Стон с кровати.

— А у тебя чего? — Гном с любопытством подошел ближе.

— Мазь элвов! — высокомерно.

— Ух ты! — Крут. — Слышал, большая редкость, и от нее заживает все подряд.

— Я спать хочу! — с кровати, капризно.

— Спи, — кивнул маг, пытаясь выцарапать у элва небольшой синий пузырек и даже не покосившись в мою сторону.

— Не, ты как хочешь, а моя настойка все одно лучше, — упорствовал гном.

— Как может какой-то дикарь понять истинную прелесть концентрированной энергии жизни?! Уважаемый маг, это не вам, а пострадавшей.

— Ей не надо, — уверенно.

Чего это мне не надо? А если я тут вся лежу, умираю и даже застонать не могу — стесняюсь?

— Мужики, зацените, я уделал Грифа! — в комнату ввалился Сим и рухнул на кровать…

Меня придавило, но толпа лекарей на мой вскрик никак не отреагировала. Сим только сподобился отползти в сторону и убрать локоть с ребер. Зар-р-раза!

— Еще кто кого уделал. — На меня опять упали. С другой стороны.

Стискиваю зубы. Когда-нибудь этот бардак закончится и я посплю?!

— А что это у вас? — Сим.

— Настойка! — гном, с гордостью. — Поднимет даже мертвяка.

— Хм… брехня.

— Чего? — набычившись и сжимая кулаки.

— Дай попробовать свою бурду.

— Да на, неуч! И только попробуй потом вякнуть что-то неуважительное о живительной воде.

Бульканье. Кашель, вопль. На мне начали прыгать, требуя воды.

— Воды! Воды-ы-ы-ы-ы!!!

— На.

— Бульк.

— Ну как?

— Кру-уто, — с восхищением.

— Во-от, а ты говорил.

— Значит, говорите, эликсир жизни, милейший?

— Да, — сухо.

— А вот можно один экспериментик? Для проверки, так сказать.

— Какой?

— Капнем, к примеру, вон на ту дохлую муху.

— Она не оживет.

— Почему? — растерянно.

— Она дохлая, — снисходительно.

— Так и знал — брехня, — влез гном. — Эй, эй, куда?!

— Жгуты подлечить. У меня еще не отросли до конца, — спокойно и снисходительно, как идиоту.

— Гррр…

Но у задумавшегося элва уже выдрали бутылек и осторожно капали на каждый палец. Мне тоже стало любопытно, и я все же села, поворачиваясь и почесывая затылок.

— Ну как? — Сим, сидя рядом и нагло положив локоть мне на плечо.

— …Пока никак.

— Так и знал — фигня, — удовлетворенно кивнул гном.

Элв сверкнул глазами, отнял бутылек, сунул горлышко в зубы Симу и вылил все разом ему в глотку. Сим с хрустом перекусил горлышко и замер, испуганно на нас глядя.

— А ему-то зачем? — удивленно. Маг. Только что лишившийся объекта изучений.

— Он здесь самый больной, — туманно ответил элв, глядя на вампира с непонятым подозрением.

На Сима уже смотрим все, ожидая неясного, но обязательного эффекта. Вампир вяло улыбается, выковыривая осколки из зубов.

— Смотри, смотри, — тыркает Иревиль Феофана, сидя на подоконнике. — Спорнем, у него сейчас нимб выскочит?

— Иревиль, это же другое лекарство. Какой нимб? — со вздохом.

Кошусь на гэйла, демонстрирующего ошарашенному анрелу обертку от белой конфеты.

— Я успел подмешать, — с гордостью.

— А-а-а… э-э-э… — Феофан трагически посмотрел на меня.

Я беспомощно смотрю на вампира. Все замерли, все ждем. Кто-то кашлянул — на него сурово посмотрели. Кашель трагически оборвался.

— Ну как? — первой не выдерживаю я.

— Ну… в горле першит.

— И все? — разочарованно. Элв.

— Ну-у, все.

Сим кашлянул, по комнате прокатился огромный столб пламени, спалив одежду и шевелюру склонившихся над ним элва, гнома и мага.

Кто-то упал, кто-то взвыл. Сим зажимал рот рукой, широко раскрыв глаза и испуганно глядя на матерящихся и катающихся по полу друзей. Все были живы, но ожогов — куча. Пришлось всей толпой спускаться вниз в лабораторию мага и лечиться там мазями. (Пару из них стырили у меня же с тумбочки.)

