«Дознайся о твоих мыслях современники и жизнеописатели, то-то посмеялись бы, — сказал себе Росс, скользя взглядом по картинам с батальными сценами, развешанным на стенах. — Романтика из мозгов быстро выветрилась, а вот мечта осталась. И много ли мужчин могут похвастаться, что полностью осуществили главную мечту всей жизни?»

Секретарь Раила при виде канцлера вскочил из-за стола и по-военному четко отрапортовал:

— Его императорское величество готов принять вас, милорд.

— Спасибо, лейтенант.

В эту самую минуту напольные часы, корпус которых изображал самую высокую башню старого Королевского Замка, пробили ровно десять часов утра. Точность — это, безусловно, вежливость, но отнюдь не только королей.

«Ты все-таки такой… напыщенный идиот», — самокритично ухмыльнулся своему отражению в стеклянной дверце Росс, входя в императорский кабинет.

Там его поджидал не только Раил, но и командор Урграйн — серьезные и… крайне озабоченные.

«От-лич-но!» — поздравил себя Джевидж. Сбылись самые его мрачные прогнозы.

Неумение читать по непроницаемым чертам лица Джевиджа Раил Второй относил к одному из самых главных своих недостатков. Его всегда немного смущала невозможность узнать чуть больше, чем сказано вслух, при том что для Росса монаршие замыслы всегда оставались приоткрытой книгой. Это было несправедливо.

Они встретились глазами. Джевидж церемонно поприветствовал своего государя, поклонившись чуть неловко и скованно.

«Он болен, — напомнил себе Раил. — Смертельно болен и очень устал. Все будет ему только во благо…» По Джевиджу было видно, что смерть уже коснулась его крылом. О том же говорили секретные отчеты Урграйна. Падучая, регулярные приступы желудочной язвы, последствия контузии — похвастаться нечем. Недолго лорду канцлеру осталось землю топтать, потому он рвал жилы и так отчаянно торопился исполнить все задумки, закрепить достигнутый общественный прогресс в законах и умах людей.

— Присаживайтесь, Росс. Я рад вас видеть… в добром здравии.

— Спасибо, сир, — без привычной лихой улыбки ответствовал тот.

Сел так ровно, словно на скамью подсудимых, выслушать приговор.

— Я не вправе вас осуждать, должно быть, я поступил бы так же, — мягко сказал император, сплетя пальцы в замок, чтобы они не дрожали от волнения. — Даже наверняка так оно и было бы. Одного я не пойму, почему вы не рассказали сразу? Из-за… нее?

Джевидж задумчиво сдвинул густые брови.

— Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, Ваше императорское величество? О чем вы?

— О ваших жене и сыне, — более жестким тоном заявил Ра- ил. — Почему вы скрыли тот факт, что ваш сын родился магом?

Но взять на испуг бывшего боевого генерала не вышло, если не считать, что последовавшая пауза оказалась несколько затянута для абсолютно невиновного человека, а Росс всегда соображал быстро.

— С моим сыном все в порядке, государь, — чопорно ответствовал канцлер.

— Вы уверены, милорд? — вклинился в разговор командор Урграйн. — А у моих… источников иные впечатления и о вашей жене, и о вашем сыне.

— Вот как?! — в глазах Джевиджа зажегся дьявольский огонек. — Кто-то из ваших источников настолько близок с моей женой, что знает больше, чем я? Это намек такой? Вспомнились старые времена?

Еще мгновение, и по стенам пошли бы трещины от вложенной в каждый звук сказанного разрушительной злости. Еще не выветрились из памяти лорда канцлера участливые беседы с императором относительно Ранвинэл.

— Леди Джевидж свято блюдет супружескую верность, — отчеканил оскорбленный до глубины души командор. — Росс, я не ожидал от вас такой вопиющей грубости. Пусть вам будет стыдно.

— А я смел надеяться, что Тайная служба не станет шпионить за моей семьей. Хотя бы просто из уважения, если не из-за долгих лет дружбы лично с вами, Лласар. И менее всего я думал, что подконтрольная мне служба будет использовать в качестве источников информации — нелепые слухи и мажьи сплетни.

