Точно так же я подошел и к нуждам артиллеристов. Правда здесь ситуация была иной. Орудийное производство в России существовало чуть ли не с 15 века. Так что производственная база у нас была. Но господа! Где отечественные КБ? Последняя по времени артиллерийская система, принятая на вооружение — орудия Барановского. А теперь на конкурсы идут сплошные орудия Круппа, Шнейдера, Крезо, Виккерса… и прочей нечисти. А где свои разработки? Этот вопрос я и задал "вызванному на ковёр" начальнику ГАУ генерал-лейтенанту Барсову. Ответ о том, что наши отечественные инженеры не смогли освоить конструирование современных артиллерийских систем, меня не устроил. Александр Андреевич мне не врал, так оно и было. Отечественная конструкторская мысль была представлена одиночками. А что может одиночка в современных условиях? Подать идею да оформить ее в виде чертежа. А выдать полноценную рабочую документацию — это не к нему. Сумеет наверное, но потратит столько времени, что орудие успеет морально устареть ещё до готовности рабочей документации.
— Александр Андреевич! Зависеть от милости вероятного противника мы не можем. Поэтому не позднее первого декабря текущего года я жду от вас должным образом оформленные соображения относительно организации Центрального Артиллерийского Конструкторского Бюро и Военно-Механического Института, где будут готовиться инженерные кадры для оружейного производства.
Барсов взял под козырёк и в назначенный срок представил мне эти соображения. Ознакомившись с ними, я чуть ли не покрыл матом генерала. Причина этому была такая: в докладе тщательно расписывалось, почему приказание его императорского величества невозможно исполнить. Основное препятствие состояло в том, что набрать должное количество преподавателей и инженеров, имеющих опыт конструирования орудий неоткуда.
— А Артиллерийская Академия и Михайловское училище?
— Ваше величество! Имеющихся там преподавателей нельзя перемещать по службе.
— Почему вы так считаете?
И я услышал песню о том, каковы эти люди прекрасны, уникальны и незаменимы. Убери даже часть из них и оба прекраснейших учебных заведения придут в упадок. Александр Андреевич чувствовал мое неудовольствие, но тем не менее стоял на своем: этих людей нельзя брать, потому что они уникальны и незаменимы, а новых на их место взять неоткуда.
Я слушал его и думал: "И это слова военного человека? Вот что делает с нашим братом долгий мир: сами разлагаются и армию при этом разлагают".
Мой начальник ГАУ не был паркетным генералом изначально. Повоевал изрядно. Три войны прошел и на всех трех сумел отличиться. Но сейчас он меня совершенно не устраивает. И не только он. Мой генералитет, в своей основной массе состоит из таких же как он. Как и принято было в эти времена, у каждого из них была одна война в начале офицерской службы и ещё одна под закат службы. И назначали на должность их не просто так, а учитывая их боевые отличия. Вот с таким генералитетом Россия и шла навстречу войнам двадцатого века! Тому же Барсову сейчас 72 года! Для генерала новых войн — беспомощная дряхлость, даже если физически он еще крепок. Ум становится дряхлым. Не думаю, что в молодости он стал бы кого уверять о том, что его окружают незаменимые люди. Незаменимых нет! Есть не замененные! На войне это прекрасно видно. Люди выбывают по смерти, ранениям или болезням, но армия от этого не рушится. На место выбывших немедленно становится иной человек. Пример полковника Скалозуба, который именно так и рос в чинах — обычное на войне дело. Но и в гражданской сфере происходит то же самое. Все мы смертны и потому должны заранее подготовить себе смену. Тот же купец должен со временем передать дело наследнику. Мир науки? И здесь незаменимых нет. Смерть Лейбница не привела к исчезновению точных наук. И смерть Ньютона не явилась концом для физики. Так по любым наукам: корифеи приходят и уходят, а наука движется вперед. Потому что на смену умершим приходят их ученики. Которых подготовили заранее. Для чего начальнику нужен заместитель? Чтобы начальник не боялся надолго в сортире застрять. А если верить Барсову, то в артиллерийском ведомстве никто не почесался насчет подготовки смены. Ну раз так, то применяем сущий произвол: берем списки выпускников, оканчивающих эти заведения по высшему разряду и назначаем их преподавателями в Военмех, да конструкторами в ЦКБ. Скажите, что в этом разе войска недополучат лучших из лучших? А толку от их службы на местах? В военном деле сейчас все меняется. В той же артиллерии появляются новые, передовые методы ее применения на поле боя. Но эти методы офицер не сможет применить на практике, если в его распоряжении устаревшая материальная часть. А откуда её взять?
