— Смотри-ка, добрый мой Адальберт: к нам в гости пожаловала кровь, — радостно провозгласил профессор Каррьер. Он ловко поднялся из кресла и пошел им навстречу с распростертыми объятиями. — Дорогие друзья, как хорошо, что вы пришли!

Он расцеловал Адама в щеки, но тот даже не шевельнулся. Затем очень элегантно подхватил свободную руку Леа и запечатлел на ней идеальный поцелуй.

Адам безмолвно смотрел на друга. Несомненно, причудливый порыв чувств Каррьера вызвал в нем замешательство, с которым он не мог так просто совладать. Леа нервно следила за его застывшими чертами лица, догадываясь, что Адам не в состоянии справиться со взрывоопасной ситуацией. Может быть, она должна была объяснить Адаму состояние профессора несколько подробнее.

Пока Каррьер обрушивал на них шквал ничего не значащих фраз, оцепенение Адама прошло: нерешительным взглядом он обвел комнату, но то, что он увидел, казалось, расстроило его еще больше. И, словно решив не страдать в одиночестве, он протянул руку, выудил из шлюза Майберга и затащил его в комнату. Тщедушный человечек огляделся в ярком свете неоновых ламп и метнул тоскливый взгляд на открытую металлическую дверь.

Все это время Адальберт сидел в кресле, вплотную подтянув к себе колени — ну ни дать ни взять воспитанный гость за чашечкой чая. И только губы были так крепко сжаты от гнева и удивления, что совершенно потеряли свой цвет. Наконец вид помощника вызвал у него реакцию.

— Майберг, ты жалкий червяк, — прошипел он, сжав зубы. — Я тебя уволю.

Услышав эти слова, профессор Каррьер издал смешок, словно кто-то только что очень удачно пошутил. Потом взял Леа под руку и повел ее к полкам.

— Вы уже видели мою коллекцию, хорошая моя? — защебетал он, указывая на стройные ряды любовных романов.

Леа мучительно отвернулась, не в силах понять, от чего по спине у нее побежали мурашки: от физической близости профессора или от его слов.

Тем временем преисполненный ненависти взгляд Адальберта блуждал от Адама к Майбергу и обратно. Кротовьих глазок Майберга совсем уже не было видно под трепещущими веками, а в свете неоновых ламп его потное лицо приобрело болезненное выражение. Хотя он и делал робкие попытки приблизиться к Адальберту, но темный шлюз оказывал на него просто магическое влияние. Терзаемый притяжением этих двух полюсов, он раскачивался из стороны в сторону.

— Что ж, — произнес Адальберт, медленно поднимаясь из кресла. — Сейчас мы с Майбергом уйдем. Вам троим, наверняка, есть что обсудить.

Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки от Адама, из ниоткуда у него моментально появился электрошокер.

Леа тихонько вскрикнула и вздрогнула, а профессор Каррьер одарил ее сияющей улыбкой.

— Очень редкое издание, я понимаю, — провозгласил он, а пальцы его тем временем нежно прикасались к истрепанным корешкам.

Адам уставился на электрошокер. В этот миг Адальберт сделал попытку вытянуть руку, но Адам среагировал быстрее: он нанес нападавшему удар по запястью. Леа услышала потрескивание разрядившегося в пустоту заряда, увидела, как Адальберт попятился, все еще сжимая в руке оружие.

Адам хотел броситься на него, но в своих расчетах он не принял во внимание Майберга, который почуял свой шанс. Одним прыжком коротышка прыгнул Адаму на спину, обхватил руками шею и издал вопль ликования. Адам выругался и споткнулся. При этом он воспользовался своим положением, схватил Майберга за загривок и перебросил через плечо. Худощавая фигурка Майберга полетела вперед в тот самый миг, когда Адальберт предпринял очередную попытку атаки. Вот только разряд угодил прямо в лоб Майбергу, когда тот неудачно коснулся ногами пола. Глазки Майберга окончательно вывалились из орбит, равно как и опухший язык. А потом он словно мешок завалился на бок. В воздухе быстро распространился запах паленой кожи.

Адам отпрыгнул, словно его отбросило ударной волной. Широко раскрыв глаза, он опустился на колени и принялся маниакально встряхивать руками. Мгновение Адальберт недовольно смотрел на результат своей атаки, затем обернулся к Леа.

— Все время один и тот же трюк, — проворчала Леа, прячась за спину удивленно взиравшего на происходящее профессора.

Адальберт решил, что если нельзя заняться непосредственно Адамом, нужно просто приняться за его лучшую — смертную — половину.

Адальберт предпринял попытку выгнать ее из-за спины Каррьера, но узкая рука, словно тисками, сжала его горло.

— Мое, — прохрипел профессор Каррьер, выбивая электрошокер из руки Адальберта. — Как ты посмел, раб!

Словно любовник, он обхватил своего мучителя, который, хрипя, пытался защищаться. Против разъяренного демона.

Адальберту не помогала даже вся его бычья сила — аскетичный Каррьер держал его мертвой хваткой. Леа как завороженная наблюдала за тем, как профессор прижался губами к искаженному от ужаса рту Адальберта. Но поцелуй сломил сопротивление того, и он опустился на колени.

Леа видела разливающийся поток, а на гребнях его волн плясал демон. Дикий шум грозился разнести в пыль стены темницы, когда Каррьер нагнулся, прокусил вены на своем собственном запястье и прижал рану ко рту Адальберта.

Леа почувствовала, как ее обхватили руки Адама и попытались увести прочь.

— Не смотри туда, — мягко попросил он ее. Но она стряхнула его руки, будучи не в состоянии оторваться от завораживающего зрелища. Тогда Адам нежно поднял ее и предоставил самой себе, а сам зарылся лицом ей в шею.

— Недостойный раб, — безжалостно произнес Каррьер, когда Адальберт принимал смертоносный дар. Одним движением, в котором сквозила сила, Каррьер поднялся, оставив обессилевшего Адальберта лежать на полу.

Хотя это было подобно смертному приговору, лицо Адальберта преисполнилось восхищения. Его старый господин, который отказывал ему в перевоплощении, когда они были вместе, отталкивал его, наконец исполнял его самое страстное желание: демон Этьена Каррьера переходил к нему. И Адальберт был более чем готов принять эту судьбу, пусть даже она означала его уничтожение.

Адальберт моментально запрокинул голову, вся нижняя половина его лица была залита кровью. Словно кислота, ядовитая красная жидкость из жил Каррьера начала разъедать его кожу, на краткий миг соединившись с причудливым узором шрамов, которыми было усеяно лицо Адальберта. Затем она поглотила узор, обнажив челюсти и зубы. Уничтожение, словно пожар, опускалось ниже по горлу, зажгло огнем грудную клетку, а жадные языки тем временем расползались во все стороны, уничтожая все, что встречалось на их пути.

Все это время преисполненный тоски взгляд был устремлен на Каррьера. Пока и эти глаза, все еще полные жажды мести и злобы, не поглотил пурпурно-красный цвет.

Адам предпринял еще одну попытку увести Леа. Но тут Каррьер обернулся, и его неземной взгляд упал на нее. Он слегка наклонил голову, покачал ею и поманил девушку к себе указательным пальцем. Его филигранные губы исказились в жуткой ухмылке.