Они осторожно приблизились к моечной и гранатометчики выстрелили из-за угла. Дикие вопли боли разнеслись по коридору и люди встретили плотным огнем, тех, у кого хватило сил бежать. Они стояли в коридоре ожидая, когда стихнут вопли и капитан кивнул изгою. Тот сжал лом и вышел в коридор, добивая инфицированных. Инфицированные еще умирали в мучениях, поэтому он направился к дверям моечной. Те, кто пытался до него дотянуться получали быструю смерть от удара лома, как и те, кто уже не шевелился. Изгой оттащил трупы от двери в моечную и подошел к ней. Оттуда шли только запахи изгоев. Они спрятались там. Изгой посмотрел на дверь. Она была закрыта и он навалился на круг, открывая дверь. Круг поддался и дверь с шипением открылась. В центре комнаты стояли изгои. Они стояли вокруг кого-то, охраняя его. 362 понимал, кто там Киркин, но он должен убедиться. Киркин лежал на земле и окружен был живой стеной. Все они были готовы умереть, защищая его и лишь то, что он изгой заставило их молча расступиться перед ним. 362 медленно подошел к лежавшему на земле ученому, внимательно его рассматривая. Киркин был ранен, не тяжело, но все же довольно ощутимо.

— Они напали внезапно. — Еле прошептал ученый, смотря на изгоя с легкой улыбкой. — Как волна. Вся защита отключилась и они ворвались.

Сказав это ученый потерял сознание. Где-то по зданию раздавались выстрелы. Военные делали свое дело, добивая инфицированных и 362 шел по коридору, неся ученого, следом за капитаном и сопровождаемые спасшимися изгоями. В коридоре они встретили командира.

— Он жив. — Спросил он насчет Киркина и получив утвердительный ответ продолжил. — Я вызвал Бацифик. К нам направляются штурмовики. Дан приказ удерживать тренировочную базу. Максимально запастись оружием. Проверьте территорию, пока работает генератор.

— Можно принесли сюда топлива, чтобы обеспечить периметр лаборатории. Видел грузовик неподалеку. — Сказал капитан.

— Действуйте. — Командир потер шею. — Не рискуйте.

— Надо проверить электростанцию. — Капитан был неугомонен. — Так мы запитаем базу полностью.

— Приказ Бацифик. — Парировал его командир. — Ослушаемся, погибнем или там, или от их рук. И пока электричество работает всем помыться. А то все насквозь провоняли инфекцией.

Изгой добрался до своей комнаты в комплексе и нашел чистую одежду. Сняв с себя все изорванное он выкинул лохмотья в коридор и пошел в моечную прямо голым, не стесняясь людей. В конце концов для них он был как животное, зачем тогда стесняться. Когда он зашел внутрь, там мылись с десяток солдат и все они обернулись на него. Изгой спустился по ступенькам и зашел под теплый поток воды, льющийся с потолка. Это было наслаждение. Он не обращал внимания на молчаливых людей, его интересовала только вода, которая смывала грязь с его тела вместе с грехами, как он надеялся. В центре моечной он развел руки, закрыл глаза и подставил свое лицо под теплую и приятную воду, ощущая очищение. Все, что произошло, больше не имело для него значения и покидало его, как грязь и кровь, смываемая водой.

