— Этого клоуна под арест! Расчёт пулемёта тоже!
"Клоуна" конечно немедленно арестовали, но его пьяная выходка, должна была быть осмыслена правильно. Только кому сейчас без подсказки со стороны нужные мысли придут? Я потребовал от преподавателей посчитать возможные потери казаков при длительной стрельбе по ним из пулемёта. Результат превзошёл самые смелые ожидания.
— Этого не может быть!
— Господа! Вы кажется сами посчитали.
— Ваше величество, но это голая теория, не подтвержденная практикой!
— Англичане уже ваши выводы подтвердили на практике четыре года назад. Было такое у африканских дикарей королевство: Ндебеле. Его завоевал английский отряд числом в 700 человек. При отряде этом было всего пять пулеметов, которыми за короткий срок уничтожили полторы тысячи дикарей из четырех тысяч, пошедших в атаку. Месяц спустя, в другом сражении пулеметы уничтожили две с половиной тысяч негров из тех шести тысяч, что атаковали англичан. Это практика! Так что в ваших расчетах нет ошибки. Вы правильно всё посчитали.
Я понимаю этих людей. Годами они учили слушателей одному, а потом благодаря пьяной выходке записного пошляка, вдруг выясняется, что давно уже учат неправильно. В прошлом войны выигрывали натиском, мастерством и храбростью офицеров и солдат, но теперь выходит, что красота сражений уходит в прошлое и заменяется чисто мясницкой работой. Им трудно с этим смириться. За моей спиной раздаются голоса о том, что неплохо было бы запретить это палаческое изобретение. Увы господа, но это уже невозможно! В ваш мир проник очередной дьявол. И поверьте мне, не самый ужасный из возможных. Пьер Кюри и Мария Склодовская уже встретились с Анри Беккерелем и вот-вот они начнут изучать свойства урановых соединений.
Да и у меня в одной из шараг люди начали заниматься похожими исследованиями. Но тут было одно важное различие. Мои исследователи были ознакомлены с правилами безопасности при работе с радиактивными материалами. А вот с французами подобной информацией я запретил делиться. Пускай страдают! Вон, лабораторные журналы Склодовской и в конце 20 века считаются опасными для здоровья. Да и сама Мария была совсем неосторожна. Постоянно таскала с собой ёмкость с радием. Поближе так сказать к сердцу. Ну да бог с ней с французско-польскими гениями! У меня сейчас иные заботы: что с кавалерией делать? А то кавалеристы начали испытывать нешуточные опасения по поводу своей дальнейшей судьбы. Особенно сильное возмущение результаты учебных атак вызвали у великого князя Николая Николаевича. Видимо кто-то ему напел про то, что я собрался упразднить этот род войск за ненадобностью. Являясь генерал-инспектором кавалерии, он решил отстоять жизнь своего рода войск. И на следующий день после выходки Ржевского, дядя явился меня отговаривать от столь дурной затеи. Как будто я действительнол способен сотворить подобную глупость!
Тем не менее, прежде чем сообщать о своём решении, я решил его внимательно выслушать. Для чего? А интересно мне стало: какие аргументы в пользу своего рода войск он мне выложит. И дядя не подвёл. Полководцем он конечно не был, но не был и профаном в военном деле. Да и жалобщики видимо много чего ему насоветовали.
Итак, дядюшка скрепя сердце признал, что возросшая огневая мощь пехоты умаляет кавалерию как ударную силу. Таранить ей боевые порядки противника прямыми атаками уже не получится. Поэтому тяжелую кавалерию стоит отменить, переформировав её полки в драгунские. Правда, прежние названия за полками стоит оставить, сделав их почётными наименованиями. Но вот с прочими кавалерийскими частями по его мнению спешить не стоит. Во-первых, никто кроме кавалерии неспособен провести глубокую разведку. Даже у Богдана Хмельницкого казаки и крымские татары вели разведку на глубину 90 вёрст. Вспомнил дядя и о действиях на коммуникациях противника и о диверсионных рейдах. С этой работой хорошо справятся казаки и гусары.
— Значит рейдовые и диверсионные действия? Согласен! Что ещё?
По его мнению, в условиях маневренной войны никто не сможет быстрее драгунов оказаться в том месте, где противник сделал неожиданный и сильный выпад своими войсками.
— Понятно! Проще говоря, подвижный резерв. Вроде бы всё.
