— Да не боись ты, паря! — Зуур эр Шууру надоело уговаривать бестолкового пациента. — Делай, что велят! Ничего страшного с тобой не случится. Просто кое-что извлечем из пыльных закромов твоей памяти.
Скрепя сердце Зенон уселся в позе лотоса прямо на травку, для пущего эффекта крепко зажмурился и постарался, как посоветовал, «психотерапевт» выбросить все лишнее из головы. Как обычно бывает, едва лишь он попробовал освободиться от наносного и ненужного, как в голову полезла всякая ерунда, и чем активнее он пытался это сделать, тем больше всякого разного вылезало из закоулков воспаленного сознания. Как из рога изобилия на него посыпались малозначимые давно забытые факты и события. Знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые лица, будто в ускоренной съемке замельтешили перед его внутренним взором. Номера телефонов случайных девиц, которым так никогда и не удосужился позвонить, какие-то фразы, вырванные из контекста пустых разговоров, присутственные места. А также еще масса всякого разного, о чем теперь вспоминал не без удивления и даже с определенной толикой ностальгической грусти.
Так продолжалось довольно долгое время. В конце концов, поток образов и мыслей упорядочился, и Зенон почувствовал, что вполне способен вычленять из него любую интересующую его информацию. Неожиданно где-то на самом краешке своего внутреннего восприятия он заметил некую неведомую структуру, не похожую ни на что, виденное им ранее. Это был пульсирующий сгусток непроницаемого мрака, пугающего и одновременно влекущего к себе.
«Ух, ты! — радостно подумал Зенон. — Кажется, это именно то, что нас интересует».
При этом молодой человек отчего-то вовсе не был уверен в том, что последняя мысль принадлежит именно ему, а не кому-то другому. Ощущение постороннего присутствия вовсе не было неприятным или раздражающим, скорее наоборот: он словно почувствовал рядом надежного друга, готового при малейшей опасности прийти на помощь.
«Это Зуур, — промелькнуло в голове, — молодец, действует крайне деликатно».
Как оказалось, сгусток мрака никакой опасности в себе не таил. Приблизившись к неведомому образованию, Зенон и тот, чье присутствие он постоянно ощущал, смело шагнули прямо в темную пелену. И тут внутреннему взору очарованного юноши открылось нечто яркое, переливающееся всеми цветами радуги, маняще-завораживающее. Затем его подхватила какая-то непреодолимая сила, завертела, закружила подобно волне океанского прибоя, вознесла на гребень. Зенону показалось, что его вот-вот размажет об острые скалы, но ничего подобного не случилось, волнение улеглось, в голове наступило прояснение и глаза его сами собой открылись. Он посмотрел на стоящих неподалеку товарищей и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес, преодолевая легкое першение в пересохшем горле:
— Теперь мне все понятно. Нас вели. И очень скоро мы встретимся кое с кем. Только приготовьтесь не грохнуться дружно в обморок.
Сразу же после этих слов он поднял правую руку вверх. Как только это случилось, окружающий пейзаж заколебался, поплыл и прямо на глазах присутствующих очень быстро начал претерпевать кардинальные изменения. Была ли это действительно пространственная трансформация или путешественников попросту перенесло в какое-то иное место, неизвестно. Даже шаман лишь молча стоял и удивленно хлопал глазами в безуспешных попытках дать адекватную оценку случившемуся, но, так ничего не поняв, лишь махнул рукой, мол, гори оно синим пламенем, лишь бы нас не беспокоило.
