— Но ваш друг вас вовремя освободил, — Акринна повернула подбородок в сторону тихо стоящего рядом Воина.

— Он пришел потом, когда кто-то уже перебил всех Видящих, — Мист покачала головой и что-то внутри качнулось, перекатилось и зажало нерв, так что она снова поморщилась от боли, пробивающейся даже через киннеркат.

Акринна строго на нее посмотрела, пытаясь пронзить вранье, но Мист ответила ей совершенно таким же, зеркально отраженным взглядом.

– Это правда, убил не он. Иначе ему не было бы смысла влетать в окно — он просто не понял, что они мертвы, или они еще умирали, когда он добрался до меня, поэтому он не пошел через двери. Которые были открыты, между прочим. Так что не надо на меня с таким подозрением смотреть, лэри, если бы мы их убили, то так бы и сказали сейчас.

— А кто, все-таки, убил их брата блюдущего? — тут же переспросила профессор.

— Он, — Мист махнула рукой назад. — Он был в моей комнате, на него набросились. Он отбивался.

— И кто это “он”? — Акринна перевела взгляд на безучастно, в абсолютной неподвижности стоящего Воина.

— А вот это вам, в общем-то, лучше не знать, — твердо сказала Мист. — Лучше скажите, нужно ли что-то сделать с телами Видящих, или вы будете вызывать сюда их коллег для расследования?

Акринна очевидно задумалась, то и дело кидая короткие, полные пытливого интереса взгляды на Воина.

— Расследование будет в любом случае, раз они не вернутся. Но итоги могут быть совершенно разные, — она собралась с мыслями и сказала, тщательно взвешивая каждое слово. — Я не прошу, не требую и не приказываю избавиться от тел. Я не буду знать, что с ними произошло и что именно случилось с Видящими.

Мист поджала губы и кивнула.

— А вы знаете, что такое рескат?

— Только то, что это средства усмирения магов. На не-магов он, впрочем, действует, тоже — но с не-магом можно справиться и иначе. А вот маг, которому, бывает, достаточно шевельнуть пальцем, чтобы обрушить молнию, под действием реската не способен владеть собой, — добросовестно ответила Акринна.

— На вас его применяли?

— К счастью, нет. Но он известен и используется, как минимум, со времен Святого Амайрила. Хотя принцип его действия мне не известен, и не доводилось видеть никаких исследований, никакой информации о том, как он был создан. А вы? … впрочем, нет, я не хочу знать. По крайней мере, сейчас.

— Правильно, — согласилась Мист, поднимаясь со стула с внутренним скрипом. — Я думаю, сейчас тот момент, когда мне надо уйти, чтобы не вернуться.

— Мы не знаем, как обстоятельства сложатся дальше, — покачала головой профессор. — Но если речь будет идти о моем мнении и решении, я поддержу вас, если вы предпримите попытку вернуться. Вы, без сомнения, были одним из самых интересных и любимых преподавателей в этом году.

Мист склонила голову и все-таки шмыгнула носом. Сколько всего еще придется оставить позади? И ради чего? Да знай она о том, к чему все это приведет, то, пожалуй, сожгла бы ту пеплову карту, с которой пришел к ней Виль, потому что она не могла никак описать ту цель, ради которой весь путь до сегодняшнего дня был пройден — и ради которого предстояло идти дальше.

Узнать, что случилось с Мейли, где его тело и добить его, после трехсот лет мучений? Не слишком ли мелко для таких потерь? Страдал бы и дальше, дурацкий шутник. Жизней Виля и Гронса, потери Торрена и Эрраха, потери родного Университета он явно не стоил.

— Я пойду, — сказала Мист, делая шаг на выход. — Мы пойдем.

Акринна остановила ее на секунду, обняла, постаравшись не тронуть поврежденные места.

— Возвращайся когда-нибудь. Память людей коротка, а потомки эльфов живут долго. Я буду ждать.

— Спасибо, — едва слышно ответила Мист, и, уходя, постаралась ни разу не обернуться. У нее на краткий промежуток вперед была цель — избавиться от тел и следов присутствия Видящих, словно бы они сами ушли отсюда. Мист покачала головой своим мыслям и глотнула киннерката снова — ночь обещала быть длинной.

После перетаскивания тел и оставшихся вещей и выкидывания их, во избежание, сразу в пропасть в Подземельях, Мист едва хватило сил забиться в относительно неприступную и безопасную башню Атайн, чтобы попытаться уснуть и хотя бы немного восстановить силы.

Конечно же, сначала сон не шел. Возбужденный мозг подсовывал одну картинку за другой, одну другой страшнее, горше и больней, заставляя переживать снова мгновения слабости и боли, как недавние, так и давно минувшие, уже, казалась бы, выстраданные и отложенные в сторону.

