– Я, ты и Стив пойдем с Джо на эту встречу, посмотрим, увидим, что почем. И тогда решим, что будем делать.

– А как ты думаешь, что мы будем делать? – не отставал я. Он не ответил.

Утром мы проснулись рано, поднятые будильником Джо, потом все по очереди приняли душ, и мы пошли завтракать в «Дом блинчиков». Джо предложил, что он за всех заплатит, но Филипп объяснил, что нам вообще платить не надо, и мы просто поели и ушли.

Мэр повез нас на короткую экскурсию по городу – Филипп, Стив и я в его машине, остальные следом – и мы прокатились через деловую часть Дезерт-Палмз, мимо новой торговой улицы, мимо растущей секции офисных зданий.

– Десять лет назад, – объяснил мэр, – ничего этого не было. Дезерт-Палмз представлял собой кучку сараев и лавчонок у окраины Палм-Спрингз.

Филипп смотрел в окно.

– Значит, эти богатые ребятки владеют кучей бесполезной земли в пустыне, и они поставили в городской совет своих людей и поделили землю на зоны, как хотели, поставили город в центр проекта развития и стали еще богаче.

– Очень близко к правде.

– А как они тебя нашли? Что ты тогда делал?

Джо улыбнулся:

– Был секретарем в конторе, которая здесь сходила за мэрию.

– И никто тебя не замечал, никто не обращал внимания, и вдруг кто-то предложил поддержать тебя в гонке за место мэра, и с тобой стали обращаться, как с королем.

– Вроде этого.

– Что-то ты еще сделал, кроме голосования за строительство софтбольной площадки, – сказал я. – За одно это они не захотели бы тебя выкидывать.

– Это единственное, что я мог придумать.

Стив покачал головой.

– Не могу понять, как они могут вот так прийти и сказать: «Ты больше не мэр». Здешний народ за тебя голосовал. Что если он опять за тебя проголосует? Просто пошли этих ребят подальше – они тебе не нужны.

– Нет, нужны.

– Зачем?

Филипп презрительно фыркнул:

– Ты всерьез, или как? Ты что, не знаешь, как выбирают людей на этих маленьких выборах? Ты что, думаешь, кандидат знает всех людей в своем округе? А избиратели знают позицию кандидата по каждому вопросу? Подумай сам. Люди голосуют за узнаваемое имя. Имя кандидата становится узнаваемым по плакатам и газетным фото. Плакаты и газетные фото стоят денег. Дошло? если эти ребята тебя поддержат, ты победил. Вот и все. Твое имя будет на всех красных, белых и синих плакатах на каждом столбе и заборе.

– Именно так, – кивнул Джо.

– Но у него ведь уже есть узнаваемое имя. Он уже долго здесь мэром.

– Кто мэр Санта-Аны?

– Не знаю.

– Видишь? Ты из Санта-Аны, и ты не знаешь. Плюс к тому, Джо – Незаметный. Ты в самом деле думаешь, что люди вспомнят, кто он?

– А! – кивнул Стив. – Кажется, понял.

Мы вернулись в дом мэра. Встреча была назначена на одиннадцать в одном из офисов корпораций, которые мы проезжали. Филипп сказал остальным, что они могут шататься вокруг, ходит по магазинам и вообще делать что хотят, но в час должны вернуться – у нас будет стратегическое заседание для выработки решений о дальнейшем образе действий.

Джо переоделся в приличный вид – костюм и галстук, и Филипп, Стив и я залезли в его автомобиль. И все четверо поехали в деловой центр.

Офисное здание, в которое мы вошли, неприятно напомнило мне «Отомейтед интерфейс», и я поймал себя на том, что вспоминаю мертвого Стюарта, окровавленное тело, но усилием воли я подавил эту мысль, и мы вошли в вестибюль вслед за Джо и пошли к лифту. Он нажал на пятый.

Металлические двери открылись в длинный коридор, укрытый плюшевым ковром. По коридору мы дошли до кабинета. На двустворчатой деревянной двери висела табличка:

«ТЕРЕНС ХАРРИНГТОН, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ДИРЕКТОРОВ»

Джо робко постучал.

Филипп протянул руку и постучал погромче.

