– Эххххе… Понятно. Но и у меня есть душа! И я хочу, чтобы моя дочь была жива и счастлива!

– Счастлива? С этим чудовищем, которое ты нашел для меня в мужья?

– Ну… он достаточно своеобразен… но, может, не так все плохо? Вероятно, у него есть и положительные качества? Поживешь с ним, присмотришься… Наверняка они найдутся. Не может же быть, чтобы у человека не нашлось ни одного положительного качества!

– Вот сам и живи с ним! И ищи эти качества! А я не буду!

Князь глубоко вздохнул.

– Значит, ты смерти моей хочешь? – спросил он.

Фелия промолчала, глядя в окно.

– Ты же знаешь, что княжество я не брошу. Тут могилы моих предков, моего отца, деда и твоей матери тоже. Я тут вырос, ты тут выросла! Я был тут счастлив. И что, отдать это все на поругание какойто банде наемников без роду без племени?

Фелия молчала, упершись лбом в стекло.

– Ну если я тебе безразличен, то подумай о своей нянюшке, служанках, Франке, Рыжике, наконец! Что с ними будет? Скажи мне!

– Почему я должна жертвовать собой ради других? – прошептала Фелия.

– Почему? Потому что ты княжеская дочь. Вот почему!

Фелия в ответ шмыгнула носом.

– Дочь, прошу, не рви мне сердце, – с болью в голосе произнес Гессен, – не плачь! Все наладится, вот увидишь! Все будет хорошо!

– Не знаю… – прошептала Фелия, глядя сквозь слезы в окно.

– А я знаю! – с уверенностью в голосе сказал Гессен. – Уж поверь мне! Поверь своему старому отцу! Ты мне веришь?

Фелия неохотно кивнула головой.

– Ну вот и хорошо! Тогда успокойся и пойди поговори с Эриадором!

– Зачем? – слабым голосом спросила Фелия, вытирая стекающие по щекам слезы.

– Успокой его, поговори с ним, скажи, что все в порядке…

– Успокой? Зачем? Он, помоему, тут единственный, кто ни о чем не беспокоится!

– Зря ты так о нем думаешь! Видела бы ты его глаза, когда ты возилась с Леронтом!

– С Леронтом? Возилась? Он мой родственник! И пусть Эриадор засунет свои гнусные измышления куда захочет! – возмущенно сказала Фелия, оборачиваясь от окна к отцу.

– Доча, доча, ну нельзя же так! Кстати, что там с Лером?

– Целитель сказал, что это последствия какогото сильного потрясения. Ему дали лекарство, и он сейчас спит. Проснется завтра.

– Ага, – ухватил себя рукой за подбородок князь, – понятно. Значит, завтра… И всетаки я тебя как отец очень прошу! Сходи к жениху!

– Зачем? – снова спросила Фелия, отворачиваясь к окну.

– Ну поговори ты с ним! Без посторонних. Может, найдете общий язык! Вы так ни разу не поговорили.

– Кто в этом виноват? – прошептала Фелия.

– Ну Фели, ну я умоляю! Ну для меня! Сходи! Поговори! Сходишь, а?

Фелия медленно и неохотно кивнула.

– Спасибо! Ты замечательная дочь! Сходи! Пойдешь?

– Завтра, – тихо сказала Фелия, – сегодня я не в силах, не заставляй меня…

– Ну хорошо, хорошо. Завтра! Конечно, отдохни… А я… я пойду! Гости, будь они неладны! Ни минуты нельзя оставить без присмотра. Отдыхай!

Князь поднялся и торопливо прошел к выходу, словно боясь, что Фелия передумает.

Пух! Хлопнула закрывшаяся за князем дверь.

– И…иии… – тихо завыла Фелия, уткнувшись лбом в стекло и не обращая внимания на вновь хлынувшие потоком слезы, – и…иии…

Эри

– Сихотский кабан, – пробормотал я, массируя свой живот.

