Мир Сфер — мир безумства. Понятие гравитации, законов физики и прочих необходимых вещей здесь просто не существует. Я это еще по арене поняла, а Водная Сфера окончательно убедила меня в этом. Поразительное зрелище — дорожка из ровных гладких камней покоилась прямо на воде. Мы шли по этой дорожке от телепорта к ближайшему острову, и я видела, что камни держатся прямо на воде, в глубине которой проплывали огромные рыбины в свите совсем маленьких, разноцветных. И ведь видно все великолепно — вода чистая, прозрачная. Но что меня удивило больше всего, так это огромные водяные шары, парящие в воздухе. В них тоже обитали рыбки разных цветов и размеров, что меня заставило задуматься об их пропитании. Все решилось просто — я увидела, как рыбки перепрыгивают с одного шара в другой или просто падают вниз. А уж бледно-розоватый цвет местного светила и вообще сделал картину данного мира несколько нереальной, но очень привлекательной.

— Ненавижу эту сферу, — пробурчал Джерри, которому, после моих попыток изучить все причуды этого мира, поручили нести меня. — Здесь нет ни одного нормального сферикона — все чокнутые.

Я, сидя на плече у верного кролика и держась за ухо, лишь пожала плечами — даже Джерри я не считаю нормальным. Про Тома вообще лучше промолчать, а на этих двоих мои познания сфериконов на практике ограничиваются. Хотя еще тот голубой младенец размером с приличный домик, который явно принадлежал моему учителю.

— А по-моему здесь… — я запнулась, пытаясь подобрать достаточно емкое определение окружающему великолепию.

— Халасооо? — издевательски протянул шагающий впереди учитель, заставив меня мучительно покраснеть.

— Нет, — скрипнула я зубами, пытаясь пробудить в себе стерву.

Машка говорила, что в каждой женщине живет стерва и дьявол, главное их найти и разбудить. Найти-нашла, а разбудить и выпустить страшно. Но пока я это не сделаю — отпор этому гадкому кошаку дать не смогу!

— Что? Неужели не халасоооо? — бросил он через плечо, показывая в довольной улыбке все свои зубы, которые давно пора проредить.

Слов у меня не нашлось. Хотелось наброситься на противного зооморфа, оттаскать за уши, повозить мордой по камням, пару раз окунуть в воду, повыдергивать все волосы, а потом взять хвост… хвост… хвост… Нет, эта зараза определенно специально так машет этой своей конечностью! Гипнотизирует!

— Нравится? — вкрадчиво поинтересовался он, заметив мой приклеившийся к хвосту взгляд. Да и мысли наверняка прочитал.

— Когда-нибудь, придет день, и я тебя убью, — устало отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться на ушах Джерри.

— Вы оба такие странные, — не удержался Сайрус, заставив меня удивленно оглянуться.

Кто бы говорил про странность. Красивый парень с завораживающими глазами и умопомрачительной фигурой, которую Машка сравнивала с каким-то Джейсоном из полуночи. Или новолуния? Не суть важно. Главное, что красивый! Но ведь такой неуверенный в себе! Он так робко улыбается, что хочется его по головке погладить, подбодрить, а в завершении конфетку дать в поощрение. А ведь когда чары на мне применял, более напористым был. Даже, я бы сказала, грубым. Может чары и служат источником неуверенности? Это все равно что светскую даму выпустить на бал без косметики — будет веером прикрывать все свои мнимые недостатки, начиная от морщин и заканчивая веснушками. Глупость страшная, но я уже поняла, что для модниц и светских дам косметика — своеобразная броня. Может и для Сайруса это так, хотя лекарь душ из меня не очень.

— Я — нормальная, — все же решила поддержать новую тему разговора.

Себастьян на это заявление фыркнул, но в целом промолчал. А вот движение его хвоста мне показалось насмешливым, хотя, может, у меня уже просто паранойя.

— Ты считаешь что стать ассасином не достигнув совершеннолетия, не получив высшего образования в области дипломатии — нормально? — подковырнул меня сереброглазый.

Я честно задумалась над этим вопросом. Если смотреть со стороны, то да — это верх алогичности. Но я пока не совершила, ни одной глобальной ошибки, а мелкие недоразумения не в счет. И с работой вроде как пока справляюсь, хотя еще и рано судить. Вот когда смогу перетянуть на сторону Максимильяна морского царя, можно будет с уверенностью сказать, что наш Император не ошибся, назначив меня на столь ответственный пост.

