Она всё равно увязалась за ним, её громкий смех было слышно до первого этажа, и как только стало тихо, засобирался Денис. Тоня на него прикрикнула, пообещав закопать в саду, если он не сдаст то, что взял, до шести, я удивилась её тону, и ещё больше удивилась, когда Денис надулся, как недовольный кот, и сел обратно за стол, бурча под нос, что кое-кому тут заняться нечем, потому что, очевидно, дома никто не ждёт, потому что кому нафиг нужна такая мегера.

За Тоню вступилась Люда, подколов Дениса по тому же поводу - его даже тараканы дома не ждали, и все об этом знали. И тут же добавила, что лично её ждёт очаровательный бульдожка по имени Северус Трюфель, так что ей спешить сам бог велел. И ушла.

За ней ушла Марина, так же тихо и неощутимо, как и работала весь день, и сразу после её ухода вернулся Михаил.

Подошёл к Тоне, перекинулся парой слов по текущим задачам, и развернулся ко мне. Я посмотрела на него полсекунды, и тут же отвела глаза - что-то такое в нём было, что заставляло вспыхивать изнутри как спичка, мгновенно, и каждый раз казалось, что окончательно, как будто я никогда больше не смогу посмотреть не только на него, а вообще ни на кого.

Он постоял рядом, потом пошёл к столу Люды, взял её стул и вернулся, сел рядом со мной и поддёрнул рукава с таким видом, как будто планирует тут отпахать ещё пару часов точно, улыбнулся мне, как-то так откровенно интимно, что было ясно, как божий день - это мне, это не дежурная улыбка, это личное.

Я пылала так, что почти пульсировала, смотрела в монитор, но видела улыбку Михаила, с закрытыми глазами, с открытыми, куда бы ни смотрела, он улыбался у меня внутри, и это ощущение забивало весь мир снаружи.

- Ну что, Бойцова, как успехи? Показывай.

Я открыла папку со всеми файлами, которые нашла за сегодня, стала показывать, он комментировал, что-то записывал, сказал распечатать готовые, подписал ещё горячие листы, и жизнерадостно потёр руки:

 - Ну вот, в принципе, и всё на сегодня. Тоня, ты как?

- Я посижу ещё, - буркнула Тоня, не отрываясь от работы.

- Вот эти можешь брать, - он положил ей на стол подписанные страницы, она кивнула, он повернулся ко мне и улыбнулся шире: - Самое время идти домой, сохраняйся и вперёд.

Я посмотрела на часы - без пяти шесть. Стала всё выключать, Михаил пошёл относить на место стул, Тоня тихо сказала мне:

- Комп не туши, мне могут понадобиться исходники.

- Хорошо.

Я начала собирать сумку, Денис потянулся и встал:

- Ну и я тогда…

- Сиди, - мрачно прошипела Тоня, он сдулся и сел. Я попрощалась и вышла из кабинета, наклонилась поправить штанину и случайно услышала продолжение фразы: - Денис, ты тупой? Ты там не нужен, через пять минут пойдёшь.

- А вдруг до метро подкинет?

- Нет, ты всё-таки тупой…

Я тихо вышла, пытаясь не думать о том, что все мои попытки держать себя в руках и скрывать свою реакцию на Михаила - безнадёжное занятие.

Все всё поняли. И Ирина поняла первая, и теперь будет меня ненавидеть и мешать работать.

Зонт я раскрыла заранее, и открывая дверь на улицу, уже была готова к стене дождя, который скоро на меня обрушится. К чему я не была готова, так это к тому, что практически вплотную к крыльцу остановится машина, и мне откроет пассажирскую дверь мой обожаемый начальник.

Я сидела как на иголках. По лобовому стеклу хлестал дождь, машина ехала медленно - несмотря на все усилия дворников, видимость была метров пять, дальше всё тонуло в сером мареве, и два с половиной километра до метро мы тащились чуть ли не дольше, чем я бы пешком дошла.

Михаил выглядел расслабленным и довольным, молчание его совершенно не напрягало, а я сидела ровно, смотрела на дорогу впереди, и укреплялась в своих подозрениях.

Он всё-таки видел мой монитор. И всё прочитал.

