Пардон, свидетельство о браке. И, коротко оглянувшись по сторонам, убрал его в сейф. Чтобы в ответ на моё безмерное удивление недовольно протянуть:

— На всякий случай. Не то, чтобы я боялся свою новоиспечённую супругу… Но зная Лёлю…

И замолчал так, многозначительно. Оставив на откуп моему воображению додумать окончание фразы. А я даже напрягаться не стал, вылупившись на него как на восьмое чудо света и честно пытаясь переварить ту мысль, что внезапно меня озарила.

Вот как стукнула по темечку, так и не оставила никаких сомнений, что друг мой мозгами поехал окончательно и бесповоротно. На почве внезапного брака и беспросветной влюблённости, млин!

— Скажи, что это не то о чём я подумал…

— А о чём ты подумал? — Гор вопросительно вскинул бровь, вновь примостив свой зад на краю стола и спрятав руки в карманы брюк.

— О том, что ты мазохист, мля! Ты что, реально женился на ней без её согласия, что ли?!

Меня смерили тяжёлым, убийственным взглядом. И моё воображение тут же подкинуло пару вариантов «весёлой» семейной жизни приятеля. Таких красочных, что я не выдержал и самым натуральным, мать его, образом заржал. Да так, что даже невозмутимая Соколова уронила папку с документами на пол от неожиданности.

— Воронов!

Шипение Гора и гневный окрик Катрин, впечатления на меня не произвели. Я продолжал угорать, представляя, как качественно и со вкусом помотают нервы Ильину. О да, я уже видел эту картинку, я уже чувствовал те флюиды «счастья», что шли от хрупкой, беременной девушки со скромным именем Лёля…

А кстати. Где он её забыл-то?

— Долго ещё зубы сушить будешь? — угрюмо поинтересовался Гор, смяв листок бумаги и бросив его в меня.

Отбив снаряд, я проглотил очередной смешок. И, положив руку на сердце, от всей души, искренне, как можно серьёзнее пообещал:

— Держись, брат. Обещаю, если что — я за тебя обязательно отомщу!

— Ну ты и…

В меня полетел ещё один снаряд. Возведя глаза к потолку, я смял лежащую рядом бумагу и кинул в него, но этот придурок ловко увернулся. И я вот вообще не удивился, когда этот треклятый комок приземлился аккурат под ногами…

— М-м-м… Упс? — я натянул на лицо самую лучшую из своих улыбок.

Одна беда, с этой девушкой не работали никакие мои приёмы. Смерив меня уничижительно-равнодушным взглядом, Соколова поправила очки, сползшие с переносицы. И снисходительно фыркнула:

— Когда вы уже повзрослеете, а? Два идиота.

— Эй! — я возмущённо вскинулся, машинально рванув стянувший шею галстук. И машинально скользнув жадным взглядом по её соблазнительной фигурке, крикнул. — Он первый начал!

— Ну, конечно же, Александр Всеволодович, — от этого сладкого, покорного тона у меня свело зубы, а внутренности скрутило странным, вот совершенно неуместным предвкушением.

А Катрин, как будто (да почему как будто?!) издеваясь, смиренно вздохнула и добавила, оглянувшись через плечо и мило так улыбнувшись:

— Вас же всегда все обидеть норовя-я-ят…

— Ты… — я сощурился, медленно поднявшись и выйдя из-за своего стола. На тихо ржущего Ильина я внимания не обратил.

Куда больше меня интересовала упрямая, вздорная, невыносимая Соколова. У которой на лице не было и тени испуга даже тогда, когда я оказался прямо напротив её стойки в приёмной.

Мля, меня проигрыш в споре так не задел, как это её «Алекса-а-андр Все-е-еволодович»! Ещё и гласные специально растянула так, что меня аж передёрнуло от этих звуков, а уязвлённое самолюбие срочно затребовало сатисфакции. Вот прям тут, в офисе.

Не сходя с этого места! И плевать мне, какие будут последствия!

— Катерина Андреевна, а вы ничего не хотите мне сказать? — опёршись руками на стойку, я наклонился вперёд. И медленно так, оценивающе оглядел нашу «любимую» помощницу с ног до головы.

Интересно, почему я раньше не замечал, какие у неё интересные характеристики? Выдающиеся такие, местами, объёмные…

Мда, Воронов, а ты у нас, оказывается, умеешь талантливо не замечать того, что у тебя под носом. Но это ведь не поздно исправить, верно?

