Док ушел, оставив нас размышлять о бренности всего сущего…

И снова потянулись дни заключения. Нас уже не выставляли на смотрины, хоть мы и останавливались примерно каждые две декады у разных планетных систем.

"Хозяин" даже расщедрился настолько, что позволил желающим изучать дополнительные предметы.

Нужно ли говорить, что этими "желающими" были мы все — на сто процентов? Всем осточертело эротическое обучение и мы с искренним наслаждением углубились в биологию, медицину, кулинарию и, особенно, в обучение управлением различными транспортными средствами.

На нас, землянок, странно косились представители всех остальных рас.

Как мы, стиснув зубы, и размазывая по лицу кровь, поднимались с ковра в спортзале…

Как, сдерживая слёзы от боли в треснувших рёбрах — сажали нежно космический челнок…

Как утешали и пели колыбельные песни отходящим от наркоза бойцам, успокаивали и поддерживали их…

В общем — землянки сумели проявить свои самые лучшие качества. Потому, что самые плохие уже проявились и забылись…

А меня не оставляло чувство вины перед Мариной. Я отчаянно хотела спасти её! Ведь она со своим характером умрёт, но не сломается! Но, как это сделать? Чем аргументировать?

Хотя… конечно, мы сейчас все ОЧЧЕНЬ дороги для "хозяина". Что, если я обнаглею и попрошу Гугерта сжалиться над Мариной? Меня же за эту просьбу "гоблинам" не отдадут? Надо связно, ёмко, доказательно обосновать выгодность возвращения подруги.

Ну почему я такая соглашательница и трусиха? Другая давно бы вовсю пользовалась правами "дорогой любимицы".

Нет… Марину я обязана выручить!

" Хоть сам погибай, а товарища выручай!" — это точно не про меня… Не про меня, но именно так я собралась поступить.

Ну… пошла погибать!

Вот кто бы тогда меня остановил!

По природе своей — я трусоватая, а потому — очень спокойная, осторожная и рассудительная. Всегда стараюсь здраво осмыслить все последствия, прежде чем принимать решительные действия. Смелая я лишь тогда, когда твёрдо уверена в своих правах, и в том, что "начальство" меня прикроет.

Что на меня нашло сейчас — не знаю. Не иначе — временное помутнение рассудка!

А ведь так хорошо всё складывалось! (С моей точки зрения!).

Я — в любимицах. Никто меня особо не садирует. Ну и была бы у какой-нибудь расы смирной матерью-производительницей! Так нет! Потянуло меня на подвиги! Причём, как-то самоубийственно потянуло!

Совесть моя, моя жизнь отныне — на твоей Совести! И пусть тебе будет отчаянно стыдно за мои, так и не прожитые годы!

Вот иду я сейчас на подгибающихся ногах, за невозмутимым биоником туда, где ни разу ещё не бывала. И костерю себя последними словами. Жить — ну ОЧЕНЬ хочется. А ещё лучше, так жить — чтобы жизнь не сопровождалась пытками и унижениями, и чтобы не приходилось воевать за каждый глоток воздуха и воды. Потому, что вояка из меня — хуже, чем "так себе".

Мягко открываются двери подъёмника. И мы входим в уютную тишину коридора, куда выходит лишь три двери. У одной из них бионик застывает и сообщает мне, чтобы я ждала вызова. И уходит…

Послушно сливаюсь со стеной.

Прошло, наверное, больше часа, когда двери открылись и ещё один бионик запускает меня в "Святая Святых" — апартаменты нэра Гугерта, — "господина", "повелителя", "хозяина".

Послушно семеню за невозмутимым организмом через шикарную гостиную, в… огромную спальню?

Замираю у двери, едва дыша и не смея поднять глаза. В нос врываются запахи крови и секса…

— Господин, я привел самку, которую вы милостиво захотели услышать, — доложился мой конвоир.

— Посмотри на меня! О чём ты хотела просить? — лениво-благодушный голос Гугерта лишил меня остатков уверенности.

