательно слушал, и его явно взволновало то, что говорил Филипп.

– Мы думаем, что можем тебе помочь, – закончил Филипп.

– Помочь мне?

– Помочь тебе сохранить свою работу. А ты сможешь помочь нам. Это будет начало настоящей коалиции. Здесь у нас есть возможность дать политическую власть группе, которую никогда даже не видели, и уж никак на нее не ориентировались.

Мэр покачал головой:

– Вы не поняли. Единственная причина, по которой я попал на эту работу – я делаю то, что они говорят. И они это знают. Им нужен человек, который будет выполнять их приказы и по возможности не путаться под ногами.

– А кто это «они»? – спросил Стив.

– Ну, наши местные представители большого бизнеса, самые выдающиеся и уважаемые граждане Дезерт-Палмз. – В голосе Джо явно звучал сарказм. – Я позволил себе принять решение самостоятельно, без их одобрения, и вот почему меня вышибли.

– Посмотрим, – сказал Филипп.

– А что конкретно ты сделал? – спросил я.

– Когда в городском совете голоса разделились, я проголосовал за утверждение финансирования нового софтбольного стадиона в Эбби-Парке. А мне полагалось прервать обсуждение, перенести его на следующее заседание и сначала спросить у них, как мне голосовать.

– А ты этого не сделал, – сказал Филипп. – И поступил правильно. А теперь мы тебя поддержим.

– У меня встреча с ними завтра, – сказал Джо. – Приходите со мной.

– Придем, – пообещал Филипп с намеком на сталь в голосе. – И посмотрим, можно ли заставить этих ребят сдать назад.

Дом Джо представлял собой ничем не примечательное жилище на улице домов класса чуть выше среднего. Как раз такое место, где нам удобнее всего. У него не было ни жены, ни постоянно живущей с ним подруги, и все комнаты были свободны, но при таком количестве людей все равно было тесновато. Если мы будем здесь спать, больше половины окажется на полу в спальных мешках.

Но мы все устали и нам было наплевать на удобства. Я спал в гостиной вместе с Филиппом, Джеймсом и Мэри – Мэри на диване, остальные на полу.

– Как ты думаешь, не пойти ли мне наверх и не дать ему? – спросила Мэри, когда мы устроились.

– Подожди денек, – сказал Филипп. – Ему еще надо привыкнуть.

– Так в чем наш план? – спросил я.