Я кивнула и выпрямилась.

– Мне уже надоело бояться. Я не разочарую вас.

– Не разочаруешь и за миллион лет, – сказал Питер и похлопал Калеба по плечу, потом указал на дверь. – Пойдем?

– Да, но послушай, – я повернулась к Калебу, – не злись на меня потом. Я знаю, что они хотят сделать, но знаю и то, что нужно сделать мне. И я не собираюсь проигрывать без сражения.

Он усмехнулся в высшей степени соблазнительно:

– Должно быть убедительно.

– Будем надеяться, что я не взорву голову Дональда, – на ходу пробормотала я.

– Ох, не знаю, – протянул Питер, – звучит довольно заманчиво.

Мы с Калебом засмеялись, когда он повел меня к буфету, и я чуть не споткнулась. Стол, такой же длинный, как коридор у меня дома… был наполовину завален медовыми пончиками.

– Кто им сказал?

– О, уверен, у них свои пути, – ответил мой нареченный и усмехнулся, наполняя тарелку. Я глубоко вздохнула и попыталась вести себя нормально, не фокусируя внимание ни на чем конкретном, но и не закрываясь ни от чего.

«Ах! Она ест медовые булочки! Ура! Надеюсь, они ей понравятся!»

«Во что она одета? Она – ходячая реклама моды последнего сезона!»

Я повернулась и подняла бровь. Две женщины, которые смотрели на меня, быстро отвернулись.

– Ты широко открыта, – заметил Калеб. – Это хорошая идея?

– Думаю, да, – отозвалась я и понюхала кофе в чашке, которую держала в руках. Я восхищенно вдохнула его аромат, на что Калеб улыбнулся и повел меня к одному из столов в середине. – Я вчера решила, что узнала бы мысли Дональда, его уловки и все планы Совета относительно нас, если бы просто открылась. Мне нельзя закрываться. Я должна знать, что происходит.

– Согласен. Просто я хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Я в безопасности. Все в порядке.

Он кивнул и погладил мою ногу под столом, наблюдая с улыбкой, как я поглощаю медовый пончик. Вскоре к нам присоединились Линн и Кайл.

– Они и рядом не стояли с пончиками Рэйчел, правда? – разглагольствовала Линн, хотя уже слопала половину своего пончика за один укус. – Просто пусть знают.

– Кто-нибудь в курсе, что они запланировали на сегодня? – поинтересовалась я.

– Обычно первый полный день здесь мы соревнуемся, – сообщил Кайл со знанием дела.

– Соревнуемся? – переспросила я.

– Ага, – произнес он с набитым ртом. – У них такие же соревнования, как и у нас, игры и прочее. «Трехногая собака», «Сборщик черешни», «Крысиные бега».

– Любовь моя, – саркастично сказала Линн, – пожалуйста, объясни подробно и не заставляй нас умолять тебя.

– Но мне так нравится, когда ты умоляешь, – заявил он, понизив голос и усмехаясь.

Калеб пришел на выручку:

– Тебе не говорили, что твое поведение совершенно неуместно?

– Говорили. И ты знаешь, я побеседовал с собой об этом. Оказалось, меня это не колышет.

Мы закатили глаза, а Линн засмеялась так, словно это была самая смешная реплика из всех, что ей доводилось слышать. Затем Кайл объяснил:

– Ладно, м-м… «Трехногая собака» – это когда двоим связывают вместе по одной ноге и затем они бегут. «Сборщик черешни» – это когда наполняют емкость взбитыми сливками и бросают туда целую горсть черешен с черенками. Нужно вытащить их зубами и не измазаться в сливках. А «Крысиные бега» – это самое веселое. – Он ухмыльнулся.

– Ты никогда не играл, – заметил Калеб, – и понятия не имеешь, весело это или нет.

Кайл продолжал, будто его не прерывали:

– Это когда запечатленным мужчинам завязывают глаза, и они должны попытаться найти нашу нареченную среди остальных. Но прикол в том, что они просят Барселону, – он указал на высокого худого мужчину, который одиноко стоял в углу, – зачаровывать нас, чтобы мы не чувствовали друг друга до окончания игры. И… мы можем касаться только рук друг друга.

– Вряд ли это так сложно, – решила я, думая о том, что точно знаю, какие у Калеба руки на ощупь.

– Ты так думаешь, но все тяжелее, чем кажется. И кого бы парень ни выбрал, девушка должна стать его парой за ужином, даже если это не его нареченная.

