«Что ему надо?» – раздраженно подумала Агата, смотря на свои часы. Краем глаза Агата увидела, как из-за столика поднялась одна фигура и направилась к ней.

«Начинается», – вздохнула Агата, уже принявшая строгий вид, готовая отразить любую попытку мужчины познакомиться с ней.

– Следователь Хромов Вадим Петрович, – сел к ней за столик мужчина, не спрашивая ее согласия и раскрывая удостоверение с фотографией.

– Журналистка Агата Крайнова, – ответила она, думая, что это розыгрыш.

– Мы уже знаем, кто вы, – кивнул он. – По какому поводу у вас здесь встреча с Игорем Багировым? – спросил Вадим Петрович.

Агата молча хлопала глазами.

– Так вы что, серьезно?! А что случилось?

– Я надеюсь, что вы сейчас нам все и объясните, – сказал следователь.

– Я? – снова удивилась Агата и рассказала о звонке Игоря.

– И это все? – Лицо Вадима Петровича недовольно скривилось.

– Все, может, вы мне объясните, что здесь происходит? Сидели тут рядом, наблюдали за мной… Где Игорь?!

– Тише, не кричите.

– Я нервная, советую сказать вам правду, – взяла в оборот следователя Агата.

– Дело в том, что Игоря Николаевича Багирова несколько часов назад зверски убили в собственной машине при въезде в Москву. Патрулем дорожной службы он был обнаружен, что называется, еще тепленьким. Мы решили действовать по горячим следам. Последний звонок с его сотового был сделан на ваш номер, а также в электронной книжке забита встреча здесь в такое-то время. Вот мы и ведем за вами наблюдение. Может, к вам должен был присоединиться кто-то еще?

Агата слушала Вадима Петровича словно в прострации. Постепенно до ее сознания стали доходить сказанные следователем слова.

– Что? Игоря убили?! Господи! Я тут жду его, места себе не нахожу, ругаюсь на него за опоздание, а его убили?! Какой ужас! Да! Да! Он звонил очень взволнованный, ему нельзя было в таком состоянии садиться за руль! Ужас! – И она рассказала все, что ей было известно.

– Агата, он не разбился. Ему размозжили голову тупым тяжелым предметом и обокрали… кошелек, права, но мы думаем, что это прикрытие, воры так не действуют. Конечно, мы проверим любые версии. Вот теперь и вы добавили нам головной боли информацией о Тюльпане Тимуровиче. Его адрес?

– Я знаю только адрес редакции «Клюквы в сиропе», но не думаете ли вы, что его убил Тюльпан Тимурович?! Это абсурд! Они любили друг друга!

– С ваших слов похоже, что любовь кончилась, – хмуро возразил Вадим Петрович.

В этот момент официант принес горячую, ароматную пиццу и недовольно посмотрел на Агату:

– Так вы вместе? Почему же вы сразу не сказали? Тогда можете занимать столик сколько угодно.

– Правильная позиция, – одобрил его высказывание следователь.

– Я, получается, жертва обстоятельств! – строго заметила Агата, когда официант отошел, и обратилась к следователю: – Я ведь тоже пострадавшее звено!

– Это почему?

– Я была последняя, с кем говорил Игорь, не считая убийцы! Надо было мне настоять, чтобы он по телефону сказал, в чем обвиняет Тюльпана! Эх я, простофиля! Но я же не могла знать, что он до меня не доедет? – сокрушалась Агата, вгрызаясь зубами в пиццу. – Присоединяйтесь, господа, мне одной не съесть такую большую пиццу. Если вы присоединитесь, то тогда ее стоимость можно будет включить в расходы на питание правоохранительных органов в засаде. Государство ее и оплатит! – заключила Агата.

– П роходи, Крайнова! – поприветствовал следователь журналистку у себя в кабинете.

– Сколько меня можно вызывать? Я больше ничего не знаю! У меня такое ощущение, что вы мне дадите постоянный пропуск сюда, – пожаловалась Агата, вызванная Вадимом Петровичем в очередной раз.

Сегодня был первый день весны. На солнце было тепло, хоть ветерок был еще и прохладный. Агата пришла к следователю в джинсовом, с юбкой, костюме, с яркой красной лакированной сумочкой и в красной шелковой косыночке. Такая ударница коммунистического труда.

