Леа одним глотком решительно допила «Rose»и заказала еще бокал у потрясающе привлекательного официанта. Поутихший страх тут же вспыхнул, но Леа отбросила его. Она хотела развлекаться, болтать с подругой и смеяться. Точка.

Нарочито небрежным жестом девушка подняла бокал и одарила официанта сногсшибательной улыбкой, чтобы в следующий миг уставиться в пол. Кто бы мог подумать, что она способна на что-либо подобное? Если бы эта соблазнительная улыбочка продлилась хотя бы секундой дольше, то официант, зад которого все женщины в баре хотя бы раз за этот вечер проводили взглядом, в конце концов, еще примостился бы рядом с ней.

Леа повернулась к Надин, которая тоже выглядела смущенной, но совладала с собой гораздо быстрее.

— Милая Леа, — сказала Надин, — это было просто великолепно. Ты не поделишься секретом, сколько раз ты репетировала это перед зеркалом?

— Ни одного, — рассмеявшись, ответила Леа и чуть приподняла бокал, показывая, что пьет за здоровье подруги.

Вино приятно покалывало язык, и лицо Леа озарила довольная улыбка. Время летело, она заметно расслабилась и стала прислушиваться к ничего не значащей болтовне подруги — пока та внезапно не прекратилась. Прошло некоторое время, прежде чем задумчивая Леа заметила, что подруга молчит. Она с любопытством вгляделась в лицо Надин, на котором отражалось восторженное возбуждение: накрашенные красной помадой губы были плотно сжаты и слегка дрожали, ее излучающее энергию тело подрагивало от напряжения. Пока еще она просто наблюдала за своей жертвой, но вот-вот Надин подскочит и безжалостно бросится на нее.

— Он: постоянно смотрит в нашу сторону, — сказала Надин, подтверждая таким образом предположение Леа. При этом отдельные слова из-за внезапно охрипшего голоса потонули в шуме бара. — Итак, он довольно высокий. Миленький костюмчик, классная фигура, классическое лицо — на удивление хорошо сложен. Жаль только, что волосы назад зачесал… Я точно не скажу — темно-русый, что ли? В любом случае, волосы слегка вьются. Ну, что же, этот мужчина — ходячий эталон.

Надин говорила, не отводя взгляда от объекта своих желаний.

— О Боже, какое выражение лица — я бы поставила всем выпивку, если бы только могла прочесть его мысли. В его голове может быть только что-то очень извращенное.

Леа не смогла больше сдерживаться и пьяно захихикала — красавчик попался. Хотя ей еще никогда не доводилось присутствовать при том, как подруга охотится на мужчин, поскольку обычно слишком рано уходила с вечеринок, несколько историй, описывающих Надин на тропе войны, ей доводилось слыхать. В конце концов, она никогда не делала тайны из своих желаний.

— Сделай мне одолжение, глянь только одним глазком, — обратилась к ней Надин. — Мне бы очень хотелось услышать твое мнение, прежде чем я отправлюсь к бару: дамский угодник или маньяк?

Леа послушно скользнула взглядом по толпе; в глаза ей бросилось несколько красивых молодых людей, никто из них описанию Надин не соответствовал. И только она собралась уточнить у Надин координаты, ее взгляд упал как раз туда, куда нужно. В мгновение ока система оповещения Леа переключилась на красный свет. Мышцы ее живота судорожно сжались, легкие отказали, словно она получила удар в грудь.

Леа встретилась глазами с мужчиной, находившимся неподалеку от бара. Причем смотрела достаточно долго.

Девушка резко опустила подбородок на грудь. Паника охватила ее, перекрыв все рычаги в мозгу. Болтовня сидевшей рядом Надин превратилась в монотонный шум. Вино начало опасно подниматься вверх по пищеводу. Руки, скрытые, к счастью, под столом, затрепетали, словно крылья мотылька. Лицо стало белее мела, даже губы потеряли цвет.

