Я кивнула:

– Ага. Я чувствую то же самое. – Я провела рукой по его гладкой щеке. – Но ты прав. Это даже интересно… догадываться. Хотя знать о тебе все, что только можно, тоже хорошо.

– Да, – ответил Калеб тихо, – конечно, хорошо.

Я сменила тему:

– Завтра я собираюсь обратиться ко всем. – Я сглотнула – звук был громкий и почти смущающий. – Я собираюсь сказать, что существующие законы мешают нашему благоденствию.

Калеб вздохнул, и я, честно, не могла сказать, хороший это был вздох или нет. Я ждала, напрягшись, и, похоже, он знал, что я пребываю в растерянности.

– Я слышал, как ты весь день говоришь… «мы, наш народ, наш род». – Он перекатился, нависнув надо мной. – Я так счастлив, что тебя больше не терзают мысли о том, одна ты из нас или нет.

– Я одна из вас, – сказала я с уверенностью. – И в радости, и в горе.

Он снова поцеловал меня и устроил рядом с собой, словно защищая, и мы заснули в уютных объятиях друг друга, только без исцеляющего прикосновения, но и это было немало.

Я знала, что она наступает – боль, напряжение в костях и мышцах, но просыпаться с ощущениями, которых я не испытывала с тех пор, как меня похитили, походило на ослепляющий выстрел болезненной реальности. Я застонала, прижавшись лицом к груди Калеба, и использовала его руку как рычаг, чтобы подняться. Часы на комоде показывали семь часов, но я с трудом различала время, так как у меня перед глазами все плясало, и красные цифры на циферблате расплывались.

Калеб зашевелился подо мной и застонал, почувствовав, как боль пронзила и его:

– А-а-а… Мэгги?

– Я проснулась, – ответила я, задыхаясь, но моя рука ослабела, и я неуклюже упала ему на грудь.

Калеб выбрался из кровати, взял меня на руки и ощупью дошел до двери. Открыв ее, он вынес меня в коридор. Когда он переступил через порог в чистый воздух, исцеляющее прикосновение ударило нас так сильно, что мы прислонились к стене. Калеб опустил меня на пол и застонал, когда мы оба почувствовали облегчение в мышцах, и даже наши спинные суставы, казалось, встали на место.

Я снова читала его мысли. И он был в бешенстве.

Я открыла глаза, чтобы понять, почему он так расстроен. Калеб смотрел на меня, нахмурившись.

– В чем дело?

Он проворчал, наклонившись к моему лбу:

– Как они могли сделать это с тобой, зная, что случится?

– Тебя они знают дольше, и сделали с тобой то же самое, – возразила я.

Калеб глубоко вздохнул. Вздох превратился в рычание, когда он обдумал мои слова:

– Скорее бы эта неделя закончилась. Я готов увезти тебя домой.

Я подумала, где же теперь мой дом. Калеб услышал мою мысль, и я почувствовала хлопок, означавший, что он заблокировал меня.

– Пойдем одеваться, – предложил он.

Я опустила глаза и только сейчас заметила, что он все еще в трусах. Я не могла сдержать улыбку, но тут раздался звук отворяющейся двери. Бабушка вышла из своей комнаты и остановилась как вкопанная, увидев внука в одних трусах.

Я ждала, что она покраснеет или что-то в этом роде, все что угодно, но она просто стояла. Калеб неловко кашлянул и притянул меня, поставив перед собой. Впервые он ставил меня перед собой, чтобы защитить себя. Обычно бывало наоборот. Бабушка сначала хихикнула, а потом расхохоталась так сильно, что даже согнулась.

– Бабушка, перестань, – взмолился Калеб и жалобно посмотрел на меня, потому что я тоже начала смеяться.

– Прости, – с трудом выговорила я, – но это действительно смешно.

– Калеб, – смеялась бабушка, хватая воздух ртом, – утешь меня, скажи, что разгуливал в таком виде, добираясь сюда из своей камеры.

Я оборвала смех:

– Вы знали, что он вчера ночью находился в камере… но совсем не удивились, увидев его здесь. – В ответ я услышала ее мысль. Бабушка знала, что я пойду и заберу Калеба. Она ни секунды не сомневалась, что мы проведем ночь вместе. Я изумленно уставилась на нее, а она подмигнула и пошла по коридору, все еще посмеиваясь.