Я поморщилась:

– А вот это уже плохо.

– Это упражнение на общение, чтобы мы поддерживали связь друг с другом и не образовывали клик или не оставались все время в кругу семьи. Это должно заставить нас общаться. Обычно в этот вечер проводятся такие глупые танцы, как вальс и шаффл, но в целом весело.

– Хм. Я поняла.

– Но сомневаюсь, что они позволят своей драгоценной Провидице играть в наши игры, – насмешливо улыбнулся Кайл.

– Напротив, – вмешался Дональд, оказавшийся позади нас. Мы повернулись на голос и увидели, что он стоит, держа под руку прелестную блондинку. – Совет может придумать версию «Крысиных бегов» специально для Мэгги. – Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я попыталась проникнуть в его сознание – и снова безрезультатно. Ни мыслей, ни воспоминаний, ничего… кроме злости. Я почувствовала, как она буквально переполняет Дональда. Он ненавидел меня. Хотя по какой-то причине я не могла прочитать его мысли, остальное было четко и ясно. Он ненавидел само мое существование. И не только мое, он ненавидел Джейкобсонов в целом.

– Пойдем, дорогой, – попросила блондинка. – Я голодна.

– Хорошо, Присцилла. Мэгги, надеюсь, тебе понравится это упражнение и ты отнесешься к нему серьезно, – сурово добавил Дональд.

Я искренне улыбнулась:

– Непременно. Спасибо.

Разозлившись на мою доброжелательность, он пошел к кофейной стойке.

– Убей их добротой, сестра! – победоносно воскликнула Линн. Она очень напоминала мне Бек. А я так скучала по своей подруге… Кивнув Линн, я посмотрела налево, так как к нам присоединилась еще одна пара.

– Филипп, правильно? – спросила я. Муж с женой, кажется, удивились.

– Да. А это моя прелестная жена, Марселла, – сказал Филипп с акцентом вязким и скрипучим, как сырой сахар. Я улыбнулась еще шире, когда Марселла помахала мне и занялась своим завтраком. Филипп повернулся к жене и сказал ей что-то по-французски. Оба склонили головы, и я была благодарна, что они по крайней мере слушали вчера и не стали выполнять весь ритуал.

Я поклонилась в ответ и заметила огонек в глазах Филиппа, но он быстро принял невозмутимый вид.

«Она такая простая… она настолько человек…»

Я поджала губы.

– Ты читаешь мои мысли, Провидица? – спросил он с усмешкой. – Все в порядке. Я не хотел смутить тебя. Те, кому нечего скрывать, не должны возражать против того, чтобы лидер, призванный помочь, читал их мысли, верно?

– Хм, – пробормотала я. – Сомневаюсь, что большинство присутствующих здесь согласятся с этим. Я не стремлюсь читать ваши мысли, – пояснила я. – Мой разум, когда я его открываю, как бы… сам выбирает, кого читать.

– Понимаю. Не волнуйся, я твой друг, – прошептал он конспиративно и затем обратился к Калебу: – Калеб! Как ты?

– Довольно хорошо, французик, – поддел его Калеб и обнял меня за плечи. – Довольно хорошо.

– Ах вы, американцы. – Филипп покачал головой. – Такие бодрые и счастливые. – Калеб засмеялся, и они стукнулись кулаками. Неужели все здесь так делают? – Марселла не говорит по-английски, но она просила передать, что с удовольствием выпила бы с вами чаю попозже.

– М-м… конечно, – откликнулась я. – Хорошая идея.

– Все, пожалуйста, внимание!

Мы повернулись и увидели крупного, дородного члена Совета. У него были седые волосы, гладко зачесанные назад, и серые глаза. Он пробежал глазами по всем и, когда его взгляд остановился на мне, быстро отвел его в сторону, явно нервничая.

«О… Она читает мои мысли прямо сейчас? У нее будет видение для меня? Что, если она узнает о том, что я как-то раз проиграл в казино в Новой Зеландии все жалованье и солгал семье, что меня обокрали!.. О черт! Я же сам сию минуту проговорился ей! Она же может читать мои мысли! Провидица, пожалуйста, прости меня. Не обрекай на одиночество за мои грехи…»

Он умолял, обращаясь прямо ко мне, зная, что я могу его слышать, а все молча смотрели на него, ожидая, когда же он закончит объявление. Я быстро сжала руку Калеба, а затем встала. Глаза мужчины были прикованы ко мне, пока я шла к нему.