О бегстве нечего было и думать. Даже если бы Леа полностью контролировала свое тело… Заполненное людьми помещение в сотни раз предпочтительнее темной улицы, где в холодную ноябрьскую погоду никто из водителей и не подумает остановиться.

Пока Леа прислушивалась, как хватает ртом воздух, Надин, в голосе которой появились нервные интонации, стала требовать к себе внимания. Но Леа не была готова обратить внимание на кого бы то ни было в этом помещении. Страх, сковавший ее душу и тело, почти отнял разум, угрожая последнему полным уничтожением.

Потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы как-то осмыслить то, что она только что видела. Всего лишь пара глаз — нет, даже этого толком не видела. Всего лишь впечатление, которое показалось знакомым. Рискнуть и взглянуть еще раз? Может быть, она обманулась? Такое случалось не раз за последние годы. Нужно всего лишь поднять голову, чтобы убедиться, что ошиблась. Тогда ее внутренняя система оповещения отменит чрезвычайное положение. Но инстинктивно Леа чувствовала, что на этот раз все будет иначе. Пока паника продолжала сжимать все ее тело, она ощущала знакомые до боли мурашки и потягивание, расползавшееся внизу живота. Несомненный признак того, что он действительно рядом.

«Я пропала!»

Эта мысль захватила сознание Леа, пробудив воспоминания о любовном томлении, которое предшествовало страху. «Еще раз этого я не переживу. Нужно срочно что-то предпринять, начать двигаться, закричать… Хоть что-нибудь! О Боже, что я делаю?» — Мысли Леа носились по замкнутому кругу до тех пор, пока она не приняла решение.

Когда рядом с ней возникла темная фигура, Леа сжала зубы с такой силой, что заболела челюсть, и беспомощно уставилась прямо перед собой. На лбу выступил пот, но она была не в состоянии поднять руку и отереть его. Уголком глаза она видела, что до него даже не рукой подать. Ближе. Гораздо ближе. Та ее часть, которую она научилась ненавидеть, рвалась преодолеть и эту дистанцию.

— Очень рад видеть тебя снова, — произнес он своим пленительным голосом.

Было еще не поздно, но сумерки опустились несколько часов назад. Они совершенно безжалостно и неожиданно окунули все во тьму. В этих восточных широтах между днем и ночью не было плавного перехода, который побуждал людей ускорить шаг и поспешить домой. Даже слабая сеть уличных фонарей не могла сдержать нарастающий голод темноты: каждый день отнимал все больше слабого дневного света, но в этом городе, похоже, никто особенно не старался приспособить уличное освещение к таким переменам. Все предпочитали, спотыкаясь, бродить по мрачным закоулкам и ломать себе шеи в снежных заносах.

Этим вечером, в первый раз подняв голову от книги, которую снабжала комментариями, Леа увидела черное окно, где отражался свет настольной лампы. Она озадаченно заморгала, потому что совсем недавно в окне были видны очертания дома напротив. Подавив зевоту, Леа потерла шею. Похоже, она была единственным человеком в этом городе, каждый раз удивляющимся тому, что прямо в центре, сидя в окружении широких улиц и домов, высотою более десяти этажей, можно разглядеть снаружи только отдельные размытые пятнышки света: лампы и свечи за оранжевыми шторами с коричневым рисунком да изредка — вспышки автомобильных фар в глубине переулков.

В этот вечер ко всему прочему звезды и месяц затмил падающий снег. Мгновение Леа наблюдала за игрой пушистых хлопьев, затем приоткрыла единственное окно в своей комнате и осторожно ощупала крючок на внешней стене. Ее пальцы тут же закололо от холода, и она была рада тому, что замерзший узел веревки, на конце которой висела матерчатая сумка, развязался легко. Она выудила завернутый в промасленную бумагу кусок сыра и пластиковую бутылку с замерзшим молоком.