— Я по-прежнему ваш друг, но вы почему-то не торопились сообщить о столь важном открытии, как магический дар вашего сына, хотя это ваш святой долг перед престолом Эльлора. У канцлера империи не должно быть тайн от государя, которому он принес вассальную клятву и присягу верности.

Во всем был прав глава Тайной службы, а лорд Джевидж действительно совершил достойный порицания проступок. Если кто-то сумеет это доказать, естественно.

— Если уровень Диана Джевиджа таков, как мы предполагаем, то он проявит себя уже в три года, — настаивал командор Урграйн. — Росс, это будет катастрофа для вашей карьеры. Совет Лордов тут же обвинит вас в конфликте интересов. Ваши… наши враги наконец-то обретут реальное оружие против вас, а Ковен только возрадуется. Им не пришлось ничего делать, в глазах общества вы станете намертво повязаны с магами — вы скомпрометированы.

И снова в самую точку. Прецеденты уже случались. Граф Шериш вынужден был удалиться в добровольное изгнание за то, что утаил дочь-магичку. Волшебная сила, словно безвременная смерть, висит над каждым в этом мире, такое может случиться в каждой семье: простолюдин всего лишь утратит со временем домочадца, купец, тот еще и порадуется, но во власть чародея никто не пустит.

— Мой сын — совершенно нормальный ребенок, — отрезал Джевидж, опасно сузив глаза.

Урграйн с укором поглядел на императора. Он был с самого начала против этой провокации, считая, что тем самым они безвинно загоняют Росса в угол. Ведь доказательств никаких нет, одни только подозрения, основанные на смутных догадках. Если тот признается, то придется тут же отправлять его в отставку, если упрется и, чего доброго, потребует освидетельствования, то… дело все равно кончится отставкой. В любом случае, они теряют умного и сильного канцлера, не успевшего еще выпестовать себе преемника.

Как это ни цинично прозвучит, но ни для кого не секрет, что лорд Джевидж долго не протянет, ему нужна замена, причем лучше всего более-менее равноценная. А у хорошего правителя не бывает незаменимых подданных, по крайней мере, не должно быть.

— Я готов подать в отставку немедленно, — решительно заявил канцлер.

«Ну вот! Получите, что хотели, Ваше императорское величество!» — поморщился Урграйн.

— Ни в коем случае! — воскликнул Раил, громким шлепком впечатывая широкую ладонь в столешницу. — Об этом не может быть и речи! Мне… Эльлору не нужен подобный акт… хм… самопожертвования.

«Тебе и так осталось мало, я не хочу тебя добивать!» — хотелось крикнуть императору, но он сдержался.

— Так чего же вы хотите от меня, сир? — пожал плечами Росс. — Чтобы я начал каяться в несуществующих грехах?

Что-то такое, немного странное было в его тоне, что-то виноватое, как показалось Раилу, и он решил надавить сильнее:

— Несуществующих? Вы готовы присягнуть? Готовы поставить на то, что эдак через пять лет ваш мальчик не проявит магических способностей? Возможно, ваша супруга знает чуть больше, чем говорит?

— Не касайтесь моей жены, сир, — огрызнулся канцлер.

Фэймрил Джевидж с самого начала вызывала у Раила двойственные чувства. С одной стороны, более достойной женщины не найти во всем Эльлоре — настоящая аристократка и по крови, и по духу, а с другой — вся та жуткая история с похищением памяти, двойником-подменышем и заговором магов случилась из-за нее. Пусть вина косвенная, пусть ненарочная, но она есть. «Жена мага» — несмываемое вечное клеймо. Зря, что ли, в старину таких женщин изгоняли из общины и верили, будто душа их погублена навсегда? Всегда небрежно относившийся к традициями и чужим мнениям, Росс опрометчиво связал свою жизнь с проклятым созданием и быстро поплатился за содеянное — ему теперь сложно доверять так же безраздельно, как раньше.

— Я надеюсь, что вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Как долго вы сможете прятать… хм… способности сына? — рассуждал вслух командор Урграйн, повинуясь безмолвному монаршему приказу продолжать давление. — Самое большее — семь лет. А потом правда откроется. И что тогда?