А потом утомленный рассудок все-таки сдался, и Мист провалилась в сон, в котором вокруг нее кружили хороводом колючие звезды, и на своем языке пели под бесконечную мелодию по кругу, до тех пор, пока Мист не начала, наконец, понимать их слова, которые почему-то были и вовсе не похожи ни на текст песни, ни на стихотворение.

“Я не могу умереть”, — пели они все вместе, словно собрав свои голоса, подражая одному.

“Я не хочу умирать”, — повторяли они дальше.

“Мне страшно”, — добавлял один, и второй отвечал:

“Это меня они должны бояться”.

И они продолжали хором, поднимая голоса так, что начинало звенеть в ушах:

“Приди ко мне, моя сила, приди ко мне, защити меня”.

И колючие звезды радостно танцевали под эти слова, продолжая свой бесконечный хоровод до тех пор, пока Мист не надоело на них смотреть и она не проснулась, бездумно уставившись в далекий потолок, освещенный дневным светом из бойниц.

Огромные дозы симбельмина и киннетката явно пошли ей на пользу, она почти не чувствовала последствий вчерашних приключений, и в целом, пока лежала и ничего не делала, чувствовала себя вполне нормально.

Однако, судя по всему, возможности ничего не делать и ждать у моря погоды больше не было. Она достаточно потратила времени на прокрастинацию — и мир не поленился, пошел и дал ей пинка. И даже не один пинок, а несколько. И заботливо закрыл позади нее на замок двери, чтобы не вздумала вернуться назад.

И, раз так, то оставалось собраться и сделать то, что она должна была. И, какой бы глупой и странной не была цель, нужно было достичь ее, чтобы все, что уже случилось, было не зря. Ни одно из тех событий, которые оставили свои следы и на ней, и на всем этом мире.

— Ладно, ладно, — сказала она отстраненно. — Я уже встаю. Я уже иду.

Умывшись и разделив с Воином нехитрую трапезу, Мист разложила на укрепленном столе все имеющиеся у нее карты и записи, посвященные пресловутому эльфийскому вопросу.

— Мейли не смог внятно вспомнить, из какой именно башни его позвали в тот день, когда он пропал, — начала Мист, собравшись с духом. Воин, конечно, был совершенно никаким собеседником, но рассуждения вслух сильно помогали ей разложить мысли по полочкам, словно она что-то с Торреном перетирала, и в перетираниях зерно истины становилось очевидней. — Он сказал, Семайра или он ее переименовал, и разве что вот это зачеркнутое это СА? Но, значит, он в самом деле поменял название.

Ей показалось, что Воин едва слышно хмыкнул, но, когда она подняла на него подозрительный взгляд, лицо у него было тупое и равнодушное.

— В связи с чем я думаю последовать первоначальному плану, и попытаться добраться до эль-Саэдирна. Там могут быть какие-то воспоминания или следы пребывания Торрена, например. А еще, раз у Мейли были ученики, в смысле, читай по губам, у-че-ни-ки, множественное число, то это был не только Алгар, и там мы сможем узнать что-то про них. И, если сильно повезет, от них. Что, думаешь, попадем как утятки к Ашу на обед? А я так не думаю. Один раз я там прошла, и второй раз пройду? Опять-таки, в крайнем случае, Дею призову — на эльфов должно подействовать. Это же вам не верующие в Единого дикие ваэрле, а цивилизованный, знающий народ, — с сарказмом сказала Мист.

— Перевал обозначен примерно вот тут. Если сличить с описаниями, которые давали тем, кто возвращался в эль-Саэдирн из земель людей, прожив там всю жизнь, то у нас есть точка входа. Эррах мне записал, что “чтобы начать дорогу в камнях, обними дерево смерти”. Лери Акринна подтвердила, что было что-то похожее в том, что она помнит. Значит, все, что раньше, это описание пути по Дикой земле. Будет, конечно, сложно, потому что на тот момент Дикой она только становилась, но — ничего. Вот тут, если верить карте из Имрейса, есть деревенька Гнилицкие дворики, и, вероятно, это и есть Геннелит, от которого описан путь по приметам. По крайней мере, Эррах считал, что такое вполне может быть. Надо добраться дотуда и найти первую метку, тогда все станет ясно. До Геннелита нам либо караваном из Имрейса, либо кубарем с Таласси. Да, я прекрасно помню, что было, когда мы с Торреном не пошли с караваном. Но я также помню, что было, когда пошли. Так что, выбирая из двух зол, сейчас время выбрать кратчайшее. И да, это будет кубарем с Таласси. Возможно, и не кубарем, потому что туда уже два раза забирались всякие подозрительные лайеннцы, так что, видимо, тропинка-то уже протоптана для нас.