— Ты не Жадный, Науринья. Ты не бог, каким бы ты великим ни был. А ты велик, я знаю. Может, ты и прав. Может, твари сами по себе. Может, есть кто-то много выше Жадного. Но тогда и на другой стороне должен быть кто-то столь же великий. Кто-то выше богов.

— Мне страшно, Тэриньяльт. Даже если этот кто-то великий — на нашей стороне.

Тэриньяльт помолчал.

— Или твари просто не лезут на нас потому, что здесь — Подземелья. И власть короля Ринтэ.

— Может быть и так, Арнайя Тэриньяльт…

***

Это был день или ночь, когда Юэйра упал на колени перед Деантой. Никто не ожидал такого от злого, вызывающе-дерзкого, надменного Юэйры. Но в этот день — или в эту ночь — личина слетела.

Он все чаще спрашивал, где сейчас проходит отряд, что сейчас наверху. Хелья, знавший пути под землей и наверху, говорил. Юэйра коротко кивал и отходил. Говорил он все меньше и короче, и все меньше спал. И вот настал день — или ночь — когда он бросился в ноги Деанте.

— Господин! — сдавленным голосом, сбивчиво, словно сдерживая рыдания, лаял он короткими фразами. — Господин! Позволь выйти! Позволь! Может, они еще живые… как-то выжили… закрылись, заперлись… ведь это недавно… может, не везде…человек же может долго не есть… не пить…вдруг у них вода… есть… может, живые…

Он заплакал.

Деанта стоял, как вкопанный, боясь пошевелиться. Он никогда такого не видел. Он не знал, что делать.

— Позволь выйти! Ты мой король, позволь выйти. Позволь. Я умру за тебя, я все сделаю ради тебя, только позволь узнать, живы ли они.

Тэриньяльт подошел к ним, сел на корточки возле упавшего на пол Юэйры. Подошел Адахья и встал позади. Деанта тоже опустился на колени рядом с плачущим воином.

— Там твои родные? — проговорил он. Голос противно дрожал.

— Мать и сестра, — прошептал тот. — Я ждал их, ждал, они не пришли. Вдруг они живы? — Он поднял голову. — Мы уже почти у Столицы, они тут, рядом жили! Позволь мне выйти!

Деанта проглотил комок. Вокруг стояли люди и смотрели на него. Они ждали от него решений. От короля, пусть будущего. И эта девушка, принцесса, тоже ждала.

А вдруг он ошибется?

Вот так и отец боялся ошибиться. И пришла Мертвая волна.

Воину нельзя так унижаться.

— Мы вместе пойдем, Юэйра. Вставай, прямо сейчас и пойдем.

— Мой государь, — Юэйра поднял заплаканное лицо. — Я умру за тебя.

***

Наверху было странно.

Солнце стояло высоко, но было тусклым, как если бы светило сквозь дымку. Хелья Ночной даже не щурился.

Было не зябко и не тепло. Но в тело проникал странный тягучий холод.

Ни звука. Ни ветра. Ничего.

Далеко-далеко на западе, на тускло-красных скалах белел, как мертвая кость, город. И красным тупым клыком торчала над грязно-белым дворцом, похожим издали на дряхлый жибленький гриб, башня Эльсеана.

Столица. Наверное, в былые времена путники с востока с этого каменистого холма любовались Столицей и радостно предвкушали отдых после долгого пути. К вечеру они уже были бы в городе. На этом холме они впервые вдыхали тугой, ровный ветер с привкусом морской соли.

Больше не будет ветра.

Деанта наклонился к грязноватой кучке снега. Она беззвучно рассыпалась от его прикосновения. Снежинки не таяли на руке. Деанта быстро стряхнул их, как ядовитых мошек.

— Куда дальше? — сказал он. Звуки падали тускло и плоско.

Юэйра, нервно дернув головой, как птица, показал на запад.

— Там. По дороге. За холмом справа.

Юэйра тронул повод. Конь пошел, как деревянная машинка, которые делали в Уэльте. Если бы не барды, кони просто не вышли бы наверх. Животные закатывали глаза, прижимали уши, дрожали, храпели и упирались. Сейчас они двигались слово в трансе.

Направо от тракта дорога сворачивала в холмы, к небольшой белой усадьбе. Юэйра стоял, не в силах двинуться туда. Он был бледен, губы его дрожали, руки были сжаты до белых костяшек.

