К своему удивлению, утром она проснулась к готовому походному завтраку: Воин умудрился приготовить что-то вроде каши из захваченной в Гнилицких двориках крупы, и это было несколько удивительно, потому что его, в целом, можно было заставить готовить, но он никогда не делал это без приказа. Был очень голоден, до того голоден, что пришлось постараться? Но, зная его повадки, Мист скорей бы предположила, что он поймает первую попавшуюся ящерицу или землеройку и закусит ей сырьем. Такие вещи он выделывал, а вот за инициативной готовкой до настоящего времени замечен не был.

— У нас праздник? — осведомилась Мист, разминая затекшие со сна конечности. — Какие-нибудь смертинины? Эй?

Воин, впрочем, не отвечал и вообще на нее не реагировал, методично правя лезвие одного из мечей. Мист сочла за благо до него не допытываться, вместо этого занявшись утренними делами. Каша, однако, оказалась не только съедобной, но и достаточно вкусной — что вообще было выше ее понимания, и заставляло начать подозревать Воина в самых скверных вещах. Например, в том, что он подглядывает в ее голове рецепты — или, что куда хуже, так или иначе подглядывает рецепты в голове у Мейли.

— Мейли, — позвала она.

Воин даже ухом не повел.

— Ну и ладно, — заключила она, отскребая остатки каши со стенок походного котелка. — Умник нашелся, тоже мне. Как теперь это мыть? Голова!

В итоге она решила, что котелок можно пока что просто обтереть, а потом, если удастся найти воду в большем количестве, чем у них было с собой, то уже и отмывать.

Однако, каша со странным вкусом явно придала ей бодрости и сил, так что Мист умеренно быстро нашла нужный знак на “пальце, указывающем в небо” — значок, похожий на зеркальце — и определила нужную дорогу.

— Нам повезло, пока идем по дороге, как цивилизованные, — порадовала она Воина, подгоняя его. Отсюда должен быть день пути до этого озера, и, если нам повезет еще раз, мы не встретим никого кроме ящериц. Хорошо бы встретили вместо этого воду, но, в общем-то, сомневаюсь, что наше везение достигнет таких эпических пропорций. А ты еще и извел много воды на завтрак. Хотя что с тебя взять? Лучше бы сведения. За нами, например, никто не тащится? А то у меня уже целых две кандидатуры в самом ближайшем рассмотрении, и еще целый набор в потенциале.

Но нет, ничего Воин не ответил. Впрочем, он был совершенно спокоен, и даже не пытался перейти в свой боевой режим, рукояти мечей не трогал.

Наступление полуденного ужаса настигло их, конечно же, в пути, но на этот раз, когда мир снова начал терять глубину, а звуки — исчезать, Мист уже знала, чего ожидать.

— Чтимый эр-Дейдре, — сказала она сразу же, не дожидаясь наступления паралича. — Если у меня выйдет дойти до эль-Саэдирна, я донесу туда ваше тело.

Некоторое время ответом ей была только тишина.

— Я принимаю твою помощь, — затем сказал голос из воздуха. — Кем бы ты ни была на самом деле.

— Я Багровый маг, — помедлив и взвесив за и против, ответила Мист. — Меня называют Моррайт, и меня называют Эола Эийладд.

— Багровый маг ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр принял смерть от рук людей, — после очередной паузы ответил жрец. — Так говорили мне те, кто проходил от моря мимо нашего города, на древнюю родину. Но я продолжал творить службы четырем Богам и Эйну, и своей Богине, надеясь примирить распри. Но прошли годы, и ненависть стала такой, что мне не стало места. Те из моей паствы, кто остался со мной, помогли мне бежать. Но я не слушал внимательно, что говорили мне о том, как найти эль-Саэдирн, поэтому потерялся в этих пустошах, где должны были быть сады и лес.

— Это не важно. Я зато слушала, — уверенно сказала Мист. — Лучше расскажите, пока можете, что знаете о смерти Мейли-из-Сполохов.

— Говорят, будто его смогли поймать ваэрле, и сожгли его на костре, далеко на юге, обвинив в ереси.

— Далеко на юге — это где?

— В Артенере, или в Авернере, говорили разное.

Знакомые Мист названия Авернер и Артенер были едва ли не на разных концах карты, так что это никак не приближало Мист к разгадке. Прямо как гадание самого Мейли на названиях башен — то ли та, то ли другая.

— А что в твое время говорили про Пр… Святого Амайрила? — встрепенулась Мист.

— Кто такой Святой Амайрил? — переспросил жрец, и Мист с удовлетворенным интересом отметила, что, вероятно, как она и думала, этот святой был поздней придумкой, раз жрец, который, по собственному заверению, молился и Эйну, тоже, ничего не знал о таком важном человеке. — Я никогда не слышал о святых среди эолен.

— Он был человеком. Предположительно, он уничтожил магию, чтобы люди могли не бояться злых колдунов.

— Амаэрил, — раздельно произнес жрец, уже теряя голос в прохождении пика силы солнца. — Никогда ваэрле не называли детей именами эолен.

Что ж, имя “Амайрил”, в самом деле, было эльфийским, Мист это знала, или подозревала, большую часть времени, посвященного сознательному изучению этого корпуса легенд. Это было немного искаженное Амаэрил, явно восходящее либо к классическим популярным именам с корнем “маэр”, магия, либо к самому титулу ар-Маэрэ.

Но остается вопрос — если Амайрила не существовало, то что именно произошло в то время, что привело к потере Эквеллором магии. Вероятно, это загадка на будущее, если оно, конечно, будет, но, тем не менее, загадка.

— Мейли, — сказала она угрожающе и совершенно безадресно. — Если я узнаю, что ты тут как-то замешан, я не просто тебя убью, я тебя Грэнашу скормлю.

Никто ей не ответил, но это уже было привычным. За почти год без Тора и Раха она снова научилась быть одна, справляться одна — но только вот успела понять, что за время командной работы одиночество ей разонравилось. Хотя раньше, до того, как Виль пришел к ней с проклятой картой, ее все устраивало. Одной было всегда безопасней и спокойней, и никто не мог ее подвести.

А теперь то, что она была одна, означало только то, что некому было ее поймать, если она начнет падать. Воин, конечно, мог прикрыть ее в бою, или даже выиграть за нее практически любое сражение — но не мог найти изъяны логики в ее рассуждениях, не мог помочь принять решение, не мог подсказать какой-то недостающий кусок головоломки, поэтому если в Университете Мист еще как-то справлялась, то тут, на очередной дороге неведомо куда, ей было неуютно.

Но выбора ей особо не оставили. Из Университета ее, фактически, выперли в путь, и двери обратно подперли колышком, чтоб не вернулась, и после решения головоломки имени Мейли только еще предстояло придумать, что делать дальше и как жить. В какой-то мере Мист даже надеялась на то, что в процессе на нее упадет очередное чрезвычайное происшествие, которое займет ее на следующие года, и думать не придется, но разве ей могло так повезти?

На ее счастье, остатки дороги, по которой они с Воином двигались, практически уперлись в пересохшее озеро, окруженное рядами и рядами сухих остовов деревьев. Когда-то здесь явно была роща, а на берегу озера стояли изваяния, вероятно, скопированные с места силы возле эль-Саэдирна. Статуи были разбиты, но остатков хватало для узнавания.

— Вот так могучие падут перед мощью времени и незнамо чего, — умно сказала она. — А вон и акведук видно, вернее, я думаю, что эта точка на горизонте — какая-то его часть. А ты что думаешь? Воин?..

Она обернулась на него и успела увидеть, как он, помотав головой туда и сюда, резко перетекает в боевую стойку и обнажает оба меча разом. Мист подобралась, подскочила к нему поближе и встала за его спиной, оглядываясь кругом, не находя источника опасности, на которую он среагировал. А потом увидела — под корнями сухих деревьев шевелилось что-то то ли живое, то ли живым успешно притворяющееся.

— Понеслось дерьмо по акведукам, — прокомментировала Мист, собираясь с мыслями и силами, чтобы дать отпор. Она повернулась спиной к Воину, прикрывая его со своей стороны, и, как только первое сероватое тело вынырнуло из-под корней, выпустила молнию. Сзади было короткое движение, и краем глаза она увидела еще одного нападающего, отлетающего в сторону без головы, но пока так и не могла понять, что же такое на них напало. Впрочем, скорей всего, твари были живые, потому что после молний, болтов или стали они затихали и больше не поднимались. Молнии, конечно, у Мист кончились достаточно быстро — ее предел за последнее время так и не вырос, и она сильно подозревала, что и не вырастет. Да и там, в прошлом, он оставался практически тем же, только сами заклинания были куда более мощными — видимо, за счет пронизывающей мир магии.