Стал отбросом, если по-простому. А если по сложному, то мои когнитивные способности для разрешения достаточно спорного экзистенциального вопроса не нашли решения лучше, кроме как заполонить пустоту в душе тяжким трудом и возврату к блудному образу жизни. Тёлочек, по понятным причинам, я тут видел только многосиськастых, так что вся «блуднота» заключалась к возврату пьяных будней.

Каким-то хреном мне на глаза попалась старое абрикосовое дерево, которое каким-то хреном начало давать новые плоды, ну а дальше всё закрутилось и завертелось с зависимой мощью. На свет вдруг вернулся старый добрый самогонный аппарат, который был обратно переквалифицирован из нефтеперегонного куба, и время сразу начало свою течку. Все вечера вдруг превратились в весёлые застолья сначала в одно рыло, а в последствии я бухал на брудершафт с найденным в океане черепом.

Сколько было выпито и переработано моей печёнкой, я ума не приложу, но в последствии меня реально подкосило. Разумеется, переходить ту грань, когда череп какого-то мёртвого существа вдруг стал извечным собутыльником на пару с прекрасной нимфой для плотских утех, я не доехал, но мой «бочок» «потик» знатно.

Сначала, «чисто по приколу», начались «совместные» песнопения и игра в игру кто кого перекрикнет. Потом, плавно перешло в разговоры по душам среди самых «сильных», кто остался за столом. Там мы прошлись по мирозданию хлеще, чем когда-то философы Древней Греции, в итоге добравшись до единственной вполне умной мысли. Природе хорошо — тебе плохо. Тебе плохо — природе хорошо. К сожалению, дальше «наши» интеллектуальные изыски просили добавки и меня вырубало.

А в один прекрасный день я и вовсе не пошёл на «работу», решив, что и так всё вокруг прекрасно. Рыба продолжила всё это время покидать воды, только теперь в её лице выступали крупные особи бегемотов и мелкое подобие китов, пугающих меня когда-то в начале. И хоть по калориям был виден вполне заметный спад, что говорило об решении вопроса с надвигающейся катастрофой, но видимо, именно эта причина была той самой гранью, которая заставила меня пойти во все тяжкие, начав беспробудную жизнь пьяницы с утра до ночи. Вот тогда-то мой «бочок» реально «потик» и я начал совместные пляски и прогулки с черепом подмышкой.

К счастью, в один из таких «вечеров» абрикосовый сидр как-то иначе начал действовать на всепожирающий организм и меня впервые вырвало. Правда, ничего изнутри так и не вылезло, но это был тот самый звоночек, который стал последней каплей. А всё благодаря тому, что в этот самый момент последнее о чём я думал, так это о сохранности «собутыльника», так что он мигом полетел плашмя на каменный выступ, освободив долгожданные «два пальца», которые тут же пошли в рот для продолжения экзекуции.

«Треск»

Толком не понимая, что это за холодное чувство зародилось внутри меня, я перестал пытаться достать до гланд своей рукой, вынув её изо рта. Хмель до сих пор играл в моей крови, устраивая поочерёдно вертолётики, но всё изменилось, как только мой мутный взгляд пал на ошмётки белой кости, переливающейся в лунном свете.

— В-и-и-илсо-о-о-о-н!! — пьяно выкрикнул я, бросившись спасать собутыльники от бабки с косой.

Но было уже поздно. Его прекрасные черты неандертальского лица, его белый, словно нефрит оттенок разметались по камню, не оставив и шанса на дальнейшее выживание. Собрав остатки павшего товарища, который в моих надеждах всё ещё мог «жить», я пустил пьяную слезу и заорал так, словно потерял что-то единственное и дорогое. Что-то, что несло ценность не только своим молчанием, но и самим фактом существования. Что-то, что….

— Вуи-лсон?

Вопрос возник словно из неоткуда. А всему виной было томное красное свечение, исходящее из его разбитого черепа.

— Вуинсон!? — восторженно выкрикнув, я начал ожидать его перерождения. Почему-то именно эта аллегория возникла в моём пьяном уме.