– Побеседовали мы с господином Нарциссом, тьфу, Тюльпаном! – Вадим Петрович Хромов сделал серьезное лицо, чтобы Агата не рассмеялась над его оговоркой.

– И что? – заинтересованно спросила Агата.

– Ничего! – почесал затылок следователь. – Что и неудивительно! Кто же сам признается в темных делишках, да еще в том, что убил того, кто мог рассказать прессе и милиции об этих делишках? Кстати, убить Игоря Тюльпан не мог, у него алиби. В это время он мило беседовал со своими соседями, которые под присягой готовы подтвердить это. Мы получили ордер на обыск квартиры и дачи Гладиол… то есть Тюльпана Тимуровича. Что за имя? Обыск ничего не дал… Так что же хотел сообщить вам гражданин Багиров?

– Что вы в самом деле, – в сердцах воскликнула Агата, – до сих пор думаете, что я что-то скрываю?! Да я чиста как слеза ребенка! И, как вам тоже известно, Игорек до меня не доехал, следовательно, я не успела узнать, что он имел в виду! Я сто раз это уже говорила!

– Не кипятись! У нас работа такая. Мы проверяем все зацепки и иногда по нескольку раз, – ответил следователь. – Вы говорили, что Игорь сказал, что везет доказательство преступной деятельности своего шефа?

– Да, так он и сказал. Что везет неоспоримое доказательство преступной деятельности Тюльпана.

– У Игоря не было с собой денег, следовательно, его обокрали, умышленно или нет, это уже второй вопрос. Родственники его ведут себя очень странно, они твердят, что их сын, то есть Игорь, умер уже давно, поэтому они не собираются никого опознавать.

– Они не общались с Игорем и вряд ли были в курсе его жизни, следовательно, ничем вам не помогут, – успокоила его Агата.

– С ним не было никаких компрометирующих записей ни на Тюльпана Тимуровича, ни кого-либо другого, – сказал следователь, – но может быть, это не запись? Я хочу, чтобы вы осмотрели вещи Игоря: вдруг заметите что-то странное? И надо официально опознать тело.

– Я, конечно, польщена оказываемой честью и готова помочь следствию, но я не была близко знакома с Игорем. Не думаю, что я смогу чем-то реально помочь, – удивилась Агата.

– И все-таки он звонил вам, вот, посмотрите, – сказал Вадим Петрович и выложил на стол запакованный прозрачный пакет.

– Мне? Почему я должна их брать?

– Ты ничего не должна, просто можешь это сделать. Эти вещи для следствия уликами не являются, и мы должны отдать их родственникам или знакомым. Тюльпан не хочет ничего слышать о своем бывшем дружке, очень зол на него за клевету и причиненные неудобства. Он объясняет действия Игоря так: «Он с ума сошел от ревности и злобы! Он пытается очернить меня и доставить большие неприятности. Я не знаю, что он там решил сообщить, но все это клевета, и нет никаких доказательств! Я законопослушный гражданин, и мне нечего скрывать. Я зарабатываю большие деньги и исправно плачу налоги!»

– Другого он ничего и не скажет, – усмехнулась Агата, рассматривая прозрачный полиэтиленовый пакет со стандартным набором вещей.

Элегантный шейный платок, зажигалка, флакон туалетной воды, носовой платок, зеркало, две игральные кости, чехол от сотового телефона, две пачки жевательной резинки, небольшая сумка, ключи с брелоком в виде пениса, какие-то лекарства, гигиеническая помада, маленький фонарик и еще какая-то мелочь.

– Понятно, что здесь нет никаких зацепок, – сказала Агата.

– Дело – висяк…

– А что вы от меня-то хотите? В морг съезжу, опознаю. Что еще?

– Да ничего, думал, может, что сообщите мне о Тюльпане Тимуровиче или раздобудете какую-нибудь информацию о нем, – покосился на Агату следователь.

– Не верю своим ушам. Вы призываете меня сделать вашу работу? – спросила Агата.

– У меня в отличие от вас, обывателей, связаны руки. А ты можешь проявить журналистскую сноровку, тем более что он твой знакомый. Пригласить в театр, ресторан, ну а там…

– Он признается мне, что ест людей! – прервала Вадима Петровича Агата. – Что за бред? Мы с ним едва знакомы, а если вы рассчитываете на соблазнение Тюльпана Тимуровича моими женскими чарами, то вас ждет жестокое разочарование. Я сейчас не в лучшей форме, и вам известно также, что он гомосексуалист.