— Если рассуждать здраво, то могло быть и хуже, — ответила я так, чтобы и себя не опустить, и не зазнайкой не показаться.

— Могло. Но ведь теперь вся твоя жизнь подчинена императору. А как же семья, дети, личные увлечения, — начал давить мне на почти любимую мозоль Сайрус.

— Нет у нее времени на семью и детей, — рявкнул Себастьян, — у нее на первом месте учеба. Это вы, господин адепт, можете не серьезно подходить к изучению магических дисциплин…

Ну все, понесло этого зануду. Что ж я маленькой-то не сдохла?

Мы добрались до острова за полчаса — магистр как раз успел прополоскать Сайрусу все мозги, но еще не довел до суицида. Хорошая выдержка у парня — я бы уже в воду бросилась, чтоб не видеть и не слышать. Или он не слушает? Тристан как-то упоминал, что именно в Университете он научился делать вид, что слушает, а в это время делать что-то совсем не то. Например, спать с открытыми глазами. Или в карты с соседями резаться. Да мало ли что может придумать нормальный парень не обделенный фантазией? Эх, скоро и я учиться начну, тоже буду фигней страдать на лекциях и нервно потеть на практиках от ужаса.

— Даже не мечтай. Моя ученица должна являть собой образец трудолюбия, ума, сообразительности… — снова сел на своего конька Себастьян, наконец-то пробив мою плотину сдержанности и терпения.

— Нравственности, — перебила я самым томным голосом и посмотрела в глаза своему магистру взглядом сгорающей от похоти девственницы.

Ну, по крайней мере именно так называла этот взгляд одна моя знакомая куртизанка Гвиневра, обучившая меня ему и особой интонации для завлечения мужчин. Мне, правда, тогда было всего лет одиннадцать, но ее это не остановило. А объясняла она так забавно! Говорила, что нужно представить себе самое вожделенное лакомство и начать его мысленно смаковать — откусывать по кусочку, вдыхать его аромат и так далее. Это правда второй этап. Сначала следовало вообразить, что объект соблазнения удерживает в плену мое лакомство — оно мне недоступно, но очень хочется. Третий она тогда начала рассказывать — про лакомство во рту у объекта, но все веселье прервала Велисса. Вот я сейчас и представила, что магистр — это одно большое шоколадное пирожное, с прослойкой из чудного заварного крема между пропитанными сладким ликером бисквитами. А сверху, на слое шоколада узор карамелью и маленькая, притягательная вишенка, которую так и хочется схватить и отправить в рот.

Я облизнулась, чувствуя что мой взгляд из томно-обольстительного становится голодным и весьма плотоядным. А уж какое слюноотделение началось, да и зубы зачесались от желания укусить это пирожное. Магистр споткнулся, побледнел, потом покраснел, засунул палец между воротом своей рубашки и шеей и шумно сглотнул.

— Если бы на меня так женщина посмотрела, я бы умер, — отвлек нас Сайрус.

Себастьян перевел дыхание и быстренько потопал к виднеющимся неподалеку зарослям. А я расстроилась — неужели у меня так плохо получилось?

— Почему бы это ты умер? — обижено фыркнула я, мысленно делаю себе памятку о том, что в этом искусстве придется потом потренироваться.

— От разрыва сердца, — серьезно ответил селки. — И еще кой-чего. Ты где такой похабщине научилась? А с виду приличная девушка.

— Где? — не совсем поняла я последнюю его фразу, занятая своими мыслями.

— Вот и я о том же, — печально вздохнул мой собеседник. — Бедный магистр Ину. Что-то мне подсказывает, что он не со всеми гранями своего сокровища знаком.

Это он на что намекает? Я что-то пропустила? Что это за сокровище у моего дражайшего учителя, о котором я ничего не знаю?

Выяснить то скрывалось за словами Сайруса, мне помешал треск кустов и дикий рык, раздавшиеся с той стороны, куда удалился Себастьян. И не успела я толком испугаться за учителя (пусть он ехидна и зануда, но он МОЙ — сама его хочу убить), как на берег выкатился шар из двух переплетенных тел. Черная шерсть блакдимонда заставила меня броситься на помощь — магистр Ину явно сцепился с кем-то не на жизнь, а насмерть. И этот кто-то обладает голубой чешуей и огромной пастью утыканной огромными зубами.