Ханкала был учебный полк. Боезапас был мизерный. Летали курсанты на чешских Альбатросах. Иногда туда садились МиГи-25 — вот это машина так да. Ревела аж кости дрожали. А когда на сверхзвук переходила так такой хлопок бил по ушам — я тебе дам. Моща — что там говорить. Тогда я реально увидел настоящих боевых пилотов. На МиГ-25 только такие и были.

Потом отца услали в Египет на войну арабов с евреями. Погоняли их там по пескам. Их полк сбил кучу Фантомов, а когда МиГ-25 поднимались в воздух все еврейские самолеты прятались. Они этот Израиль за пару минут пролетали. Потом боевой разворот над Сирией и обратно в Египет. Скорость то за три маха. Ну и отец там привез чеков кучу и какую-то болезнь, которую в Мацесте лет пять лечил.

В 78 году отца настоятельно стали выпихивать на пенсию. Он как мог отбивался, но в штабах свои причуды. У отца выслуга была с боевыми и северными 35 лет. Мол, дай дорогу молодым. Он аргументировал, что сын в десятый класс идет — дайте год дослужить — сам уйду. Не дали.

Тогда впервые собрали семейный совет. Решили, что отец едет в Уфу (он там призывался и имеет возможность получить квартиру вне очереди так как сдал свою служебную) и получает там квартиру. Маман категорически в Уфу не хотела. Ее тут все знают, она депутат, а в Уфе она никто. А мне тем более на фиг эта Уфа не упала. Там более, что у меня выпускной класс. Чего это я попрусь в Уфу в незнакомую школу и там сдавать на аттестат. Не-не. Нам такого счастья не надо. Мне еще поступать. А тут меня все знают и я точно на 4 и 5 все сдам.

В общем отца выпихнули — но он вытребовал себе все льготы за это и пенсию ему назначили аж 210 рублей. Ну и партийные взносы с них и забирали. Как он тогда матерился. Мало того, что в партию втащили, папаху не дали по выслуге, только подпола так еще этих коммуняк кормить надо на свою пенсию. Хотя полковником бы он получал рублей на 10 больше и только. Но как же — столько лет служить и не заработать папаху — не комильфо.

Так он и уехал в Уфу. Там мать у него жила — квартира есть. А мы с маман переселились в комнату в коммуналке дома, принадлежащего Республиканской больнице. Пока там наш глава решает вопросы по квартире мы тут в уголочке посидим.

Маман возглавила лабораторию больницы, а я окончив школу поступил на спортфак местного универа. Ну а что? Военно-медицинская академия накрылась медным тазом — зрение минус 4. Просто в мед идти я не хотел — там 7 лет до врача учиться. Да и потом врач у меня дома как наглядный пример. Пока ты выйдешь на нормальный уровень жизни лет 15 надо вкалывать и то основные плюшки это у хирургов. А с моим зрением точно в хирургию не возьмут. Да и тогда спорт бы пришлось бросить. А хотелось мастера получить — голубая мечта идиота.

,

Геленджик.

Макс выполз из автобуса на автостанции Геленджика выжатый как лимон. Серпантин его добил. Хоть на Кавказе он уже столько проехал по серпантинам и считал себя устойчивым к такому испытанию, но жара и бензиновая вонь от убитого ЛАЗа сделали свое черное дело.

Посидев и перекурив на воздухе, отправился к площади перед автостанцией, где местные ловили курортников. То есть охотились за баблом.

Повсюду стояли бабульки с картонками с надписями «сдаю». Макс памятуя, что тут есть маклеры, которые могут найти приличное жилье стал выискивать взглядом таких живчиков. Тогда еще Геленджик не был курортом на уровне Ялты-Сочи. Сюда не ходили поезда и не летали самолеты. Только автобус от Новороссийска или на машине. Поэтому выбор и цены были вполне приемлемы для советского среднего класса. Столкнувшись взглядом с одним из таких маклеров Макс показал, что нужна встреча на стороне. И отойдя от площади стал дожидаться посредника. Макс специально не одевал фирменные шмотки, чтобы не выглядеть лохом. Так простой студент. Просто родичи подкинули бабла, чтобы ребенок мог отдохнуть. Ребенок был ростом 182 сантиметра и плечи были размера этак 52го. Парнишка тут же подскочил и начал впаривать варианты жилья. Макс его остановил.