Калеб впихнул меня в комнату и быстро закрыл дверь, включая свет.

– Ну, это было просто замечательно, – сказал он с сарказмом.

– Уверена, она уже видела твою прелестную задницу раньше, – заметила я, подходя к своему чемодану. – Не сомневаюсь, она не раз меняла тебе подгузники.

Он поморщился:

– Не хочу об этом думать.

Я снова рассмеялась. Калеб прошел в ванную и натянул вчерашнюю одежду. Я знала, ему нужно наверх, чтобы переодеться, избавиться от грязной тюремной одежды. Он вышел и остановился передо мной.

– Я еще раз приму душ. – Он понюхал рубашку и поморщился. – Камера была довольно отвратительной, но я спущусь, как только смогу. Пусть Родни проводит тебя, хорошо?

– Да, мой тиран, – мило ответила я и поцеловала его ямочку.

– Поверь мне, это не тиранство, – шутливо заметил он. – Тиран заставил бы тебя одеться и пойти с ним. Я считаю, что неплохо справляюсь, учитывая…

– Учитывая что?

– Что моя невеста может надрать мне задницу, не пошевелив и пальцем. Заставляет парня чувствовать себя немного ненужным.

– Ох, какая классная задница, – подколола я, и он ухмыльнулся, притворно нахмурившись. – Ты мне нужен, – уже серьезно сказала я. – Ты нужен мне очень сильно, особенно на этой неделе. Особенно сегодня. Не смей думать, что не нужен мне.

– Я знаю, – произнес он, перебирая пальцами мой браслет с подвеской-звездочкой.

– Правда?

– Конечно, – уверенно ответил Калеб, глядя на меня голубыми глазами. – Эй, я в порядке. Почему ты так внезапно стала волноваться за меня?

– Просто не хочу, чтобы ты думал, что из-за всего… связанного с Провидицей я стану каким-то роботом, который просто все улаживает и не…

– Ну что ты за девушка? – ласково прервал он, прислонившись лбом к моему лбу. – Я в полной безопасности и доверяю тебе больше, чем кому-либо. Не волнуйся ни о чем. Мы не изменимся, что бы ни произошло на этой неделе. – Я облизнула губы и кивнула. Калеб наклонился, чтобы поцеловать меня. – Увидимся через несколько минут, договорились?

– Договорились, – кивнула я, провожая его взглядом. – Я люблю тебя.

Он повернулся, открывая дверь:

– И я люблю тебя, детка.

Когда Калеб ушел, я начала готовиться к предстоящему дню, хотя и не была посвящена в его подробности. Я понятия не имела, как одеться – поскромнее или поэлегантнее. Но если я собираюсь разыграть свою главную партию сегодня, мне нужно быть готовой.

В дверь постучали. Я подошла к ней, выглянула и снова обнаружила своих «горничных».

– Ах, – вздохнула я. – Спасибо вам огромное! С ума схожу, не знаю, что надеть.

Я пропустила сначала бабушку, потом Рэйчел. Джен шла, положив руки на плечи Марии, но тут же девочка вырвалась и с разбега запрыгнула на мою кровать.

– Ну вот, – сказала Рэйчел, оглядев меня. – Ты снова выглядишь отдохнувшей и в хорошем настроении, а Калеба не видно. Странно.

Я посмотрела на бабушку, уверенная, что та разболтала о Калебе, стоявшем в трусах в коридоре. Но она просто подмигнула. Наш секрет, поняла я, улыбнулась и села на табурет у туалетного столика. Я не спорила и ничего не ждала. Просто закрыла глаза и позволила им хлопотать надо мной. Похоже, им очень нравилось этим заниматься, а я была рада, что можно не волноваться хотя бы о своем внешнем виде.

Когда я наконец открыла глаза, Джен только закончила с моими волосами. Она накрутила их на большие бигуди, и теперь они красивыми локонами обрамляли мое лицо. Кто-то вдел мне в уши сережки в виде маленьких серебряных перышек. А когда я посмотрела на платье, которое бабушка положила на край кровати, то даже закусила губу. У нее замечательный вкус!

Это было голубое платье без бретелек с серебряным поясом. Мария держала в руках серебряные лодочки и с завистью смотрела на блестящий бантик спереди:

– Почему такие туфли мне не подходят?

– Потерпи, – утешила ее мама. – Это туфли для больших девочек.