– Я уже это понял. Но вот как ты к этому отнесешься, я не уверен.

– О, я тоже люблю сюрпризы. Конечно, если они приятные.

Джейк потер подбородок:

– Вот это-то как раз и неясно.

Из коробки раздался какой-то странный звук. Энни с любопытством посмотрела на нее:

– А меня ты тоже заставишь ждать до утра?

То, что находилось в коробке, стало царапать крышку. Джейк осторожно улыбнулся:

– Думаю, что у меня это не получится. Презент намерен выбраться наружу.

Поставив коробку на диван между ними, он открыл крышку. Крошечная красно-оранжевая таксочка немногим больше ладони Джейка весело затявкала.

– О, прелесть какая! – воскликнула Энни. Животное замахало длинным хвостиком. Джейк вынул его из коробки, и Энни протянула к нему руки.

Джейк передал ей собачку:

– Если ты не хочешь, чтобы она жила у вас, я увезу ее к себе в Талсу. Я просто подумал, что Маделин обрадуется, если у нее появится собственная собака.

– Я с радостью приму песика, Маделин будет в восторге. Это – он?

– Вообще-то она. В питомнике мне сказали, что девочек легче приучать, чем мальчиков, если только не кастрировать их.

Энни усмехнулась:

– Это правило распространяется не только на собак. Джейк улыбнулся.

Энни погладила щеночка.

– Она красавица.

– Да. – Джейк, перегнувшись через колени Энни, погладил песика. – Она напоминает мне тебя.

У Энни участился пульс. Она постаралась сдержанно улыбнуться:

– Сомнительный комплимент. Джейк засмеялся:

– Я имел в виду окрас. Ее шерстка такого же цвета, как твои волосы. – Взяв прядь волос Энни, он прислонил их к щенку. – Видишь?

«Вижу, что стоит тебе ко мне хоть чуть прикоснуться, как я вся дрожу. И вижу, что твои губы просто предназначены для поцелуев».

Щенок подпрыгнул и лизнул Энни в подбородок.

«Собака, – напомнила себе Энни. – Я должна сосредоточить свое внимание на собаке».

Взяв щенка на руки, Энни встала.

– Я думаю, она хочет пить. Джейк тоже встал.

– У меня в машине миски для еды и воды и еще там что-то нужное. Пойду принесу.

Он вернулся с большой корзинкой для домашних животных, красной подстилкой, огромным пакетом корма для щенят, большим пластиковым пакетом с игрушками и другими мелочами.

– Мы поселим ее на кухне. У меня есть кое-что позволяющее соорудить манеж. И можем держать ее там, пока она не научится вести себя в доме.

Пока Джейк пристраивал миски для еды и воды, Энни отгородила белой пластиковой сеткой часть кухни у задней двери и положила на пол газеты. Щенок принялся за еду, а потом с удовольствием попил.

– Ее, наверное, надо вывести, – сказала Энни. Открыв заднюю дверь, она вышла во двор, маленькая собачка побежала за ней. Джейк вышел вслед за ними.

Звезды над головой сверкали, как огни на рождественской елке. Хор сверчков и древесных лягушек распевал свои брачные песни. Воздух, густой и сладкий, был напоен запахом жимолости. Ночь предлагала пир для чувств.

Щенок, исследуя окрестности, побежал вдоль забора. Энни устроилась на деревянных качелях, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Качели затрещали, когда Джейк сел рядом. Он положил руку на спинку качелей, едва не касаясь ее волос. Энни постаралась удержаться от желания положить голову ему на руку.

«Собака», – повторила она про себя, как заклинание.

– Маделин будет очень любить своего щенка.

– Надеюсь. Наверное, мне следовало позвонить и спросить у тебя разрешение.

Они стали качаться.

– Ты говорил мне, что твои родители не разрешали тебе заводить животных.

– Рейчел тоже не согласилась бы. Она говорила, что собака и белые ковры несовместимы.

Энни хотела было сказать, что белые ковры вообще плохо совместимы с повседневной жизнью, но передумала. Повернув голову, но ничего не увидев, она спросила:

– Она побежала на кухню еще поесть?

Джейк повернулся, пытаясь увидеть что-то через окно.

– Нет, похоже, она укладывается.

«Может быть, нам следовало сделать то же самое», – глубоко вздохнула Энни.

– Это из-за ковров у тебя пока не было собаки?

– Да нет, я мало бываю дома. Думаю, собаке плохо одной.

