Найт широко улыбнулся. Действительно, в Уинтроп Хаус наконец-то воцарился покой.

Жанин, актриса с амплуа инженю, игравшая молочницу в последнем спектакле театра Друри Лейн, обладала хорошеньким личиком, полным отсутствием мозгов и очень длинными белокурыми волосами. В искусстве любви она ничем не уступала Дэниелле, и Найт приятно провел с ней время, занимаясь любовью. Он овладел Жанин три раза, так что домой ввалился лишь в три часа ночи. Но, по крайней мере, сегодня он не выкрикнул имя Лили в тот момент, когда извивался в судорогах оргазма.

На следующее утро Найт не спешил встать, разглядывая затейливую лепнину на потолке и улыбаясь при воспоминании о своих крайне неподходящих к месту и времени мыслях, посетивших его вчера на состязании боксеров. Он не переставал задаваться вопросом, что сказали бы Тео и Сэм о претендентах на приз. К тому же виконт боялся, что не был достаточно занимательным собеседником для Джулиана, хотя и выиграл четыреста фунтов, поставив на чемпиона.

— Собираетесь приобрести нового гуантера[10] на не праведные доходы? — осведомился лорд Олвенли.

Но Найт лишь покачал головой. Он решил купить пони для Сэма и Лоры Бет и доставить лошадок в Каслроз.

К фаэтону Джулиана устремился сэр Чарлз Понсонби.

— Где ваши дети, Найт? — спросил он, притворяясь, будто тщательно осматривает фаэтон в поисках пропавших ребятишек.

— Они в Каслроз.

— А их прелестная маменька? — вмешался сэр Опост Кринк, джентльмен, чье огромное богатство отнюдь не восполняло недостаток ума и чьи многочисленные, но не совсем пристойные похождения были широко известны.

Найт помедлил, пристально посмотрел на сэра Опоста и полупрезрительно протянул:

— Как где, со своими детьми, конечно. Кринк безмолвно отступил под этим бешеным взглядом. Репутация Уинтропа как безупречного джентльмена была несомненной, но одного такого взгляда достаточно, чтобы любой цивилизованный человек поостерегся.

Все новые и новые приятели подходили поздороваться, и Найт, отвечая на бесчисленные вопросы, потихоньку радовался тому, что за последние полтора часа вспомнил о Лили не более трех-четырех раз. Потом началась попойка в гостинице «Мордент Тут», в окрестностях Беклсфилда, где шестеро джентльменов обменивались остротами и непристойными репликами, из которых ни одна, к счастью, не была адресована Лили или «ДЕТЯМ» Найта.

Уже к вечеру виконт отправился в Друри Лейн, вытерпел омерзительно тоскливую комедию, а затем едва ли не до утра забавлялся с Жанин.

Наконец-то после стольких дней ему удалось отдохнуть как следует. Найт с наслаждением потянулся и взглянул на появившегося Стромсо:

— Ах, милорд, вы уже проснулись? Я принес вам кофе.

«Итак, день начинается, — подумал Найт, отрывая голову от мягких подушек».

День казался совершенно пустым, хотя предстояло множество никому не нужных дел. И дом был таким чертовски тихим. Спокойным. Теперь Найт слышал, как Дакет ходит по комнате.

— Могу я узнать, будете ли вы ужинать дома сегодня вечером? — осведомился дворецкий. Найт покачал головой:

— Нет, и вернусь очень поздно.

Дакет прекрасно знал: эта фраза означала, что хозяин проведет время в постели содержанки и, не задавая лишних вопросов, удалился так же бесшумно, как пришел. Боже, как же все-таки тихо в доме!

Лили ужасно устала. Наконец-то одна, в постели, без трех пар назойливых требовательных рук, трех языков, болтавших одновременно, и трех ртов, непрерывно что-то жующих. По-видимому, Джон тоже облегченно вздохнул, избавившись хоть ненадолго от подопечных.

Дворецкий Каслроз, Тромбин, к облегчению Лили встретил их приветливо, как, впрочем, и экономка, миссис Крамп. О сыщиках тоже позаботились, накормили и согрели, и те, собираясь вернуться в Лондон, заверили Лили, что о двух бандитах не было ни слуху ни духу, и нет ни малейших причин беспокоиться.