Изгой сидел на крыше и смотрел на лес в темнеющем закате. Так называемый Бацифик скоро должен был прибыть и все люди ожидали его с огромным нетерпением и плохо скрываемым страхом. Изгой не знал, кто они такие и что из себя представляют, хотя предполагал, что уже сталкивался с ними в самом начале своей осознанной жизни. Он был уверен, что именно один из таких людей осматривал его тогда, определяя дальнейшую судьбу, один из таких людей забирал его из лагеря, говоря о значимости действий для Бацифика. Кто они такие и какой их смысл жизни, ему тоже скоро предстоит это узнать, хотя он понимал уже сейчас, что они весьма опасны, раз даже суровые военные их боялись, как невыносимой боли. Судя по действиям людей никто не посмел ослушаться Бацифик и поэтому все время ожидания они просидели в блоке, как крысы, изредка выходя на крышу, чтобы осматривать территорию и охранять единственный уязвимый проход. Люди первый день дежурили сами, на второй день озадачили этим изгоев, поскольку попасть на крышу инфицированным было нереально. И все же они не злили их, особо не высовываясь, чтобы не испытывать судьбу, поэтому было принято решение дежурить только по ночам. В эту ночь дежурил один 362, наблюдая за обстановкой, которая не внушала доверия и приходилось сидеть как можно тише, даже несмотря на то, что инфицированные внизу засыпали. База снова кишела ими и здесь их было не менее тысячи одичавших людей. Откуда они снова появились люди не знали, карта неумолимо показывала вокруг них очень мало инфицированных на сотни километров вокруг, кроме самой базы, красной от точек зараженных. Начинало темнеть и изгой иногда посматривал вниз с крыши на инфицированных, не все они еще спали и продолжали драться между собой из-за остатков тел. Всех их сюда привел трупный запах, который только усиливался, поэтому люди не снимали масок, когда поднимались наверх, чтобы своим кашлем не привлекать излишнего внимания. На изгоев же этот запах особо не действовал, вызывая только раздражение. За это время они очистили блок от трупов, ночью их скинув с крыши и разместились по помещениям. Запасов еды и воды хватает им на месяц, запаса топлива для генератора на две недели, если давать ему работать без остановки. Но люди вели себя довольно экономно, днем генератор запускали ненадолго и поскольку он был в середине блока, снаружи его никто не слышал. После обеда, ближе к вечеру переключались на аккумуляторы от солнечных батарей. Их хватало на ночь для освещения. Изгоев разместили по камерам, люди тоже нашли себе места. Киркин практически все время спал, восстанавливаясь после полученных тяжелых ранений. Жизнь текла в таком размеренном русле, которое всегда найдет, чем удивить.

Прошла уже неделя в ожидании людей и 362 сидел на крыше, наблюдая за спящими инфицированными, слыша их постоянный стон, когда они наконец-то все вырубились. Это был не сон, а муки, которые преследовали этих монстров даже во сне. Они не могли спокойно спать, но усталость перебарывала их нескончаемую боль, и они вырубались, чтобы на следующий день снова охотиться или умереть. Внезапно возникло чувство, что он не один здесь и изгой резко развернулся к новой угрозе. На крыше появился кто-то, пока что скрытый ночью и судя по запаху это был человек. Фигура проявилась, чуть освещаемая сзади луной и наклонила голову вбок, рассматривая изгоя. Как он сюда забрался? Человек медленно вытащил нож, стоя от него в десяти метрах, 362 это понял по блику луны на металле, на что изгой отцепил от пояса и активировал шокер, который своим сиянием слегка озарил крышу, приготовившись к бою с незнакомцем.

— Интересно. — Прошептал человек, убирая нож обратно в ножны, но изгой услышал каждое его слово. — Изгой значит. Что же, позови командира, я здесь подожду. Скажи ему, сотрудник Бацифика ждет его.

Человек бесшумно, как призрак прошел по крыше и сел на вентиляцию рядом с изгоем, скрестив ноги и смотря на лес, абсолютно не интересуясь постовым. 362 посмотрел на его абсолютно спокойное лицо, на глаза, в которых отражалась только полная луна и совершенно никаких эмоций. По этому каменному лицу невозможно было даже определить возраст сотрудника. Этот человек реально был намного опаснее военных. Одно то, что он спокойно забрался на здание по отвесной пятиметровой стене, обойдя толпу инфицированных говорило о многом. Изгой осторожно открыл дверь и спустился вниз, еще раз бросив взгляд на человека и сразу же направившись к командиру. Тот спал, но придется проснуться, раз пришел такой гость. Изгой громко постучал по двери и стал ожидать. Дверь открылась через двадцать секунд и на пороге стоял заспанный командир, непонимающе смотря на изгоя. Как объяснить человеку зачем он здесь? Изгой просто отошел в сторону и указал рукой к выходу на крышу, приглашая командира.

— Он уже здесь? — Командир протер глаза и быстро запрыгнул в ботинки пойдя за изгоем и в одних штанах и футболке.