– Это и к людям относится, – мягко заметила Энни.

Джейк посмотрел на нее, и от его пристального взгляда сердце Энни сделало скачок.

– Иногда у людей нет выбора.

– Иногда он у них есть, но они просто им не пользуются.

Энни с трудом заставила себя отвести от него глаза и вновь заговорила о животных:

– Значит, ты решил, что я подхожу для выхаживания щенят?

Джейк пожал плечами:

– Я рассчитывал, что после того как ты увидишь ее, тебе будет трудно сказать «нет».

Его глаза светились в мягком свете, падающем из окна. Он смотрел на ее губы. Энни больше не могла игнорировать происходящее между ними.

Влечение. Голод. Потребность. Желание. Все это было в его взгляде.

– Мне вообще всегда трудно говорить тебе «нет», Джейк, – неожиданно произнесла она.

Энни сказала это шепотом, но смысл ее слов был очевиден. Качели приостановили движение. Воздух застыл. Казалось, что даже древесные лягушки затаили дыхание.

Глаза Джейка пробежали по ее лицу, пытаясь прочесть его выражение. Он, видимо, увидел то, что искал. Его губы шевельнулись, произнося лишь одно слово – «Энни».

Она тут же оказалась в его объятиях. От Джейка пахло лосьоном для бритья. Его рука, лежавшая на спинке качелей, коснулась ее волос, другая скользнула ей за спину, губы жадно прильнули к ее губам. А затем Энни растворилась в его поцелуях. Страстных, горячих, влажных. Его язык проник ей в рот, все внутри ее, казалось, растаяло и превратилось во влажное пламя.

Энни обхватила голову Джейка, перебирая волосы, прижимая его к себе, не давая возможности отстраниться. Она мечтала поцеловать его с того самого раза, когда увидела впервые, даже не зная еще, кто он такой. И сейчас она нежилась в его объятиях, не желая покидать их.

Энни чувствовала на шее его теплое дыхание. Его рука осторожно проникла под бретельки платья. Никогда она не получала такого удовольствия от прикосновения. Джейк снова поцеловал ее, глубоко и нежно, и опустил одну из бретелек, обнажив ее грудь.

– О, Энни, – пробормотал он, лаская ее взглядом. – Ты так хороша, что до тебя страшно дотронуться.

– И все же дотронься, – торопила она его.

Опустив голову, Джейк взял ее сосок в рот. Порыв, теплый, утонченный и глубокий, пронзил все ее тело.

Энни тоже хотела прикоснуться к нему, почувствовать его кожу. Ее руки дрожали, пока она расстегивала пуговицы на его рубашке. Не от волнения, а от желания. Распахнув рубашку, Энни провела рукой по его груди. Сильная, мускулистая, она была покрыта грубыми на ощупь волосами. Ее рука двинулась ниже.

– Помедленнее, ангел, – простонал Джейк.

– Не хочу медленно.

Он поднял Энни, пронес через открытую дверь кухни. Она прильнула к нему, чувствуя щекой его волосы на груди. Он отнес ее в комнату и положил на кровать.

Джейк стащил с себя расстегнутую рубашку. Его глаза, темные и голодные, не отрывались от ее лица. Энни хотела снять платье, но он накрыл ее руку своей.

– Нет. Дай это сделать мне. Мягкая ткань упала ей на талию. Его глаза, казалось, впитывают ее.

– Ты еще красивее, чем я думал.

Мысль о том, что он думал о ней, возбудила Энни не меньше, чем движения его пальцев, касавшихся ее груди и поглаживавших сосок. Его губы следовали за ними. Энни наслаждалась ощущением его кожи, губ, ласкающих ее груди. Когда Джейк взял в рот сосок, ее пронзило острое наслаждение.

Энни выгнулась, чтобы он мог коснуться ее сокровенных мест. Продолжая целовать ее грудь, Джейк медленно-медленно спустил с нее платье и принялся нежно гладить внутреннюю сторону бедер.

Энни потянулась, чтобы дотронуться до него, но он перехватил ее руку, продолжая целовать ее грудь и живот.

Рука его дотянулась до ее маленьких шелковых трусиков. Он медленно провел пальцем сначала по одной, потом по другой стороне. И когда Энни уже думала, что больше не выдержит, его палец двинулся к центру, затем далее – к влажному трепещущему бугорку. Застонав, она еще теснее прижалась к нему.