Артиллерийское ведомство ведёт дело к тому, что русская конструкторская школа к 1914 году так и не зародится. Мы будем уповать на иностранные фирмы, в распоряжении которых не только заводы, но и коллективы конструкторов. Нет ребята, я такого не допущу! Раз не хотите двигать дело сами, значит его двинет молодёжь. Конечно, на первых порах она не составит конкуренции даже вам. Но это на первых порах. Как только пойдут успехи, вы зашевелитесь! Тем более, что и я вас буду шевелить.
Но разговор с Барсовым меня лишний раз убедил в том, что пора снижать предельный возраст для службы. Генералитет нужно омолаживать. Не сделаю этого я — значит за меня это сделает либо война, либо революция.
А вот с Макаровым работать было интересней. Ему сейчас нет и пятидесяти Он бодр, энергичен и полон идей. Его не смутила громадность стоящей перед ним задачи. Только задора добавила. Он пока что не подозревает о том, что эта задача не выполнима в указанные сроки. Ну и что? Вряд ли он охладеет к порученному делу, когда это поймет. Наоборот, постарается оставить после себя максимально больший задел на будущее.
— Смотрите Степан Осипович, согласно плана, в районе Николо-Карельского монастыря вам предстоит заложить город, обозначенный на карте как Северодвинск. Первостепенные объекты строительства: порт и судостроительный завод. В этом же месте будет образовано конструкторское бюро именуемое "Яхонт". Это будет необычное КБ. Помимо вольнонаемных сотрудников, в нем будут трудиться те сосланные смутьяны, имеющие подходящее нам техническое образование. Последнее вас не смущает?
— Нисколько ваше императорское величество.
— Отлично! Кстати, на строительство города мы будем присылать и каторжников. Но это к слову. Так вот, надеюсь, что со строительством завода мы получим возможность строить ледоколы и суда ледового класса.
А про себя добавил: "А со временем и атомные подводные лодки".
— Теперь смотрим Кольский полуостров. Летом вы должны приступить к строительству Екатерининской гавани. Место там хорошее, вам как моряку оно понравится. За три года вы должны построить пристань, соединённой со складскими помещениями, пожарным обозом, бассейном пресной воды, элетростанцией и железной дорогой. О последней: группа инженера путей сообщения Риппаса уже закончила изыскания трассы будущей железной дороги на участке Кандалакша-Кола.
Но пожалуй самым приятным известием для адмирала явилось мое решение о строительстве ледоколов Выделение денег на это произошло на два года раньше, чем это было в мое время. И комиссия во главе с вице-адмиралом С. О. Макаровым немедленно приступила к разработке технических условий. В составе комиссии были Д. И. Менделеев, инженеры Н. И. Янковский, Р. И. Рунеберг, Ф. Я. Поречкин, адмирал Ф. Ф. Врангель и другие.
Выдача техзадания — это все, на что мы были в тот момент способны. Осилить разработку проекта — это пока не к нам. Ничего! Заработает "Яхонт", значит будем сами все делать! А пока что кланяемся англичанам. Другое отличие от моего времени состоит в том, что фирме Armstrong Whitworth заказано не одно, а сразу четыре судна: "Ермак", "Дежнев", "Атласов" и "Хабаров".
Макаров меня предупредил о том, что дело это новое, мало кому знакомое и ошибки в проектировании неизбежны. Может все-таки лучше обойтись одним судном?
