Смыл маменькиного визита был в том, что как и в Америке, я задумал построить для поданных Фредерика VIII недорогую систему радиовещания. Которая заодно будет использоваться для оповещения населения о воздушной тревоги. Конечно, никакой благотворительностью я заниматься не собирался. Радиостанция "Балтийская волна", является частной вещательной компанией, которую арендует датское правительство для передачи населению важных сообщений. А так как правительство не очень часто осчастливливает свое население подобными заявлениями, то остальное рабочее время будут занимать сводки новостей и развлекательные передачи. Но самое главное – "Балтийская волна" должна использоваться нами в качестве средства радионавигации.
– Ники, ты говоришь о том, что вся эта система оповещения будет являться арендованной частной собственностью. Позволь задать тебе не совсем тактичный вопрос: кто собственники?
– О! Это не секрет. 70 % акций должны принадлежать нашему августейшему семейству, а 30 % – августейшему семейству Глюксбургов. По‑моему, это будет справедливым.
– Не совсем. Я считаю, что брату хватит и 20 %, но намерена снизить его долюдо пятнадцати. Если конечно получится. Это тоже неплохие деньги. В конце‑концов, вкладываемся в создание "Балтийской волны" только мы. И мне хотелось бы знать, какова моя доля в этом деле? И кто вообще в доле?
– Вы, я, Аликс и мои наследники.
– То есть, по 16–17 % каждому?
– Это тоже неплохие деньги….
Весь этот разговор состоялся в Ялте, куда я ненадолго наведался ради встречи с вдовствующей императрицей. Обговорив с ней насущные дела, я тут же поспешил в Варну, ибо дел у меня в Болгарии было немало, а времени как всегда в обрез. А над Дунаем тем временем потихоньку становилось жарковато.
Отчасти, эту самую "жару" нагнетали мы. Ведь "Полковник Романов" прибыл из Крыма не один. Вместе с ним, десантный корабль Черноморского флота доставил в Варну лейб‑гвардии его императорского величества Финский стрелковый батальон – старейшую часть собственно финской армии, которую конституция Финляндии не запрещала использовать вне пределов Великого княжества Финляндского. Эта боевая часть имела славную историю. На ее счету было участие в подавлении Венгерской революции 1848‑49 годов, подавление Польского восстания 1863 года и участие в боевых действиях во время Русско‑турецкой войны 1877‑78 гг. Во время последней, батальон прошел с боями от Плевны до окрестностей Константинополя. И вот он снова на болгарской земле.
И хотя я пребывал на этой самой земле неофициально, но для финских офицеров не было тайной, под чьим командованием им предстоит воевать. А потому, они меня честь по чести пригласили на товарищеский ужин, в ходе которого попросили лично провести смотр батальона.
– Не смею отказать в подобной чести столь бравым ребятам. Но вы наверняка знаете о моем обыкновении пренебрегать парадами. А потому, готовьтесь к форсированному маршу на ближайший полигон, где вы и покажете во всей красе свою выучку. Надеюсь, что она выше всяких похвал. И передайте нижним чинам мое напутствие: Егерь бьет издалека, но зато наверняка! Именно это я и надеюсь увидеть.
Надежды мои оправдались. Поднятые по тревоге егеря, успешно совершили шестидесятиверстный марш в полном боевом снаряжении, а затем на стрельбище полигона продемонстрировали отменное мастерство в стрельбе. Честно говоря, результаты стрельб впечатляли. Порядка семидесяти человек не просто хорошо стреляли, но и вполне были достойны награждения знаком "бекасника".
– Барон, – сказал я прибывшему с егерями полковнику Маннергейму, – слишком роскошно этих парней посылать в атаки вместе со всеми. Пуля, она все‑таки дура. А снаряд еще дурней. Он вообще не отличает мастера от полного неумехи. Поэтому, из особо отличившихся формируйте команду "бекасников" и пока есть время, отправьте их на учебу к нашим сибирякам. Пусть поучатся у них умению скрадывать "добычу". А после окончания учебы, используйте их не в общей цепи, а для поражения наиболее сложных целей. И кстати, вам тоже стоит кое чему поучиться. А потому, приказываю вам прибыть в распоряжение начальника квартирмейстерской службы Финского корпуса. Он найдет вам подходящее применение вашим способностям.