Это странное противоречие внутри меня доводило до нервной дрожи - мне не хотелось говорить о нём с лучшей подругой, но при этом хотелось писать его имя на асфальте огромными буквами в окружении безумных сердечек, рисовать его профиль на стенах, орать о своей любви во всю мочь, просто стать в посреди улицы и как заорать.

Мы подъехали к метро, я застегнула куртку, стала доставать зонт… Михаил свернул и влился в поток машин, увозя меня от станции метро всё дальше.

Я прочистила горло и максимально спокойно сказала:

- Я не совсем поняла.

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

- Здесь ехать десять минут, сиди спокойно.

Я сидела, примерно так же спокойно, как и до этого - меня трясло где-то в глубине, жутко подмывало прямо спросить, видел ли он то проклятое сообщение, и если не видел, то показать.

Мы молчали, он излучал расслабленность и самодовольство, я надеялась, что не излучаю ничего.

Он заехал во двор, осмотрелся, спросил, какой подъезд, я указала пальцем, потому что голосу не доверяла, он подъехал ближе и остановился, заглушил двигатель. Моё сердце загрохотало громче этого двигателя, я смотрела на стекло, по нему текла вода.

- Алиса Бойцова-Стажёр, у тебя всё нормально?

Точно видел. Сто процентов, он видел. И что теперь делать?

Я прочистила горло и ровно спросила:

- Почему уволилась Вика?

Он нахмурился:

- Какая Вика?

- Та Вика, которая верстала тот номер, который я сегодня делала.

- Понятия не имею, у нас было столько стажёров, их всех не упомнишь. Я с большинством даже не разговаривал, с ними работала Ирина, у неё времени много, а мне некогда с ними нянчиться.

Я горьковато улыбнулась и опустила глаза, стала рассматривать свои пальцы, Михаил вздохнул и положил ладонь мне на плечо, шутливо приказал:

- Бойцова, не загоняйся. Ты не из этих, у тебя большой потенциал.

- А ещё у меня камера над головой.

- Да. Ты не знала?

- Нет, мне никто не сказал.

- А что это, по-твоему, торчит на потолке? - он рассмеялся и сжал моё плечо сильнее: - Бойцова, ты чего? Сейчас камеры везде, в каждом сраном ларьке, над каждым убогим подъездом к каждому раздолбанному складу, потому что это наконец-то стало достаточно дёшево, чтобы каждый мог себе это позволить. Это элементарная безопасность, у меня даже в машине камера, - он кивнул на регистратор на лобовом стекле, - и там тоже, - кивнул назад, я не стала оборачиваться. - У тебя камерофобия, что ли? Тогда можно вообще из дома не выходить, потому что тебя снимают в любом магазине и на любом перекрёстке.

Я вдохнула поглубже, чтобы справиться с голосом, и сказала:

- А монитор просматривают тоже везде?

- Конечно.

Он сказал это так просто и невозмутимо, что я от возмущения даже смогла на него посмотреть, в его взгляде читалась доброжелательная жалость, как будто я устроила кипеш, вдруг узнав, что радужных единорогов не существует.

Я отвела глаза, он спросил:

- Это для тебя тоже новость?

- Хотите сказать, это нормально?

- Да, это распространённая практика. Если в какой-то компании тебе покажется, что твой монитор не просматривают, это значит только то, что ты об этом не знаешь. Любой работодатель хочет иметь возможность точно знать, чем ты занимаешься на работе, потому что он тебе платит, и он не хочет, чтобы ты в рабочее время страдала ерундой. А ещё есть такая штука, как преднамеренное вредительство и промышленный шпионаж, если это произойдёт, то работодатель должен иметь возможность доказать это в суде, это элементарная безопасность.

Я молчала и смотрела на потоки воды на лобовом стекле, он помолчал и с долей шутки поинтересовался:

- Бойцова, ты что, порно смотрела на работе?

Если до этого момента он и не интересовался моим монитором, то теперь точно заинтересуется. Молодец, Бойцова, ты тот самый преступник, который мечтает быть пойманным.

Я подняла воротник, спрятала волосы под куртку, сняла чехол с зонта.

Михаил достал телефон и начал открывать какое-то приложение с эмблемой в виде глаза.

Я быстро сказала дрожащим голосом: