– Все в порядке, Фредди? – спросил он. Фредерика, на глазах которой выступили слезы, зажала рукой рот и пролепетала, опустив глаза:

– Как… как вы думаете, что могло случиться с мистером Ратледжем?

– Трудно сказать, – задумчиво произнес Гас.

– Могу с уверенностью предположить, что из «Объятий Роутема» он вчера вернулся, – заявил Тео. – Мы оставили его на террасе, когда он…

– Из «Объятий Роутема»? – перебила его Уинни. – Из этой убогой придорожной пивной?

– Да, мама, —усмехнулся он. – Во всяком случае, мы поднялись наверх раньше, чем он. – Он повернулся к брату: – Тео, надеюсь, ты не запер за собой дверь?

– Кто-то это сделал, – вмешалась миссис Пенуорти. – Потому что утром дверь была заперта.

– Фредди! – Гас встревоженно взглянул на нее. – Фредди, не ты ли, случайно, вернулась вчера очень поздно?

У Фредди задрожала нижняя губа.

– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

Гас как-то странно посмотрел на нее:

– Ничего, Фредди. Совсем ничего. Просто я знаю, что ты иногда любишь прогуляться вечером. – Он пытался через стол подмигнуть ей так, чтобы не заметила мать. – И я подумал, вернее, понадеялся, что ты оставила дверь незапертой, как ты это иногда делаешь.

Уинни отмела рукой все его предположения.

– Ах, Гас, разве ты не помнишь, что малышка вчера легла в постель с головной болью сразу после ужина?

– Совершенно верно, – поспешно согласился Гас. – И я надеюсь, Фредди, что ты теперь уже поправилась.

Но Тео не обратил внимания на притворную головную боль Фредди.

– Что же это получается? Значит, мы заперли двери и не пустили гостя в дом? – вмешался он.

– Не смеши меня, – хмыкнула Уинни. – Бентли Ратледж не гость.

Гас рассмеялся:

– Неужели тебя не приводит в ужас, мама, мысль о том, что мы, возможно, заставили его спать в конюшне?

На этот раз расхохотался Тео:

– Ишь чего захотели! Не такой это парень, чтобы спать в конюшне, уж будьте уверены! Вернее всего, он вернулся в «Объятия Роутема» и спал с той рыжеволосой девицей, которой уже заплатил.

– Стыдись, Тео! – в ужасе воскликнула Уинни. – Не забывай, что за столом невинные дети.

Тео удивленно оглядел присутствующих:

– Кто? Ах, Фредди!

Но Фредди не выглядела ни оскорбленной, ни даже особенно невинной. Она выглядела просто больной. Неловко поднявшись из-за стола, она произнесла слабым голосом:

– Прошу прощения. У меня, кажется, снова разболелась голова. – С этими словами она выбежала из комнаты.

Уинни озабоченно поцокала языком.

– Что за напасть? Сначала Майкл, потом Фредерика? Может быть, это и впрямь какая-то эпидемия?

– Возлюбленные чада мои, вы принесли сюда этого ребенка, чтобы совершить обряд крещения, и молитесь, чтобы Господь наш Иисус Христос принял ее и очистил от греха, – монотонно бубнил преподобный мистер Бэзил Роудс, время от времени заглядывая в молитвенник.

Бентли Ратледж стоял напротив священника с намерением внимательно слушать. Но как это случалось с большинством его добрых намерений, у него из этого ничего не вышло. В какой-то момент его внимание отвлеклось, и взгляд его скользнул в сторону от приземистой норманнской купели, в которой крестились бесчисленные поколения его родственников со стороны матери. Взгляд заскользил дальше, вдоль нефа и остановился где-то в тени алтаря.

С церковью Святого Михаила у него не было связано почти никаких воспоминаний. Да, время от времени здесь происходили крестины или бракосочетания. Довольно часто бывали также похороны, потому что самой судьбой было предназначено, чтобы члены семейства Ратледжей жили трудно и умирали рано. Но сама атмосфера этой церкви, запах плесени и холодного влажного камня не казались ему знакомыми, несмотря на то что большую часть своих двадцати шести лет он прожил неподалеку от нее. Он даже не пытался вслушиваться в монотонный голос священника. Свет, проникавший сквозь витражные стекла и падавший на каменные плиты пола, казался ему неземным. Отец его не был прилежным прихожанином церкви. И Бентли последовал его примеру.

Бэзил громко откашлялся.

– Верите ли вы во все догматы англиканского вероисповедания, содержащиеся в апостольском символе веры? – нараспев произнес он. – И намерены ли вы наставлять этого ребенка соответствующим образом?

Его сестра Кэтрин, стоявшая рядом с ним, легонько толкнула его в бок. Бентли встревоженно взглянул ей в глаза.

– Я… я, конечно, верю, – неуклюже пробормотал он. – И с Божьей помощью я… попытаюсь это сделать.

Бэзил раздраженно поджал губы.

– Постараетесь ли вы научить ее быть богопослушной? – спросил священник и, заглянув в молитвенник, добавил: – И подчиняться воле Божьей и исполнять Его заповеди?

– Я… постараюсь, – с усилием произнес Бентли. – С Божьей помощью. – Тут он крепко зажмурился, ожидая, что его немедленно поразит небесная молния.

Но молния не ударила. Хотя должна бы была поразить его, учитывая столь сомнительное обещание, данное столь ненадежным орудием в руках Господних. Бэзил, судя по всему, тоже ожидал какой-нибудь кары небесной, потому что даже потерял нужное место в молитвеннике. Однако священнику удалось овладеть собой, и он продолжал церемонию, протянув руки, чтобы взять ребенка у Хелен, невестки Бентли.

Устроив младенца на согнутом локте и аккуратно перебросив через руку кружево крестильной рубашки, Бэзил снова взглянул на Бентли.

– Назовите имя этого ребенка. Бентли на мгновение растерялся.

– Гм-м… Элис, – ответил он. Это он знал, потому что так звали его мать. Он в отчаянии взглянул на имена, нацарапанные на полях молитвенника. – Элис Мэри Эмелин Ратледж, – торопливо прочитал он, надеясь, что произнес их правильно. Наверное, это ему удалось, потому что Хелен гордо улыбнулась ему.

– Элис Мэри Эмелин Ратледж, – эхом повторил Бэзил и, обмакнув пальцы в купель, перекрестил лобик младенца. – Я нарекаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Но маленькой Элис холодная вода пришлась не по нраву. Она громко разоралась, умудрившись маленьким кулачком задеть нос Бэзила и сбить на сторону его очки. Священник в замешательстве хотел было отодвинуть от себя ребенка на расстояние вытянутой руки, но Элис успела ухватиться за его стихарь, так что Бэзилу пришлось высвобождаться из цепкой ручонки. На помощь подоспела Хелен, которая с виноватым видом извлекла из кулачка Элис белую ткань одежды священника.

«Господь, помоги нам всем, – думал Бентли. – Потому что этот младенец – настоящий Ратледж».

Наконец церемония закончилась, и гости высыпали на освещенный зимним солнцем двор. Его старший брат Кэм, лорд Трейхорн, возглавлял процессию с Элис на руках, которая теперь почти успокоилась. Сестра Бентли Кэтрин и его кузина Джоан вывели из церкви детишек, которые радостно выскочили на солнце, словно стайка ярко окрашенных птичек. Застенчиво улыбнувшись, Джоан оглянулась и дружески взяла Бентли под руку. Они тихо поболтали минутку-другую, пока Кэм и Хелен принимали сыпавшиеся на них со всех сторон поздравления.

Он был рад видеть свою хорошенькую кузину. Особенно приятно было сознавать, что она здорова, счастлива и, если он не ошибается, снова ждет ребенка. До того, что произошло у него с Фредди, Джоан была единственной женщиной, о женитьбе на которой он когда-либо подумывал. Но слава Богу, она сбежала с Бэзилом и тем самым спасла их обоих от последствий его глупости.

– Ты должен как-нибудь заехать в Бельвью, – тихо сказала Джоан. – Мы с тобой устроим продолжительную прогулку и обо всем наговоримся всласть, Бентли. Я хочу поделиться с тобой одним секретом. И все будет как в прежние времена.

– Да, – тихо ответил он. – Как в прежние времена, Джоан. Разница в возрасте у него с Джоан составляла всего два месяца, и было время, когда они поверяли друг другу свои тайны. Но тогда они были детьми, и он был совсем не уверен, что смог бы вернуться к тем временам. Вынув руку из-под его локтя, Джоан помчалась за одним из своих многочисленных отпрысков. Ее муж Бэзил доброжелательно улыбался небольшой группе прихожан, вышедшей из дверей его церкви.