Прошла минут. Прошёл час. Прошёл день. Прошёл год. А мой почивший товарищ до сих пор не очнулся от небытия, переродившись, словно исчадно-огненная птица феникс. Сколько бы я не сидел у камня и не рассматривал красноватый блеск, исходящий из глубин его черепа, так ничего и не произошло.

Устав ждать чуда, меня вдруг осенило, что надо ему помочь. Почему-то в тот момент в моей голове витала такая простая мысль, что феникс попросту не может покинуть нефритово-белые чертоги из-за слишком маленьких трещин. Но это можно было быстро исправить при помощи верного друга, который всегда готов прийти на помощь с камнем.

Так и произошло. Не было ни сожалений, ни грусти, ни печали. Я искренне верил, что именно так Вилсон сможет жить, а потому, без зазрения совести нанёс череду костедробящих ударов по основанию так и не лопнувшего до конца черепа.

Как только последняя костяная преграда пала, на меня поднял свои очи идеально круглый красный шар, начавший светить ещё ярче и сильнее во все стороны. Свечение было настолько мощным, что больше напоминало свет инфракрасной лампы для раскрытия плёнки старых образцов. Здесь-то и случился первый «б-зик», который заставил мой пьяный ум анализировать слишком невероятное происходящее, нисколько не похожее на унылую действительность.

На всякий случай подождав ещё с десяток минут и не дождавшись вылупления чудо-птицы, мысли об перерождении павшего «товарища» как-то незаметно отошли на второй план, оставив меня наедине с непонятной красной штукой, которая до сих пор продолжала освещать всю округу. Понимая, что дальше ждать нечего и что всё слишком нереально, я решил проверить, а существует ли на самом деле эта сфера.

Правда, мой хмельной разум кидал уж слишком невероятные задумки, так что я обошёлся обычной палочкой. Поковыряв ею в черепе и потыкав в сферу, ничего кроме глухого звука самой палки я не получил. Сфера как горела, так и продолжала это делать, вообще не обращая на меня внимания.

Во мне уже начали зарождаться неприятные мысли об белой горячке, но разве тогда бы сфера со мной не заговорила? Но как бы я не старался представить разговор с этой непонятной хренью, ничего в действительности не происходило. В конце концов мне надоело ждать, пока наваждение спадёт или пока появится зачинщик всего мероприятия, так что я смело сунул руку вперёд, схватив сферу пальцами.

Как только я с ней соприкоснулся, вдруг где-то в голове зародилось ныне незнакомое чувство, словно я держу в руках нечто чуждое для этого мира. Возможно, виной тому было то, что она никак не ощущалась на кончиках пальцев, словно здесь ничего не было. Однако, её шарообразность была вполне реальна, не позволяя мне сунуть пальцы сквозь и продолжая удерживать в лунном свете нечто неестественное. Но толком насладиться переливающимся перламутровым блеском и ровностью поверхности мне не позволили. Сфера вдруг ожила, распласталась вдоль моей ладони мягким туманом и исчезла, словно….словно была мною поглощена.

182 528 300 / 2 СП

На автомате бросив взгляд на счётчик и не заметив явных изменений, до меня вдруг дошло, что свечение куда-то пропало. Безрезультатно обшарив остатки черепа и облазив все ближайшие места, ничего найти так и не получилось. Бросив ещё раз взгляд на цифры и попытавшись найти отличия, к сожалению, я их опять не заметил.

182 528 299 / 2 СП

Ну пропала одна калория и что с того? Это нормально. Я сижу на холодном камне, ночью, особо не одетый. Тепло тратиться организмом в усиленном темпе и расход калорий куда больше, нежели под палящим солнцем. Здесь нет ничего необычного. Ничего…

182 528 299 / 2 СП

Ага! Попалась! Количество СП увеличилось вдвое. Чтобы это могло значить? Сейчас проверим!

Однако, рука остановилась на моменте создания куба, который было толком не разглядеть на фоне пестрящего звёздами неба. До меня вдруг дошло, что всё происходящее может быть обычным сном, от которого я до сих пор не отошёл. Либо вовсе это проделки абрикосового дьявола, который споил бедного мальчика. В общем, приняв вполне разумное решение, я попытался выбросить из головы всё только что происходящее и кое-как добрался до своей берлоги. Завтра…. всё узнаем завтра…