Лили глубже зарылась в восхитительно теплые одеяла и тут же, услыхав скрип двери, замерла от страха:

— Мама?

— Лора Бет? Иди сюда, дорогая, — поспешно окликнула Лили, не пытаясь бороться с неизбежным.

Двадцать минут спустя Лили и Лора Бет, прижавшись друг к другу, спали крепким сном и, несмотря на маленькую соседку. Лили, проснувшись на следующий день, почувствовала, что хорошо отдохнула. Спустившись вниз, она увидела, что Джон и мальчики уже сидят за завтраком в маленькой столовой. Наставник с готовностью рассказывал увлеченному повествованием Тео и скучающему Сэму:

— Каслроз — древнее поместье, имеющее долгую историю. Оно было построено сэром Питером Уинтропом, бароном Роз, в 1568 году, в царствование королевы Елизаветы Первой.

— Поэтому, должно быть, в нашей комнате такие сквозняки, — заметил Сэм, набив рот беконом. — Чертовски старая развалина.

— Зато историческая, — нахмурившись, возразил Тсо. — И попридержал бы ты язык, Сэм. Сам знаешь, мама этого не любит.

Джону с трудом удалось сдержать улыбку. — Конечно, сейчас это что-то вроде крольчатника, — согласился он, — но мы, без сомнения, прекрасно проведем время и успеем все здесь разведать. Говорят, здесь даже есть тайники, и, может быть, мы сумеем найти хоть один.

Лили потихоньку поздоровалась и села, прислушиваясь к разговору.

— …Говорят, что в начале семнадцатого века принцесса Анна останавливалась здесь за две недели до того, как стала королевой.

— Мама показывала нам картину, — сказал Тео. — Анна была ужасно толстой леди.

— Я уже говорил, если припомните, что она была очень больна, и в атом причина такой тучности. И кроме того, Каслроз был местом встреч высокородных министров короля Георга Второго.

Сэм, стащив со стола очередной тост, широко зевнул, и Лили строго посмотрела на него. Тогда он начал потихоньку изводить Лору Бет. Лили, посидев за столом несколько минут, поняла, что все время смотрит на дверь, словно ожидая прихода Найта. Но это просто абсурдно, бред какой-то!

Однако она обнаружила, что неожиданно потеряла аппетит.

Каслроз действительно оказался крольчатником, хотя и невыразимо прекрасным. Лили обнаружила это всего за несколько дней, проведенных в обществе миссис Крамп. Паркет вздымался и проваливался иногда на площади в несколько футов, лестницы резко обрывались, маленькие комнаты неизвестного назначения переходили в узкие коридоры, никуда не ведущие. И здесь было холодно, ужасно холодно. Детская помещалась на третьем этаже западного крыла, и добрых десять минут уходило на то, чтобы добраться туда из гостиной в северном крыле, если, конечно, удавалось не заблудиться.

— Это просто глупо? — объявила Лили на второе утро. — Джон, я решила, что мы все должны поселиться в восточном крыле. Там много комнат, есть и смежные.

Джон облегченно вздохнул. Он уже начал бояться, что отморозит себе что-нибудь и умрет от холода.

Итак, семейство Уиитроп и гувернер заняли второй этаж восточного крыла замка. Слуги высоко оценили замысел Лили.

— Клянусь, дорогая, я просто вздохнула свободно, — объявила миссис Крамп, широко улыбаясь. — С вашей стороны очень любезно, мадам, поселиться рядом с детьми.

Единственной незанятой комнатой оставалась хозяйская спальня, расположенная в конце коридора.

— Я помню вашего мужа, миссис Уиитроп, — неожиданно сказал Тромбин как-то днем, ставя чайный поднос на низкий столик маркетри в гостиной. — Очень воспитанный джентльмен. Как жаль, что он скончался.

— Спасибо, — прошептала Лили. — Нам всем его очень не хватает.

Подняв голову, она заметила Сэма, стоявшего в дверях и беззастенчиво подслушивавшего разговор взрослых.

— Входи, Сэм. Возможно, мистер Тромбин будет так добр, что расскажет тебе об отце.

К радости Лили, Тромбин действительно хорошо знал Триса. Правда, дворецкий не видел его почти десять лет, но помнил красивого, молодого, дерзкого джентльмена и то, какое влияние имел он на кузена, Найта Уинтропа.