Оказалось, что не всё. Я забыл о том, что у вероятного противника тоже хватает кавалерии, которая сможет выполнять те же задачи, что и наша. Бороться с подвижными соединениями, лучше всего могут точно такие же подвижные соединения. А значит, кавалерийские сшибки, бои и даже целые сражения неизбежны. А с этой работой лучше всего справятся уланы.
— Значит, ничего не менять?
Оказывается, менять стоит, но не слишком много. По словам дяди, сейчас русская кавалерия хорошо подготовлена для выполнения перечисленных задач. Необходимую для этого переподготовку офицерских кадров давно уже проводят в Офицерской кавалерийской школе. Все престарелые командиры, все толстопузые и находящиеся в плохой физической форме офицеры уже уволены со службы. Остались одни орлы! Они крепкие, бодрые, выносливые, ловкие и быстро соображают. И даже офицеры генерального штаба, проходящие службу в кавалерийских частях, соответствуют тем жестким требованиям, что существуют в этом виде оружия.
Вообще то, это было правдой. Российскую кавалерию этого времени смело можно было сравнивать с советскими ВДВ. И неизвестно, кто из этих ребят круче. А вообще, хорошо уже то, что сами кавалеристы согласились с тем, что в современных условиях атаковать пехоту в конном строю — дурное решение. Что это весьма быстро поймут все воюющие стороны и следовательно, пехота может смело плюнуть на мнимую опасность. Правда, кое-что кавалеристы взяли на заметку и подали предложение об оснащении кавалерийских полков батареями легких орудий и пулеметными батареями! Совсем чудесно!
Когда их соображения были доведены до господ профессоров, те с большими сомнениями и колебаниями предложили уменьшить плотность пехотных боевых порядков всего в полтора раза, хотя по их же расчетам выходило, что можно смело увеличивать дистанцию менжду стрелками в пехотной цепи аж в два с половиной раза! Но это уже прогресс. Ещё бы от слишком глубокого эшелонирования отказались.
Покончив с делами кавалерийскими, мы вернулись к делам пехотным. Предстояло научиться рвать оборону противника. А с этим пока что было не всё слава богу.
Учения с прорывом обороны противника тоже начинались с организации стрельб. На этот раз артиллерийских. Причем, как и в прошлый раз, начали с "заготовки баранины" — так уже окрестили в гвардейской артиллерии стрельбу по позициям, где сидящую в укрытиях и окопах пехоту заменили овцами. Преподаватели и слушатели Артиллерийской академии оценивали потери рогатого "противника" в живой силе. По условиям учений, разрешалось применять только полевую артиллерию. Результаты стрельб тщательно фиксировались и анализировались. Создавались таблицы, по которым также будут определять возможный уровень потерь в разных ситуациях боя. Правда я сам, да и преподаватели со слушателями наверное, понимали простую вещь: изменятся методы вооруженной борьбы — всё придется считать заново. Может быть кто это и считал напрасным трудом, но только не я. Мне главное было другое: занятые длительное время замерами, натурными наблюдениями, вычислениями, будущие штабные офицеры неизбежно приобретут полезную привычку: просчитывать цену того или иного решения строевых командиров. Правда, преподаватели уже начинали ворчать, что проводимые ими на полигоне опыты, уменьшают общее время занятий со слушателями в аудиториях. В принципе, они правы, поэтому я легко согласился на увеличение срока обучения в академиях. Более того, в этом году начнутся занятия в Москве, на открытых недавно Общевойсковых академических курсах. Статус у них конечно ниже, чем у той же АГШ, но дело это всё-равно нужное.
Покончив с "заготовкой баранины", артиллеристы приступили к отработке иных задач: разрушение укреплений "противника", борьбой с подходящими резервами и контрбатарейной борьбой. Последние два пункта программы требовали умения стрелять с закрытых позиций. Ничего нового в этом для артиллеристов не было. Стрельба с закрытых позиций применялась уже в Крымской войне, когда из-за гористого рельефа местности и порохового задымления стало невозможно прямое наблюдение целей. Тогда это были простые голосовые команды от наблюдателей к артиллеристам — "взять левее", "недолёт" и т. п. Впоследствии развитие этого метода стрельбы строилось на активном привлечении математики для совершенствования методик наблюдения и расчётов. Новым было только привлечение к разведке целей и корректировки огня Первого воздухоплавательного отряда под командованием капитана Кованько Александра Матвеевича. Ну и кроме того впервые для передачи команд корректировщика использовался телефон.
