Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Она ласкала его сначала нежно, подражая его движениям, когда он двигался внутри ее тела. О, его красавица жена была хорошей ученицей! Ее прикосновения становились с каждым разом все требовательнее. Одна ее рука ласкала разгоряченную плоть, а другая принялась массировать гениталии. Он все еще намеревался остановить ее. Хотел остановить, но в суматохе его брюки спустились до щиколоток, а сам он соскользнул на самый краешек кресла, полностью открывшись для ее манипуляций.

Было что-то необычайно порочное в том, как он сидел у камина, верхняя половина его тела была в безупречном смокинге, в руке он держал бокал отличного бренди, а его жена стояла на коленях между его ногами в покорной позе. Он понимал, что нельзя позволять Фредди, нежной, благовоспитанной девочке, производить эти вульгарные действия. И нельзя хотеть, чтобы она продолжала, чтобы взяла его в рот. А если вдруг ему приходило в голову доставить себе такое удовольствие, то всегда были женщины, которые делали это за хорошую плату. Но ему было так невероятно хорошо! Она плотно обхватила пенис, стянув вниз кожу, и Бентли вздрогнул.

– А-ах! – простонал он и запрокинул голову.

В этот самый момент, когда он не смотрел на нее, его жена наклонила голову и погрузила его глубоко в такое чувственное тепло, ощущение от соприкосновения с которым невозможно описать словами.

– О, Фредди! – хрипло воскликнул он, каменея от напряжения.

Он резко вскинул голову, расплескав бренди на ковер, и вцепился свободной рукой в подлокотник кресла, как будто цеплялся за последние крохи здравомыслия. На мгновение он позволил себе роскошь полюбоваться тем, как ее соблазнительные губки скользят по его набухшей плоти. Потом неохотно поставил бокал и осторожно взял ее лицо в ладони, заставив ее поднять голову.

– Фредди, любимая, – все-таки умудрился он сказать, – тебе не следовало бы…

Она удивленно распахнула глаза.

– Я что-нибудь делаю неправильно?

Неправильно? Нет, черт возьми. Вид пениса, поблескивающего и влажного, только что побывавшего у нее во рту, чуть не доконал его окончательно. Он закрыл глаза и осторожно отвел ее руки.

– Нет, но такие вещи… – Он помедлил, подыскивая подходящие слова. – Нам просто не следует этого делать.

– Вот как? – Он уловил нотку сомнения в ее голосе. – Разве это не доставляет тебе удовольствия?

Бентли открыл глаза и заставил себя взглянуть на нее. Губки у нее стали ярче и припухли, а взгляд округлившихся глаз был невинным и бесхитростным. С рассыпавшимися по плечам темными волосами, в ночной сорочке, спустившейся с одного плеча, она была воплощением невинности. А он отчаянно хотел ее. Хотел взять ее лицо в свои ладони и наблюдать, как он проникает в глубь ее горла. Пока не… пока не…

Нет, только не это. Так дело не пойдет. Его пенис подергивался в нетерпении. Бентли судорожно глотнул и собрался с силами.

– Фредди, любимая, мне это всегда доставляет удовольствие, – признался он, – но тебе не следует… – Он не знал, как объяснить ей. – Послушай, Фредди, жены этого не делают.

Фредди недоверчиво взглянула на него и вдруг все поняла.

– Дни твоего распутства закончились, Бентли Ратледж, – произнесла она угрожающе-спокойным тоном. – Запомни это и либо получай удовольствие здесь, либо обходись без него.

Бентли испуганно замотал головой:

– Нет, нет, любимая, об этом не может быть и речи!

– Значит, ты должен позволить мне. – Лукаво усмехнувшись, она опустила голову и довольно чувствительно укусила внутреннюю поверхность его бедра.

– Ой! – вскрикнул он. – Черт возьми, Фредди, не кусайся!

– Можно мне поступать с тобой по-своему? – Шепот ее был таким жарким, что и стекло расплавилось бы.

Судя по всему, она была настроена весьма решительно. Он закрыл глаза и, взяв ее лицо в ладони, направил ее губки туда, где они уже побывали. Она медленно вобрала в рот его целиком. Он смаковал ощущение от прикосновения ее влажных губ, остреньких белых зубок и бархатистой поверхности языка. Теперь он был полностью в ее власти. Это было опасно. Эротично. И греховно.