— Идем, — сказал Деанта. — Идем.

— Я боюсь увидеть, что там…

— Но это нужно тебе. Идем.

Иште медленно выпрямилась и опустила руки. Сиэнде подняла голову, тоже поднялась и, не сводя взгляда с лица Иште, отряхнула руки от земли и вытерла о подол. Никто не обращал на них внимания. Люди молча, спокойно собирали плоды, выросшие за ночь — хлеб, мясо, одежду. Завтра вырастут новые.

Солнце светило сквозь тонкую неприятную дымку, похожую на подцвеченную кровью мутную воду. Неестественно яркая зеленая листва Садов резко обрывалась мертвой чертой леса. Он был близко, очень близко.

Люди не разговаривали и не пели. Юные и Дети работали вместе со всеми. У них были гладкие красивые лица с бесстрастными улыбками и пустые муравьиные глаза.

Иште закусила губу, вспомнив, как в детстве пели за работой. И мама, и отец. Но тогда луна была белой. Теперь не пели.

Сиэнде шагнула к лесу. Остановилась. Потом сделала еще несколько шагов. Иште не сразу пошла за ней, но когда сделала первый шаг, стало легче, и страх смешался с совершенно непонятной отчаянной радостью и ощущением свободы.

— Будь что будет, — прошептала Иште и побежала следом. Люди поднимали головы, бесстрастно, муравьиными глазами смотрели им вслед. Затем снова принимались за работу.

***

Это было хорошее место. Тут прежде жил гордый человек, довольный и собой, и своим хозяйством, и своим положением. Не бедный человек.

Стены были сложены не так давно — прежде здесь была бы обычная ограда от мелкого зверья. Но теперь усадьбу окружала грубая, тяжелая стена, такая чуждая здесь, возле легкого, красивого белого дома.

Ворота усадьбы тоже были тяжелыми. Все угрюмо говорило об опасности и страхе.

Когда они подъехали ближе, стало видно, что окна дома заложены кирпичом, и лишь наверху зияли узкие проемы, из которых удобно было отстреливаться.

Эта усадьба могла быть прибежищем многих и обороняться долго.

У всех в голове была лишь одна мысль — что же тут произошло?

Сатья с Юэйрой и Деантой стояли перед воротами.

Хелья Ночной, Руа из шерга и Сохора, человек Анральта, остались внизу.

Адахья остался на страже у входа в Подземелья вместе с Тэриньяльтом и ночными, охраняя Майвэ, еще одного человека королевской крови, если вдруг что-то случится с Андеантой.

Юэйра спешился. Конь замер, как статуя. Юэйра толкнул ворота. Деанта вздрогнул, когда тяжелая ржаво-черная створка с омерзительным скрипом поехала внутрь. Застыл.

Деанта подошел, тронул его за плечо.

— Идем. — Юэйра резко повернул к нему голову. — Если ты сам не увидишь, ты до смерти будешь мучиться. Идем. — Он пошел внутрь первым, потянув за собой Юэйру, серого и безвольного. И сразу же остановился, потому, что ступать было почти некуда.

Двор был завален телами. Умерли они недавно — или просто тление в этом мертвом мире не касалось тел. Умирали они тоже по-разному. Некоторые сидели, прижавшись друг к другу, словно пытались найти друг у друга защиту и так уснули и ушли в смерть. Некоторые покончили с собой, другие лежали рядом, убив друг друга. И все они были страшно истощены.

Ворота закрыли перед чем-то страшным, но не перед врагом с руками-ногами копьями-мечами. Перед ЧЕМ-ТО.

Они спрятались, чтобы долго, много дней умирать от отчаяния, жажды и голода, не смея выйти. Это были смелые люди, наверное. Они долго держались, прямо в виду у города, выживали, отбивались от врага. Упрямо не покидали свой дом. И умерли.

Блеклое солнце, как мертвый рыбий глаз, смотрело сквозь сукровичную дымку на неподвижный и безжизненный мир. Деанта тоже смотрел.

На ветке яблони в безветренном мертвом воздухе неподвижно висел труп девочки со сломанной петлей шеей. Внизу лежала женщина с перерезанным горлом, зажимая в тощей руке нож. Кровь была ржаво-черной, как металл ворот. Она, похоже, умерла последней. У девочки было спокойное грустное лицо. Видимо, мать сильно дернула ее за ноги, чтобы сломать шею и убить девочку быстро и без мучений.