Разобравшись с финнами, я начал разбираться с болгарскими княжичами Борисом и Кириллом. Благо, что в данный момент они были уже не младенцами, а почти взрослыми парнями. И воспитывали их не так, как это было в мое время. В 1906 году, оба княжича поступили учиться в кадетские классы Софийского военного училища. Никаких офицерских чинов им пока еще не присваивали, в отличии от моего времени. Как то сразу обнаружилась у братьев склонность к точным наукам. Борису, так вообще нравилась любая техника и он готовился по осени сдать экзамены на железнодорожного механника.
– Вообще то, подобную склонность следует поддержать, – заявил я регенту Радко‑Дмитриеву, – насколько я помню, вы сформировали бронеходный отряд. Так почему бы юношам не пройти войсковую стажировку в составе этого отряда?
Тут я заботился не только о развитии будущих правителей. Феликс Эдмундович докладывал о том, что в стране уже созрел заговор, имеющий целью свержение регента и возвращение престола бывшему князю Фердинанду. Кто его знает, как поступят заговорщики с юношами? Уж лучше их держать там, где до них не дотянуться. Бронеходный отряд пока что считался учебной частью и его участие в боевых действиях не предусматривалось Так что за охраняемым периметром, да под присмотром дух спецслужб, братья явно будут целее.
Что касается Южной Добруджи, то и там подготовка к мятежу практически завершена. Румынские боевики готовы были выступить по сигналу своих кураторов. А сигналом должно было стать покушение на регента. И оно состоялось. Но началось все не со стрельбы и взрывов. Перевод принцев в заштатный гарнизон вызвал нешуточное волнение у оппозиции. Собственно говоря, волноваться оппозиции за судьбу княжичей приказала Вена. И поднялся вопль до небес о том, что генерал Радко‑Дмитриев мало того, что сверг с престола законного монарха и узурпировал власть, так еще и неизвестно что сделал с детьми Фердинанда. Официальному сообщению о том, что Борис и Кирилл просто проходят стажировку в войсках, оппозиционеры не поверили, вернее, сделали вид, что не поверили. А тем временем, обеспокоенность судьбою юношей начали демонстрировать Афины, Белград, Бухарест и конечно же Вена. Больше всего волновался за судьбу княжичей румынский Кароль, погостить к которому недавно приехал Фердинанд.
15 мая 1910 года, послы Австро‑Венгрии, Сербии, Румынии и Греции вручили МИД Болгарии ноты с просьбой разрешить княжичам воссоединиться со своим отцом. Естественно, что в просьбе им было отказано. И тогда, как по команде, в Софии прошла демонстрация протеста. Протестующие шли с транспарантами, на которых было написано: "Долой узурпатора!", "Свободу наследникам престола!", "Власть – законному монарху!" и тому подобное. Софийскому мэру ничего больше в голову не пришло, как приказать полиции разогнать протестующих. Разогнать то их разогнали, но как? В отличии от российской, болгарская полиция действовала слишком грубо. Это в России, полиции запрещено применять против мирного обывателя боевое оружие. За удар шашкой или выстрел из револьвера, мы своих полицейских наказываем. Если конечно речь не шла о самообороне от нападавших или защите жизни поданных от злоумышленников. В общем, моя полиция четко знала: если перед тобою не разбойник, то вразумляй его резиновой дубинкой. Но болгарская полиция о таком даже не помышляла. А потому, открыла по демонстрантам стрельбу. Итог: четверо убитых и семнадцать раненых. Ну и задержанные до кучи. Страсти это не охладило. Наоборот, только хуже стало. 19 мая было совершено покушение на мэра Софии, а 21 мая – на самого Радко‑Дмитриева. Покушавшиеся своего не добились. Мэр был лишь слегка задет револьверной пулей, а по регенту покушавшийся промахнулся. Оба террориста были схвачены, но уже 23 мая последовали нападения сперва на одиночных полицейских, а на следующий день – на полицейские участки.