Его жена знала свое дело и делала это умело. Это продолжалось довольно долго, пока наконец он не почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль. Он понимал, что следует остановиться… остановиться немедленно.

– О Боже, Фредди! – Он извлек свой член из ее рта и, взяв ее за плечи, заставил лечь на коврик перед камином. Потом он опустился рядом, сделав это неуклюже, потому что его брюки все еще болтались на щиколотках. Ночная сорочка Фредди задралась до живота. Он грубо задрал ее еще выше, услышав, как рвется ткань. Тогда он сорвал ее совсем и забросил куда-то в темный угол. Раздвинув коленом ее ноги, он с торжествующим криком вторгся в нее.

Она была под ним, словно расплавленная огненная масса. Обхватив его ногами за талию, она приподняла бедра ему навстречу. И прижалась к нему, дрожа от нетерпения.

– Прошу тебя, ну пожалуйста… – умоляла она.

И Бентли старался удовлетворить ее желание, хотя сам был на пределе и дрожал всем телом. Фредди на редкость быстро достигла оргазма. В свете пламени он наблюдал, как она, прерывисто дыша, выгнулась под ним и наконец вскрикнула. Потом еще. Потом в третий раз. И тут, забыв обо всем на свете, он выплеснул свое семя внутрь тела своей жены.

«Силы небесные, как же я ее люблю!»

Это была первая здравая мысль, которая пришла ему в голову, когда к нему вернулось сознание. Он чуть было не произнес это вслух, но момент показался ему неподходящим. Он лежал на коврике перед камином, уткнувшись носом во взлохмаченную гриву ее волос. Он глубоко втянул в себя запах душистого мыла и женской страсти. Одна нога Фредди все еще обнимала его за талию. Он не мог понять, что на нее нашло и чем он заслужил все это. До сих пор он считал, что позволять ей проделывать с ним такое – это неуважение к ней, к тому же и вульгарно. Но так ли это? Он не знал. Она ведь наслаждалась этим. О нем и говорить нечего. Так в чем же дело?

Возможно, утром он пожалеет об этом. И будет мучиться вопросом о том, что же все-таки заставило его молодую жену решиться на столь откровенные ласки. А потом он убедит себя, что она руководствовалась всего лишь женской интуицией, и будет надеяться, что оказался прав. Но сейчас ему не хотелось думать ни о чем. Поднявшись, он сгреб Фредди в охапку и перенес на кровать.

Жизнь Фредерики не раз складывалась так, что можно было подумать, будто сама судьба решила выдавать ей счастье и безопасность крошечными порциями. Иногда, как, например, в случае с Джонни Эллоузом, получалось, что судьба оказала ей услугу. Тогда как в других случаях она наносила сокрушительный удар, который оставался в памяти на всю жизнь, как то ужасное утро, когда ее прогнали с порога дома ее бабушки.

Однако нынче утром Фредерика проснулась до рассвета, чувствуя себя счастливой, защищенной и удовлетворенной. В темноте она придвинулась поближе к крепко спавшему Бентли. Положив на лицо тяжелую руку, он спал голый на спине, заняв две трети постели и стянув на себя все одеяло. Фредерика, лежа на своей стороне кровати, поежилась от холода. В комнате было прохладно, но ей не хотелось вставать с постели, чтобы найти ночную сорочку или помешать угли в камине.

Нет, находясь в полудремотном состоянии, она предпочла забраться под одеяло и свернуться калачиком рядом с мужем. Он, не просыпаясь, почувствовал ее близость, и, как только она закинула ногу ему на бедро, его утренняя эрекция шатром натянула одеяло. Она прильнула к нему, и ее рука скользнула по тугим мускулам его живота, потом еще ниже, в заросли темных волос у основания его символа мужественности.

Она погладила его теплый напряженный пенис. Ей вспомнились события ночи. Было удивительно радостно доставлять ему наслаждение таким греховным способом. Она пришла к заключению, что замужней женщине непорочность ни к чему. Ей снова вспомнился рисунок, на котором женщина, сидя верхом на любовнике, прикасается к себе руками, а он наблюдает. Дрожь возбуждения пробежала по ее спине. Почему бы нет? Возможно, она смогла бы показать своему мужу, что не так наивна, как кажется.