— Ничего особенного. Просто возникли некоторые разногласия. Хуже то, что великий князь со своей службой безопасности пытался меня убить. Поэтому в Новгороде мне лучше не появляться.

— Так значит, ты не будешь вести дела с моим родом?

— Кто сказал? Я-то сам не против, были бы деньги. Вот только с ними-то и загвоздка. Не знаю, в общем.

— Род может дать тебе ссуду под минимальный процент, как для своих. Главное, убедить семейный совет. Если хочешь, я поговорю с отцом.

Я приподнял бровь и пристально посмотрел на девушку. Что это она так засуетилась?

— Подумаю, — сказал я. — Пока надеюсь получить своё. Тогда этих плясок с бубном не потребуется.

— Было бы хорошо. А ты знаешь, что тут недалеко склады взорвались? — переключилась Ксения на другую тему. — В воскресенье ночью такая вспышка был сильная. Мы отсюда видели огненный столб. А потом синим всё замерцало. Говорят, там хранились энергоконцентратные снаряды, и все они рванули. Повезло, что мы — далеко.

— Ага. И сейчас там серая зона, — добавил я. — Мы были там вчера. Все деревья вокруг посерели. На нас существо напало. Паша — наш пулемётчик — до сих пор в лазарете.

— Существо? Что за существо?

— Многоножки, пустынники, серые — их кто как называет. Они бывают разные. У этого были четыре верхние конечности, две ноги и голова без лица. Оно из нашего пулемётчика высосало всю энергию, а потом бросилось на меня. Еле отбился.

— Никогда не слышала ни о чём подобном.

— Никто не слышал. Вся информация засекречена. Даже в теневом интернете не найдёшь.

— Но почему?

— А кто ж их знает? Мало ли что правительство мутит. Ты тоже не говори никому, ладно? А то мало ли…

— Странно… Ну ладно, не буду.

— Ещё как странно. Но сейчас срать на тайны, главное, чтобы эти твари сюда не забрели. Их пули вообще не берут. Впрочем, сегодня ночью мы уже свалим отсюда.

— И хорошо. Надоело тут сидеть. Только вот не понимаю, зачем нас заставили рыться в земле, если всё равно уезжать собрались? Наконец хотя бы в нормальном бою поучаствую.

— Волнуешься?

— Немного… — тут Ксения замерла, прислушиваясь.

Воздух прорезал резкий свист, и совсем близко грохнул взрыв, подняв в небо столб земли. Наши кружки подскочили, чай расплескался, а у меня заложило уши.

— Бомбят, надо прятаться, — я вскочил с ящика, Ксения — тоже. Её глаза тут же загорелись зелёным.

Недалеко от нас находился вход в подземное убежище, мы ринулись туда. Неподалёку рванули ещё два снаряда.

Внутри оказалось темно, почти всё пространство было занято деревянными ящиками.

— Тут что, патроны? — ужаснулся я.

— Нет, тут тушёнка и всякое снаряжение хранится, — успокоила меня Ксения.

Очередной взрыв грохнул у нас над головой. С потолка посыпалась земля. Рация была при мне, и я связался со своими, чтобы убедиться, что они успели спрятаться. Устроился на одном из ящиков и принялся ждать. Ксения села рядом.

Снаряды рвались всё чаще, нам на головы то и дело сыпалась земля, а брёвна потолка ходили ходуном и трещали так, что, казалось, что вот-вот обрушатся. Ощущение было не из приятных, но умом-то я понимал, что ни мне, ни Ксении рухнувший потолок вреда не причинит. С третьим-пятым рангом получить бревном по башке — не смертельно.

Но страх невозможно было прогнать полностью. Рядом рвались тяжёлые снаряды, способные стереть с лица земли что угодно, и осознание этого вызвало животный, иррациональный ужас. Кажется, Ксения тоже боялась. Она придвинулась ко мне поближе, её глаза светились в темноте двумя ярко-зелёными точками.

— Страшно? — спросил я.

— Немного, — призналась девушка. Она пыталась скрыть своё состояние, но голос её дрожал.

— Энергия защитит, — подбодрил я. — Ничего не случится. Наш снайпер… — я сделал паузу, поскольку неподалёку один за другим прозвучали два взрыва. — У нашего снайпера тоже пятый ранг. Он даже прямое попадание тридцатимиллиметровых снарядов выдерживал. А мы сейчас в укрытии.

— Знаю, — сказала Ксения. — Просто это выматывает. Уже третий раз за последние дни так.

— Выматывает, да, — согласился я. — Но надо просто перетерпеть.

