Опальный граф Лукас де Вер смотрел, как огонь камина пожирает пергамент, исписанный каллиграфическим почерком королевского писца. Кусок тонкой беленой кожи сжимался в языках пламени, корчился, как одержимый бесами селянин в храме, темнел, делая буквы неразличимыми, и постепенно превращался в пепел. В ничто. Как и его жизнь. Опала, ссылка в дальнее поместье на границе, отсутствие денег и каких-либо перспектив – все это можно было терпеть, пока была иллюзия свободы, призрачная возможность распоряжаться своей жизнью.

Он сел в неудобное кресло с высокой прямой спинкой и оперся подбородком на сцепленные руки – привычная поза для того, чтобы подумать. Солнце близилось к зениту, за окном носились стрижи, разбавляя громкими криками гнетущую тишину. Думай – не думай, а выбора нет. Королевская немилость не ветряная оспа, за три недели не проходит, и если его величество желал уничтожить неугодного подданного, то спастись можно либо бесславным бегством, либо героической смертью на поле брани. Лукас предпочел бы смерть в бою бесчестью и трусости. Увы, в королевстве царили мир и благодать.

– Антуан! – позвал граф слугу. – Мы едем в столицу.

Старый камердинер, помнивший еще отца графа, молча поклонился и ушел готовиться к отъезду. Лукас сжал кулаки: приказ явиться ко двору с супругой был насмешкой – в своей глуши де Вер мог жениться разве что на селянке.

– «В случае же отсутствия у господина графа второй половины, его величество возьмет на себя труд подобрать достойную невесту», – произнес он, горько иронизируя. Не понять, что скрывается за этим обещанием, мог бы только дурак – у короля был очень извращенный ум и долгая память. Меньшее, что придется сделать - дать фамилию де Вер чьему-нибудь бастарду.

Лукас с сожалением откинул мысль о женитьбе на селянке – такой мезальянс, пожалуй, был бы еще хуже. Оставалось надеяться, что хотя бы приданого за невестой не пожалеют и можно будет хоть как-то жить в столице, ведь вряд ли ему позволят уехать с молодой женой восвояси. Его величество непременно пожелает насладиться унижением де Вера и заставит находиться при себе неотлучно.

Выезжать после полудня было не лучшей идеей, но Лукас рассчитывал добраться до ближайшего городка до ночи, хотя дороги по ранней весне были ужасны. Сидеть в замке, выжидая время, не было сил.

– Ваша светлость, – верный Антуан сопровождал графа, – не срезать ли нам путь через лесок?

Де Вер молча повернул коня на чуть заметную тропу. То, что слуга деликатно назвал «леском», на самом деле было заброшенным кладбищем, на котором уже никого не хоронили. Ноги коня оскальзывались на чуть подтаявшей грязи, что требовало от всадника постоянного внимания. Лукас сосредоточился на дороге и совсем не обращал внимания на окружающий мир. Да и что там могло заинтересовать? Глушь и безлюдье на многие мили вокруг.

Лошадь Антуана всхрапнула и попятилась.

– Ваша светлость!

Лукас вскинул голову. Чуть впереди слева лежало человеческое тело.

– Ваша светлость, что делать будем?

– Проверь, вдруг жив, – Лукас огляделся, но вокруг было так же тихо, а в голых кустах не смог бы укрыться даже заяц.

– Покойник был непрост, – Антуан перевернул труп на спину и теперь смотрел на него с любопытством и долей страха.

– Что там?

– Да вот бляха, – Антуан ткнул узловатым пальцем куда-то в грудь трупа.

Лукас спешился и подошел ближе.

– Знак гильдии магов, – произнес он, осторожно переворачивая небольшой кружок с изображением солнца.

– Да что он забыл в нашей глуши?! – воскликнул Антуан и по-бабьи всплеснул руками.

Лукас и сам бы хотел это знать, тем более что покойник был слишком молод для мага. Лет двадцати, не больше. Бледная тонкая кожа с россыпью веснушек на носу и темно-рыжие кудри никак не становились в голове в один ряд с привычным представлением о магах.

– Что делать-то? Что делать? – продолжал причитать Антуан.