— Мне нужна часть дома или пристройка на одного меня. Квартира тоже сойдет, но на левой стороне бухты. Должна быть вода и колонка. Завтрак включен. Что можешь предложить? — описал Макс свои хотелки.

Парень завис.

— Это будет дорого стоить! — загорячился маклер.

— Ты обозначь сколько и я решу, — ответил Макс.

В результате он снял комнату в двушке, в которой вторая комната была закрыта хозяевами, которые работали где-то на северах. Телефон был отключен от междугородки и звонить можно было только по талонам, которые продавались на местной телефонной станции. Местные звонки Макса не интересовали. Ну а чё. Второй этаж четырехэтажки с балконом. Вода есть. Газовая колонка работает. Отличный вариант. Только три недели не вышло. Чуть больше, так как кто-то должен заехать на бархатный сезон, а оставлять на три дня квартиру пустой маклер напрочь отказался. Да и фиг с ним. Не обеднею. Билетов все равно пока нет. Буду теперь брать на точную дату, — подумал Макс.

Оставив задаток (часть ему с аккредитива снимать) он получил ключи и осведомился, где тут базар и основной гастроном. Получив указиловку отправился за продуктами. Купив все, что хотел загрузил холодильник и пошел прогуляться по набережной. Все — начался отдых.

За три недели Макс прошерстил все побережье до Дивноморской. В сторону Новороссийска не ходил. Там потом будут строить аэропорт и интереса он не вызывал. Да и вода там так себе. Наплававшись вволю он нырял за мидиями, которые тут никто не ел. Макс же чувствуя, что ему необходим белок упорно собирал мидии в сетку жарил их на сковородке с томатной пастой и специями. Объедение. Постоянно покупал свежую рыбу у рыбаков. Особенно предпочитая барабульку. Камбала тоже гут, но она жирная. Так раза два в неделю можно. Он чувствовал, что в организме происходят какие-то процессы, но мог их идентифицировать. Раз в неделю наедался шашлыком с соусом, запивая красным вином из Абрау-Дюрсо. Так то оно не продавалось в магазинах, но для себя делали. Потом холодные супы и уха. Борща поел раза два всего. По старой памяти сварганил гаспачо настоящий по-испански с овощами, которые копейки стоили и яблочным уксусом. Соседка даже переписала рецепт. Потом все просто объелись им.

Как-то раз ныряя с мола попробовал нырнуть поглубже. И ничего не произошло. У Макса, как у большинства пловцов всегда страдали уши. Не высушишь — так можно и воспаление среднего уха заработать. У Макса уши болели. Глубже пяти метров ему было нырять больно. А тут легко он нырнул метров на десять и ничего. Удивившись, он стал нырять за мидиями глубже и доставал просто огромные ракушки. Когда нес их домой все удивлялись где такие водятся. Ставриду он не любил — больно сухая. Пару раз взял камбалу на ручной гарпун, но это так для куражу и тут же ее продал курортникам. Потом решил замерить время под водой. Просто прыгнув в воду у мола легко продержался 4 минуты. Так ежедневно ныряя, увеличил время до уверенных 6 минут. Далее рисковать не стал. С гипоксией шутить нельзя. Хотя помнил, как Алексей Молчанов нырял на гораздо большее время и вообще свыше 100 метров глубины брал. Но лучше без фанатизма. Колени совсем перестали болеть. И было ощущение, что в нем прибавился рост и длинна ног и рук. В шортах этого не видно, а когда он стал одевать джинсы, то они оказались ему малы и коротки. Кроссовки тоже оказались малы. Пришлось в тапочках рассекать.

Найдя своего маклера описал ему проблему и попросил выход на кого-то, кто мог ему продать боны. В Новороссийске был магазин Альбатрос, где отоваривались морячки торгового флота. И Макс попросил маклера загнать его шмотки со скидкой и на все деньги купить боны, а то домой было не в чем ехать. Все было мало.

— Ну ты и закабанел, — уважительно проговорил маклер. — ты как приехал был нормальный, а сейчас реально кабан.

— Расту, — пожал плечами Макс.

В результате он смотался в Новоросс и в Альбатросе купил себе все нужное. Правда пришлось расчехлить второй аккредитив. Но и для маман подарки купил. Да и фиг с ним. Деньги есть, только у маман просить — последнее дело.