Грохот не смолкал. Я сильнее сфокусировался на внутренней энергии, словно цепляясь за единственную спасительную нить, и постарался привести разум в состояние покоя. Страх стал уползать глубже, он забился в самый дальний угол души, но теперь, по крайней мере, не мешал здраво оценивать обстановку.

Я взял Ксению за руку:

— Скоро закончится.

— Надеюсь, — произнесла она. — Скорее бы ночь. Уедем, наконец, отсюда.

Так мы и сидели под этим нескончаемым грохотом. Блиндаж наполнился пылью, пыль забивала глаза, рот и нос, заставляя кашлять и чихать. Временами я начинал задыхаться, но вылезать было нельзя. Прямое попадание снаряда могло быть опасным даже для меня. Мы больше не разговаривали — сидели молча. А время тянулось и тянулось, и казалось, кошмар этот не закончится никогда.

Но он закончился. Взрывы стали раздаваться реже, а потом и вовсе смолкли.

Мы с Ксенией выбрались наружу. Посуда и консервные банки валялись на дне траншеи, присыпанные землёй. Ящики тоже изрядно припорошило. Один из снарядов немного расширил окоп в месте неподалёку от нас. Других разрушений видно не было, по крайней мере, отсюда. Пахло гарью и тротилом, вокруг стояла плотная завеса пыли и дыма, сквозь которую проглядывал зелёный приземистый корпус боевой машины.

— Акула, говорит Восток, доложи, потери есть? — спросил я по рации.

— Все целы, — ответил капрал. — А вот соседний блиндаж завалило. Там из третьего взвода пацаны. Откапываем.

— Скажи остальным, чтоб готовились. Может начаться атака. Не зря они нас обстреляли.

— Понял. Готовимся.

— Я должен возвращаться в расположение части, — сказал я Ксении.

— Да, конечно, я — тоже, — ответила она, оглядываясь по сторонам. — После обстрелов ливы всегда начинали атаку.

— Всё будет хорошо, — я тронул её за плечо. — Мы выберемся отсюда. Да?

— Конечно, — девушка посмотрела на меня, глаза всё ещё светились. — Выберемся.

Окопы пострадали несильно. Снаряды в большинстве своём ложились либо в поле, либо в лагере, некоторые попали в земляные отвалы.

На подходе к нашему участку я увидел несколько ребят в форме регулярной армии, которые лопатами разгребали завал — в этом месте снаряд попал в земляной бруствер, и траншею засыпало. Я узнал их: это были сержант и трое парней, с которыми я беседовал в вечер перед отправкой на задание. Пятый куда-то делся. Возможно, погиб. Они тоже застряли тут, не имея возможности вернуться в свою часть. Впрочем, если их батальон охранял склады, он давно прекратил своё существование. А этим ребятам повезло: благодаря удачному стечению обстоятельств они оказались здесь, с нами, а не там, где теперь — лишь серые пески.

Мой взор скользнул по их лицам: грязные, измождённые, понурые. Парни ковыряли землю, словно пьяные, не понимая толком, что происходит. На меня они даже не взглянули, когда я проходил мимо. Только сержант посмотрел — как-то озлобленно, недружелюбно, да и то сразу опустил глаза.

Блиндаж, который находился возле наших укрытий, обрушился от попадания снаряда, но трое бойцов, сидевших в это время внутри, уже вылезли. На серых от пыли лицах синим светом горели глаза. Парни смеялись и подкалывали друг друга — им случившееся казалось чем-то забавным. Или просто таким образом от стресса избавлялись.

— Ливы атакуют! — крикнул боец, который сидел за крупнокалиберным пулемётом в вынесенной ячейке. — Танк на два пятьдесят.

Я выглянул из-за земляного бруствера. Под указанным углом заметил вначале облачко выхлопов, а потом и сам танк, выбравшийся из леса. Танк выстрелил. Снаряд рванул позади траншей. Боевые машины, что прятались в индивидуальных окопах за основной линией обороны, ответили дружным перестуком малокалиберных пушек.

Правее я заметил ещё несколько единиц бронетехники — пять обычных БМ-85. Они тоже выбрались из зарослей и поползли к нам, стреляя на ходу. Я сообщил капитану, что нас атакуют, забежал в блиндаж, достал автомат из шкафчика вернулся к брустверу. По кому стрелять, пока было непонятно. Отсюда едва виднелись башни броневиков. Зато пулемёт уже колотил вовсю, посылая пунктиры трассеров в сторону врага. По нам тоже лупили из всех стволов, а в небе шипели мины и с грохотом ложились то за окопом, то перед ним. Вражеский танк ещё несколько раз ухнул орудием, но всё время были перелёты.