Лукас поморщился и наклонился, решив обшарить карманы: вдруг там нашлось бы хоть что-то, что даст понять, как юный маг оказался вдали от проторенных путей.

– Да замолчи же! – прикрикнул он на слугу. – Помоги мне.

В четыре руки они обшарили карманы и не нашли ровным счетом ничего, даже медной монетки не завалялось.

– Странно, – Лукас отпустил тело, которое придерживал, чтобы Антуану было удобнее проверять складки грубой коричневой хламиды, подпоясанной куском веревки.

– Ваше сиятельство, он того, вроде бы, жив.

Лукас прижал пальцы к шее покойника, чтобы убедиться в том, что слуга ошибается. Увы, Антуан был не слишком умен, но его бестолковость и излишняя суетливость искупалась абсолютной преданностью. Замёрзшие пальцы никак не хотели нащупывать биение жизни, и Лукас прижался ухом к грудной клетке. Слабые удары сердца отозвались в голове набатом.

– Живой! Помоги мне поднять его на коня, – велел граф.

– Куда вы его, ваше сиятельство? Не надо! Нужно до города и стражу позвать…

– Антуан, мы возвращаемся в замок, – Лукас был тверд, радуясь в глубине души тому, что поездку в столицу можно отложить по уважительной причине. Пусть пара дней выигрыша, но все же.

Антуан ворчал всю дорогу, предрекая всяческие беды на голову слишком сердобольного и доброго графа.

– Помяните мое слово, натерпимся мы еще с этим магом горя!

Лукас молчал. Спорить со слугой он считал ниже своего достоинства. Приказывать заткнуться бесполезно – Антуан пока не выговорится, замолчать не смог бы. Оставалось только не обращать внимания на его причитания.

До замка оставалось рукой подать. Лукас прижимал к себе безвольное тело и думал, что делать. Лекарей в округе отродясь не водилось, разве что позвать священника? Правда, Лукас понятия не имел, как отнесется к такому самоуправству маг. Звать или не звать? С другой стороны, неизвестно ведь, выживет мальчишка или нет. Видимых повреждений на нем нет… Внезапно от пронзившей разум догадки Лукасу сделалось дурно: а если это болотная лихорадка? Что, если он своими собственными руками принесет эту заразу в дом? И тут же холодная расчетливость подняла голову – и пусть. Значит, такова судьба, и планы короля пойдут прахом, не удастся ему опорочить честное имя благородных де Веров. Священника нужно обязательно позвать. Свидетель, если что, будет, да и самому приготовиться предстать перед всевышним не помешает.

– Антуан, езжай сразу в монастырь, пригласи святого отца.

– Ваше сиятельство! Что вы удумали! Как можно к магу священника звать?

– Все мы под одними небесами ходим. Да, и не болтай без надобности, кто он на самом деле, – Лукас на всякий случай спрятал бляху в карман.

Слуга одарил его пристальным взглядом, но, кажется, понял, чего от него хотел хозяин.

В замке бессознательного парня пришлось устраивать в собственной спальне – времени на подготовку другой комнаты не было, да и пришлось бы делать это самому – Антуан уже уехал. Раздев и уложив худое тело в постель, Лукас развел огонь в камине, а затем сел в кресло рядом. Он не знал, что делать. Пойти на кухню и распорядиться приготовить бульон? Для этого пришлось бы зарубить одну из немногих несушек или петуха, лучше бы сходить на охоту, хотя по весне какая охота. Разве что зайца в силки изловить. Лукас подошел к лежащему без сознания молодому человеку. Капельки пота и приоткрытый рот вместе с едва слышным дыханием говорили о том, что дела не слишком хороши. Правда, пятен, характерных для болотной лихорадки, не было, или пока не было. Лукас попытался напоить несчастного водой, но не сильно преуспел в этом, больше пролив на подушку.

К вечеру молодой маг стал метаться по кровати, бормотать непонятные слова. На щеках появились неровные пятна румянца. Лукас коснулся полыхающей кожи – жар.

– Ваше сиятельство, – в комнату протиснулся Антуан, почтительно кланяясь тому, кто шел следом.