— Например? — Соколова вдруг тоже подалась вперёд, не опуская взгляд и улыбаясь так нагло, что я… Я…

— Кхм, а я вам это… Не мешаю?

Насмешливый голос Гора со стороны кабинета отвлёк меня от очень вольных фантазий. В своей голове я уже успешно преодолел конфетно-букетный период в наших отношениях с Катрин и двигался к занятию поинтереснее. Ну и что, что она об этом понятия не имела и ни на что не соглашалась? Помечтать-то можно!

Тем более, что все свои мечты я привык воплощать в жизнь. Ещё бы понять, куда Ильина сплавить, чтоб под ногами не мешался и…

О, я же так и не спросил!

— Ильин, развей мои сомнения… — я мстительно сощурился и невинно так поинтересовался, подперев щёку кулаком и глядя на Гора. Тот мгновенно напрягся, предчувствуя гадость и вот как его разочаровать-то? — Скажи, что ты не оставил свою новоиспечённую, беременную и очень деятельную супругу… Одну на парковке. Не оставил же?

Ильин так и застыл, уставившись на меня недоумённым взглядом. А потом до него, как говорится, дошло-о-о. Ну, судя по тому, что на его лице попеременно сменились удивление, недоумение, подозрение и самая натуральная паника, пополам со здоровой злостью. И я уже предвкушал, как выхвачу в челюсть или в корпус за свои грязные инсинуации, но…

— Твою. Мать, — медленно, по слогам проговорил Игорёк, сжимая кулаки и оттянув ворот рубашки. А потом рванул в сторону выхода, прорычав сквозь зубы. — Выпорю. Ей богу, поймаю, запру и выпорю! Вот же… Лёля, блин!

— Мне кажется, или это звучит как диагноз? — вежливо уточнил я у отвлёкшейся на шефа Катрин.

Та ехидно фыркнула, заправив за ушко прядь длинных волос. И всё же не удержалась от ответной шпильки, смерив меня снисходительным взглядом:

— Кто бы говорил, Александр Всеволодович. Вы же помните о том, что у вас сегодня назначено несколько о-о-очень важных встреч?

— Нет, — честно откликнулся я, сообразив, что напрочь забыл про список дел на сегодня. Да что там! Я про то, что собирался в недельный загул уйти и то — запамятовал. А всё почему?

А всё потому, что я как дурак стоял у стойки в приёмной и откровенно пялился на невозмутимую Соколову. Ту самую, что нервно вертела в пальцах карандаш и то и дело косила на меня нечитаемым взглядом. И вот вроде бы надо уйти, вернуться к делам, заняться хоть чем-то полезным. Но…

— Катрин, а Катрин… — я наклонился вперёд, уже строя в голове планы по захвату одной, ну очень неприступной крепости.

— Чего тебе, старче? — подозрительно сверкнула глазами девушка, оторвавшись на секунду от монитора.

— Ты идёшь со мной на свидание. Возражения не принимаются. Усекла?

На меня недоверчиво глянули, всем своим видом выражая, что думают о таком предложении. Чтобы спустя минуту таких «гляделок», закатив глаза, твёрдо и уверенно заявить:

— Ни-ког-да. Усёк? А теперь сгинь с глаз моих, Александр Всеволодович и попробуй поработать для разнообразия.

Наверное, мне стоило обидеться. Однозначно стоило. Но вместо этого я только щёлкнул пальцами, разворачиваясь в сторону своего кабинета, и заявил:

— Никогда не говори никогда, Катрин. Ты пойдёшь со мной на свидание, даже не сомневайся.

Как там Ильин заявил? Хороший адвокат имеет пару-тройку козырей и запасной план? Кажется, я начал понимать, о чём он…

У нашего Урагана Катрин просто не было шансов. Ни-ка-ких!

Не стоит недооценивать женщину!

Особенно, если она беременна, проголодалась и не собирается мириться с обстоятельствами. Прямо как я, сбежавшая от новоявленного муженька, как только он оставил меня одну. Если Ильин наивно верил, что статус его супруги, хоть как-то успокоит мою бунтарскую натуру и отговорит меня от поиска приключений…

Ну, что я могу сказать? Наивные чукотские мальчики они такие, да.

Хихикнув над собственными мыслями, я расплатилась с таксистом и вышла возле своего дома, с наслаждением потянувшись и размяв противно нывшую поясницу. Повела носом, принюхиваясь к витающим вокруг ароматам, и поняла, чего же мне так не хватало весь этот день.