Так или иначе, из теплого летнего полудня путников перенесло в относительно небольшое (около двадцати метров в поперечнике и в высоту не более шести) весьма странное помещение. Для того, чтобы хоть как-то описать крайне замысловатые изгибы стен и сводов понадобился бы, скорее, не архитектурный дизайнер, а математик — специалист в области неэвклидовой метрики. Создавалось впечатление, что находишься внутри гигантского желудка какого-то чудовища. Впечатление усиливалось оттого, что многочисленные желваки, выпуклости и впадины на стенках «желудка» находились в постоянном движении: вспучивались, опадали, извивались, будто змеиные клубки, перетекали друг в друга, а затем и вовсе рассасывались без следа. Но самым удивительным здесь все-таки было не завораживающе-динамичная архитектура, а то, что находилось внутри. Во-первых, в центре зала между потолком и полом стоял толстенный столб яркого синего пламени, будто откуда-то из-под пола бьет и мгновенно воспламеняется мощная струя какого-то горючего газа. Но никакого жара или запаха горения в помещении не ощущалось, поэтому несложно было догадаться, что это вовсе не огонь, а что-то другое. Во-вторых, внутри синего огня стояло абсолютно неподвижно весьма странного вида существо. Ростом оно было под два метра, опиралось на нижние конечности. Тело существа от шеи до самого пола было завернуто в темно-синий плащ таким образом, что разглядеть можно было лишь кисти рук и голову. Руки создания ничем особенным не отличались от рук человека, эльфа или какого иного разумного существа: обычные пятипалые, лишь пальцы были чуть длиннее, а ладонь более вытянутой. Кожа морщинистая, темно-оливкового цвета, сплошь покрыта бородавчатыми образованиями. Зато голова будто из кошмара закоренелого наркомана, которому не удалось наскрести деньжат на очередную дозу дури. Нос, уши, глаза рот — все это на первый взгляд было в наличие, но выглядело весьма странно и размещалось на лишенном волос сильно вытянутом кверху черепе не совсем так, как у прочих разумных. К примеру, рот располагался в том месте, где обычно бывают рты, но по форме скорее походил на рот стрекозы. Прямо из скул непонятно для какой надобности вырастали змеевидные отростки двух щупальцев, достаточно длинные, чтобы дотянуться до любой части его лица и даже до затылка. Вместо носа — овальное отверстие, прикрытое сверху небольшим клювообразным козырьком. Уши, вроде бы также располагались там, где им положено быть, но ушные раковины были весьма малого размера. Зато глаза существа поражали своей неординарностью. Были они круглыми, большими, с золотистой радужкой и крупным черным зрачком и покоились на довольно длинных и толстых отростках, растущих из височных долей черепа. Не вызывало сомнения, что эти глаза имели способность обозревать окружающее пространство на все триста шестьдесят градусов, а также отправлять информацию в мозг вне зависимости друг от друга — у застывшего существа один глаз был направлен вперед, другой — назад. При всей толерантности обитателей Ультана и полном отсутствии у них ксенофобии и прочих расовых предрассудков, первым желанием всех без исключения было побыстрее «сделать ноги» и больше никогда сюда не возвращаться. Что же касается не столь гибкого Парацельса, юноша буквально сомлел от страха и для надежности укрылся за широкой спиной Зуур эр Шуура.
— Ну и ну! — негромко пробормотал шаман. — Примерещится такое с большого бодуна и все — считай кранты и очередное перерождение.
— Да уж! — поддержал его Эксилас, — Страхолюдина, каких поискать!
— О Боже! — наконец-то пришла в себя Эниэль. — Что это за страшилище?
Лишь Зенон стоявший в сторонке с хитроватой улыбочкой на лице, ничуть не испугался. Подойдя поближе к огненному столбу, он указал рукой на фигуру и громко во всеуслышание объявил:
— Вот, господа, последний в нашем мире представитель расы даридов! Прошу любить и жаловать.
— А тебе откуда известно, что это именно дарид, а не какой-нибудь клюворылый стеблеглаз плотоядный? — С сомнением в голосе спросил Зуур. — А вдруг он сейчас ка-а-к выпрыгнет, да ка-а-к вцепится в кого-нибудь из нас?! Эй, Парацельс, чего пришибился за моей спиной? Стра-а-шно?
Испуганный сверх всякой меры землянин, никак не отреагировал на провокационные происки огра, зато уязвленная Эниэль, тут же дала отпор, «зарвавшемуся дубинноголовому, неотесанному, нечуткому» и прочая-прочая «олуху». На что чародей лишь весело ухмылялся, любуясь изрыгающей в его адрес громы и молнии эльфийкой.
В этот момент у Зенона промелькнула мысль, что грубая выходка огра была направлена вовсе не в адрес Парацельса, а специально для того, чтобы позлить начальницу. Недоуменно пожав плечами, юноша решил как-нибудь попозже расспросить друга, для чего тот специально раззадоривает готовую завестись с пол оборота девицу. Он не стал дожидаться, когда перепалка между неукротимой эльфийкой и огром перерастет в банальную потасовку с непредсказуемым исходом, и, повысив голос, произнес:
