«Вот же радость, не нужно тащить в мастерскую», — подумал он и провалился во тьму спасительного небытия.

Глава 11

«Бум, бум, бум… цок, цок, цок… бу-у-ум… цок, цок… коматозное… кризис… бум… бум… динамика… цок, цок, цок… дисфункция Кайма… б-у-ум… билирубин… цок, цок… анализ… показатель Хрумпа-Берховича… цок, цок… бум, бум, бум…»

Ощущение такое, словно на голову надели чугунок, в котором тетушка Маара готовит свои фирменные щи из квашеной капусты, и все, кому не лень колошматят по нему, чем ни попадя. Всякое движение мысли под черепной коробкой чревато либо громким гулом, либо невыносимой дробью. Изредка до сознания долетают отдельные слова и фразы. Но значение их не поддается никакому логическому анализу.

Вдруг где-то неподалеку раздался чей-то громкий жизнерадостный голос, принадлежавший явно мужчине:

— Сестра, введите больному пять кубиков универсального стимулятора! Поздравляю, коллеги, пациент возвращается! Обо всех изменениях его состояния докладывать незамедлительно лично мне.

Какое-то время вокруг что-то невыносимо громко шелестело, шуршало и топало. Зенон почувствовал легкий укол в руку и вновь впал в забытье. Он не видел, как толпа облаченных в белые халаты фигур неспешно покинула его палату…

Следующее его пришествие в мир было легким, можно сказать искрометным. Сознание словно пузырек воздуха, всплывающий из мрачных океанских глубин, выскочило на поверхность и лопнуло тысячами разноцветных брызг-мыслей. Открыв глаза, Зенон первым делом увидел улыбчивую усатую физиономию сидящего у его постели человека.

«Маг-целитель, — догадался юноша, — Значит, я не погиб».

— Ну что, герой, выкарабкался?! — улыбнулся мужчина и сосредоточенно почесал свою весьма обширную лысину.

«Странные эти целители, — подумал Зенон, — других лечат, а сами себя от плешивости не могут избавить». — А в слух произнес: — Где я? Что со мной, доктор? Что с Хайвером? Как там Кайла, Зуур, Эниэль и остальные? Чем закончилось вторжение?..

Он хотел спросить еще о многом, но маг-целитель широко заулыбался и замахал руками, мол, угомонись, юноша.

— Не успел толком очухаться, подавай ему полную информацию, — нарочито сурово проворчал мужчина и тут же с улыбкой добавил: — Впрочем, теперь можно, тем более такому герою, как ты. Задавай свои вопросы, только не вали все в кучу, говори с чувством, толком, расстановкой.

— Хорошо. — Улыбнулся в ответ Зенон. — Чем закончилось вторжение?

— Положим, этот вопрос ты мог бы и не задавать. Солнышко светит, птички поют, больные идут на поправку, значит, все хорошо и никакие запредельные твари нам не угрожают.

— Действительно, — покачал головой юноша, — мог бы и сам догадаться. В таком случае скажите, что со мной и почему я вдруг оказался в больничной палате?..

— … Окружного госпиталя Синегорского военного округа, — продолжил за пациента маг-целитель. — А попал ты сюда в весьма плачевном состоянии. Один лишь список твоих повреждений — весьма долгая песня. Если интересно, извольте, кое-что из этого многообразия перечислю: серьезная черепно-мозговая травма, ушибы внутренних органов, множественные переломы ног, рук, позвоночника и ребер и так далее в том же духе. Короче, собирали тебя по кусочкам и разрозненным фрагментам. А что бы вы хотели, уважаемый, — всплеснул руками доктор, — если при первом взгляде на пациента возникает твердая уверенность, что того только что извлекли из-под асфальтового катка?! — Но, мгновенно успокоившись, добавил: — Так что, юноша, считай, что ты в рубашке родился…

Легкий стук в дверь прервал глубокомысленные рассуждения доктора. Затем раздался негромкий скрип дверных петель, и в образовавшемся проеме нарисовалась голова Зуур эр Шуура.

— Ну что, Травий, как там наш герой? — спросил он полушепотом.

— А что ему будет? — вопросом на вопрос ответил доктор. — Мне б его здоровье, я, может быть, в четвертый раз женился.

— Значица, того… можно навестить?

— Послушай, Зуур, угомонись! — неожиданно вспылил доктор. Из чего Зенон сделал однозначный вывод о том, что за то время, пока он валялся в отключке, огр успел изрядно достать эскулапа. Впрочем, маг-целитель тут же остыл и, улыбнувшись с хитрецой, сказал: — Ладно, великанья морда, только в следующий раз, когда пересечемся у старины Храмса, выкатишь дюжину гномьего, и на все заведение громко объявишь, что Травий, самый лучший лекарь Синегорья.

— Да я, в общем-то, никогда и не отрицал того, — пожал плечами шаман, — что из тех костоправов, что обретают в вашем госпитале, ты самый первейший.

— Только не юли, аки ужака под вилами! Скажешь громко, что б уважаемая публика слышала! — разошелся не на шутку Травий. — А еще публично отречешься от тех диффамаций, кои инсинуировал супротив меня ранее! И еще… — Он хотел еще что-то добавить, но передумал. — Ладно, вот только осмотр больного закончу, и можешь заводить толпу. Только, что б все по-тихому и недолго, иначе мне влетит от начальства по первое число.

После того, как умиротворенная физиономия Зуур эр Шуура исчезла за дверью, довольный Травий вновь обратил свое усатое лицо к пациенту.

— Нуте-с, молодой человек, а теперь вернемся к нашим баранам…

Еще с четверть часа Травий водил руками над телом Зенона. При этом он удовлетворенно хмыкал, цокал языком или удивленно покачивал головой. Закончив свои загадочные манипуляции, взглянул на подопечного с нескрываемым восхищением и выдал официальное заключение:

— Все кости срослись правильно, регенерация тканей прошла успешно, астральные оболочки восстановлены в полном объеме. Считай, тебе повезло, в отличие от того зеленокожего парня с глазами-стебельками…

Зенон мгновенно сообразил, какого «зеленокожего парня» имеет в виду целитель

— Что с Хайвером?! — взволнованно спросил он.

На что почтенный Травий лишь пожал плечами и с грустью в голосе произнес:

— Откат, батенька. Твоего странного приятеля накрыло магическим откатом созданного им же самим заклинания. Поговаривают, он мог бы закрыться сам, но в этом случае не его, а твой прах покоился бы сейчас в одной из урн городского колумбария.

— Погодите, доктор! — Не на шутку взволнованный Зенон присел на постели. — Какой прах? Разве Хайвер погиб? И почему его уже сожгли? Разве тела усопших сжигают не на третий день после смерти?

— Ну да, на третий день его и кремировали. Все, честь по чести: с военным оркестром, при массовом скоплении благодарных синегорцев. А из столицы-то народищу понаехало: сплошь генералы, да камергеры двора во главе с самим наследным принцем! Все тебя домогались, мол вынь да положь им героя в самом наилучшем виде, а герой-то в это время пребывал в регенерационном коконе едва ли не в разрозненном состоянии, к тому же в глубочайшей коме.

— И сколько же я провалялся в этом вашем регенерационном коконе?

На что Травий, тут же выдал:

— Третьего дня, сынок, как второй месяц минул.

— Ух, ты! Неужели целых два месяца?!

— Можешь не сомневаться, — участливо улыбнулся целитель. — И поверь, мой друг, тот день, когда тебя отсюда выпишут, станет для меня, пожалуй, самым счастливым в моей жизни.

— Это почему же? — захлопал глазами Зенон.

— А все потому, что лечить спасителей Мира, уверяю тебя, самое неблагодарное занятие. То начальство сверху давит, мол, головой ответишь, ежели чего, то огры нетрезвые по пять раз на дню заявляются, то девицы разные требуют, чтобы их допустили, так сказать, до пациента. Впрочем, вся эта компашка сейчас за дверью отирается, скоро увидитесь. А я, пожалуй, уйду от греха подальше. — С этими словами маг-целитель направился, было к двери, но на полпути задержался и, повернувшись лицом к Зенону, как бы невзначай поинтересовался: — Слышь, парень, а та златовласая зеленоглазая чаровница, часом не твоя пассия?

— Не, моя голубоглазая блондинка.

— В общем-то, я именно это и предполагал, — с явным облегчением потер ладошки доктор. — В таком случае у меня к тебе будет небольшая просьба… — Травий вдруг потерял былую решимость и осекся.