А после того как пострадавшие вышли и оставили меня наконец-то одну (если не считать разлегшегося на кровати Грифа и вечную парочку, окопавшуюся на подоконнике), я со вздохом облегчения наконец-то рухнула обратно на кровать.

— Так и будешь здесь лежать? — сонно смотрю на Грифа, толкая его коленом в бедро.

— Угу, — не открывая глаз. — Мои апартаменты временно в разрухе, — с усмешкой.

— А мне все равно. Хочешь, иди к магу или к Симу. Да к кому угодно, только не ко мне.

— Мне и здесь хорошо, — даже и не думая шевелиться.

Я с грустью поняла, что от меня не отстанут.

— Так. Ладно, но раз уж так приспичило — спишь в кабинете, там вроде тоже есть раскладной диванчик. И прими ванну. Чудовище.

С постели раздался тихий вредный храп.

Я только махнула рукой, закрывая глаза, и немедленно уснула, наконец-то оказавшись в тепле, безопасности и с пуховым одеялом под боком.

А на подушке уже давно сопел котенок, уткнувшись носом в кончики пушистых хвостов.

Контора "Нечисть и Ко" жила своей жизнью. Приходили заказы, кто-то, обычно по одному, редко — двое или трое, выходил на задание и вскоре возвращаясь или с наградой, или же, если не везло, без оной.

Меня упорно не трогали и никуда не брали, решив на общем собрании, что я и так перетрудилась, так что работать будут только мужчины. Гриф, впрочем, тоже на задания не ходил, вечно где-то пропадая, или же спал на моей кровати. Кухню он, правда, любил особенно. И часто маг ворчал, что поставит ловушки на ту заразу, что откусывает от каждого блюда по куску или расковыривает пальцем все сразу, оставляя воодушевленным такими остатками сослуживцам что-то непрезентабельное и недоеденное.

Я пыталась воздействовать психологически, отправляя к парню Феофана, который мог сутками читать заунывные проповеди о грехе обжорства и эгоизма. Анрелочка либо игнорировали, либо ловили и долго не отпускали, таскаясь с ним, как ребенок с игрушкой, что страшно злило Реву, возникающего со своими молниями вечно не вовремя и постоянно портящего интерьер дома.

В итоге меня все достало, я лично надавала Грифу по шее. (На пустыре. Крысы бежали первыми, неся страшные потери.) И все как-то поутихло.

Единственным, кто меня продолжал тыркать, был котенок. Он уже общался со всеми сразу, но очень просил уничтожить Тенюк именно меня, убеждая, что тем самым я спасу мир.

Я назвала пушистого Симкой и пока успешно отговаривалась от столь "заманчивого" предприятия.

— Дались тебе эти Тени. Ну и пусть себе правят городом.

— Ты не понимаешь, — расстроенно. — Они нами питаются.

— Хм. Так линять надо отсюда.

— Но мы тут живем! Нельзя же сбегать из дома по любому пустяку. И потом, кто знает, что будет на новом месте, — грустно.

— А поговорить с ними не пробовали?

— Пробовали. Все равно кушают.

— Тупик.

— Тебе бы вот было приятно, если бы тебя ели без всякого повода?

— Не очень.

Котенок грустно кивнул и потянулся лапкой к сидящему неподалеку Иревилю. Тот как раз пристально разглядывал крыло Феофана, убеждая того, что нашел темное перышко. Анрел страшно нервничал, вспоминая, что темнеющие крылья — признак грешности.

— Феф, не рыпайся.

— Я… я вчера булочку съел! — расстроенно.

— Не страшно. Хм… где же я его видел?

— Но я ее у тебя украл, — трагически.

Иревиль замер и угрюмо шмыгнул носом.

— То-то я вчера никак понять не мог, кто упер мою плюшку. А ты еще так радостно бросился мне помогать в ее поисках.

Алые щеки Феофана выдавали его с головой.

— Я… я тебе сегодня свою булочку отдам, — тихо.

— Эх… ладно. Не дергайся! Где-то оно здесь было.

— А еще я не молился вчера на ночь, — убито.

— А? Это когда мы с тобой в ванной устроили заплыв на всю ночь?

— Ну… да.

— Так ты ж утонул. Я тебя еле откачал, — довольно.

— Ой, я понял! — в шоке. Перебив Рёву.

— Чего? — продолжая рыться в перьях.

— Грех прелюбодеяния, — убито.

Нечистик замер, глазки его загорелись, котенку он показал кулак, и от гэйла тут же отстали.