Мэр облизал губы:

– Давайте я буду говорить. Филипп пожал плечами и кивнул. Дверь распахнулась. За ней никого не было: замок открыла электроника. Мы вошли в комнату, похожую на непривычно роскошную приемную врача. В дальнем ее конце немедленно распахнулись еще одни двери. За ними был виден необычайно большой стол, а за ним сидел один из тех мужчин в деловых костюмах, которые были на обеде в фонде.

–Все устроено так, чтобы подавлять посетителя, – заметил Филипп.

– И подавляет, – ответил Джо.

Мы прошли через приемную в кабинет. Все трое воротил со вчерашнего вечера уже были там. Двое сидели в креслах с высокими спинками по бокам от председателя. Еще трое с не менее важным видом сидели на диване слева от нас.

Сам кабинет был будто из кинофильма. Одна стена представляла собой хорошо оборудованный бар, и в ней была полуоткрытая дверь, ведущая, очевидно, в ванную. Противоположная стена была от пола до потолка закрыта книжными полками, и в нее был встроен отличный телерадиокомбайн. Позади стола во всю стену было окно, откуда открывалась дух захватывающая панорама пустыни и гор Сан-Джанито.

– Заходите. – Человек за столом улыбнулся, но в этой улыбке не было ни теплоты, ни веселости. – Садитесь.

Но стульев, чтобы сесть, не было.

Человек за столом засмеялся.

Этот человек – как я понял, сам Теренс Харрингтон – был крупным, высоким, с цветущим лицом и челюстями бульдога. Редеющие седые волосы были длинными и зачесанными на залысины. Я перевел взгляд на его соседей, которые смотрели на нас. У того, что слева, были по-военному коротко остриженные волосы, и он жевал кончик незажженной большой сигары. У того, что справа, были густые белые усы, и он перекатывал между зубами леденцы.

Антипатия между нами возникла немедленно и в полном объеме. Как будто мы были магнитами с противоположными полюсами – возненавидели мы друг друга мгновенно. Я посмотрел на Филиппа, на Стива, и впервые за долгое время мы снова соединились. Мы знали, что чувствует и думает каждый из нас. Мы знали, чего хочет каждый из нас, потому что мы хотели одного и того же.

Мы хотели смерти этих гадов.

Это было беспокоящее, пугающее осознание. Я хотел бы встать на ходули своей морали и сказать, что я не могу оправдать насилие, что не хочу больше никому причинять вреда, но это было бы неправдой, и мы все это знали. У каждого из нас реакция была животной, инстинктивной.

Мы хотели убить этих людей.

Я посмотрел на троих на диване. Они явно были очень влиятельны, явно очень богаты, но выглядели они, как комическая группа из старого фильма: один – коротышка, другой – толстяк, у третьего – сияющая лысина. И все смотрели безразличным взглядом.

Джо посмотрел в лицо Харрингтону:

– Вы хотели меня видеть?

– Я хотел, чтобы вы подали в отставку. Заявление уже отпечатано. Вам осталось только его подписать. Мы проведем дополнительные выборы в середине января и поставим себе нового мэра, и ваша отставка нужна нам на этой неделе.

– Можете это заявление засунуть себе в задницу, – сказал Филипп.

Он говорил тихо, но в комнате его голос прозвучал громко. Все глаза повернулись к нему, и впервые торговцы властью его заметили. До этого вся ощущаемая нами антипатия, все отвращение были направлены на Джо. Эти люди до сих пор нас даже не заметили.

– А вы кто такие, позволю себе спросить?

Харрингтон не повысил голоса, но в нем ощущалась сдержанная злость – как свернувшаяся в клубок змея.

– Не твое собачье дело, мешок дерьма со свиными глазками.

Харрингтон перенес свое внимание на Джо:

– Вы не представите нам своих друзей, мэр Хорт?

Джо явно был напуган, но не сдавался.

– Нет.

– Понимаю.

Человек с сигарой поднялся с кресла.

– С тобой все ясно. Хорт. Ты неумелое и неграмотное ничтожество. Нам нужен новый мэр. Настоящий мэр. Нам надоело расхлебывать твою некомпетентность.

Харрингтон нажал кнопку на столе. Через дверь, которую я принял за дверь в ванную, вошли двое – один с виду банкир, высокий, красивый, лет сорока пяти, и мужик ничем не примечательного вида примерно того же возраста. Харрингтон показал на второго.