— Ппростите за ббеспокойство, гггосподин… — я подняла глаза и подавилась воздухом.

На огромной, круглой кровати, оборудованной совершенно неведомыми мне приспособлениями, от которых даже самый двинутый на БДСМ псих пришёл бы в шок, лежали полураздетые Гугерт и Док. В компании трёх рабынь, разной степени "замученности".

Ещё пять девушек стояли, сидели, висели и лежали на различных пыточных приспособлениях, коими щедро была напичкана огромная комната.

— Говори, — ухмыльнулся Гугерт, ему явно понравилась моя реакция, — Чего испугалась?

На всякий случай, я, по наитию, опустилась на колени. Хоть в душе меня воротило от себя самой.

— Господин… вы говорили… что землянки довольно ценные… и что рудхи… они щедро заплатят за любую…

— Ну и..?

— Пожалуйста! Верните Марину от "гоблинов"! Я её уговорю! Она будет послушна и молчалива!

Я скукожилась в жалкий комочек, презирая и ненавидя себя за пресмыкание, и ожидая Окончательного приговора не только Марине, но и себе.

— Хм… так значит? Что ж… я верну Марину… но ты будешь нести ответственность за неё и её склочный характер. Ты поняла?

— Да, ггосподин, — прошептала я, не веря, что подругу спасут и меня не угробят.

— Иди… и помни — ты обещала мне ещё одну смирную рабыню!

Не помню — как я добралась до своей комнаты…

Если бы я знала — какие последствия будут у моего вполне объяснимого, с точки зрения адекватного человека, порыва, — не полезла бы в эту авантюру! Лучше мучиться от погрызов Совести, чем влипать в тот расклад, в какой я, не ведая сама, влетела…

Первым звоночком стало ежедневное присутствие либо Дока, либо Гугерта, а иногда и их обих, на тех занятиях, где присутствовала ваша покорная слуга.

Они просто приходили, устраивались поудобнее, и, нервируя "педагогов" высиживали занятия до конца.

На третий день, после моей "исторической" просьбы, прямо на "уроке" Гугерт спросил, перебивая лектора:

— Сашша, ты любишь воду?

Опешив, подскочила и проблеяла:

— Ддда…, господин..

— Почему, тогда, ты не плаваешь в бассейне?

— Я… я не умею плавать… — прошептала едва слышно, — В любой ёмкости, больше ванной я падаю в обморок, если захожу глубже, чем по колено.

— Плохо! Ты должна научиться плавать! С сегодняшнего дня тобой займётся моя рабыня. Она стала слишком слаба для утех. А для того, чтобы научить тебя плавать, ей сил хватит. И, чтобы уже через две недели я увидел результат!

Гугерт вышел, а я так и стояла… не чувствуя, как по лицу катятся слёзы.

— Садись… — чьи-то руки усадили меня на стул.

Ааа… это бионик Гугерта.

— После этого урока ты идёшь в бассейн господина. Наэла будет с тобой заниматься там. Пока не научишься держаться на воде. — скупо проинформировало меня синтетическое существо.

Прошло две недели

Я шла за биоником в бассейн на экзамен по плаванию и тряслась от страха. За это время Наэле удалось не только избавить меня от обмороков в воде, но и даже научить лежать и тихонько плыть на спине. На животе плавать пока не очень получалось. Несколько судорожных ударов по воде — и я начинаю тонуть со скоростью топора.

Резковатая, нервная наагатка, необычно маленькая и обманчиво-хрупкая, для своей расы, Наэла оказалась отличным тренером. Если с первого взгляда она показалась мне злой, то потом я поняла — это не так. Она была импульсивной и прямолинейной. Но не подлой и не стервой. Ругала меня! Кричала. Но всегда во-время её руки подхватывали меня, не давая произойти самому страшному — чего я всегда боялась. Это, когда вода заливает нос… после этого я безвольно позволяла себе тонуть.