Вечер предыдущего дня, как обычно, закончился обжираловкой. Сначала я сидел за столом у князя и пробовал кабана в трех видах: жаренном на углях, тушенном с овощами и вяленом. Князь был сама любезность, чуть ли не сам подкладывал мне на тарелку кусочки вепря. Выглядел он, я бы так сказал, растерянно, может, даже немного испуганно. Фелии не было. Нажравшись до отвала и заскучав до выворачивающей челюсти зевоты, я решил пойти завалиться спать, потому что не представлял, чем еще можно заняться. Но слинять потихому мне не удалось. Я опять был зазван за стол к друзьям Белогура. В этот раз они мусолили тему рыбалки.

Посидел, послушал, покивал. Пить я с ними не стал, объясняв это наличием у меня невесты, а на самом деле просто не желая отправиться с ними ловить рыбу из какойнибудь бочки с вином в подвалах князя. Наличие невесты засчитали уважительной причиной. Посочувствовали. Поговорили о странностях женской натуры. Потом меня попросили поделиться своими впечатлениями от моего лежания на Фелии. Как невеста на ощупь? Будь я такой же «тепленький», как они, я мож, чего бы и порассказал, но в трезвом виде это было бы не смешно, и поэтому я побыстрому закруглил беседу и пошел к себе, с четким намерением лечь спать. Но поспать мне не удалось. Сначала вкус жира дикого вепря во рту, которым меня усиленно потчевал князь, не давал мне уснуть первую половину ночи. Но как только желудок наконец справился со съеденным, наступил черед матраса. В матрасе внезапно обнаружились комки! Причем комков было так много и располагались они так замысловато, что, каким бы я зигзагом ни изгибал по матрасу свое бедное тело, всегда находилось несколько штук, которые давили в самые чувствительные места. Я с тоской вспоминал свою кровать в Эсферато, ортопедические матрасы Земли и проклинал этот убогий мир с его жирными вепрями, комками в матрасах и тупыми жителями, неспособными сделать хотя бы нормальные кровати. Короче говоря, ночь была ужасной, и заснул я только под утро, окончательно измучившись от верчения на этом проклятом ложе. Но и утро решило сделать все, чтобы я не расслаблялся. Мало того что я просто не выспался, так еще вепрятина переместилась за ночь в кишки и теперь развлекалась там тем, что периодически завязывала их в узел, а затем медленно отпускала…

Посланная за Фестером Лора вернулась одна, но с ценным советом – надо меньше жрать!

Магистр, похоже, все еще дулся на меня за вчерашнее. Поскольку ценный совет приложить было не к чему, я забрался в кресло в ожидании, когда «оно само пройдет».

Так что утром я сидел в кресле невыспавшийся и злой, маясь животом и ругаясь про себя при особо сильных схватках в кишках.

Пум! Хлопнула дверь.

– Князь Эриадор, я хочу с вами поговорить! – раздался голос Фелии.

Сколько холодато в голосе! Ну прям снежная королева! А что, мы уже так близки, что можно врываться ко мне без стука? Не, ну это уже наглость! Обойдется без поклонов!

Я недовольно разглядывал вошедшую ко мне в комнату невесту.

– Я весь внимание, – ответил я, продолжая расслабленно лежать поперек кресла, перекинув ноги через левый подлокотник. В такой позе живот болел меньше всего.

Увидев, что я не собираюсь вставать и приветствовать ее, Фелия гордо вскинула голову и гневно раздула ноздри.

– Князь, вы мне омерзительны, и я не желаю быть вашей супругой! – громко заявила она.

Бодро начала! Чудный характер у девушки! Ну ладно, поговорим…

– Это самая замечательная новость, услышанная мною за последние несколько дней! – ответил я, придав радости своему голосу. – Значит, я теперь могу заняться своими делами и не тратить свое время на такое дурацкое занятие, как свадьба? А какой праздник будет у Седрика и его людей, когда они узнают, что вы мне отказали! – продолжил я с сарказмом. – Ведь теперь ничто не помешает им познакомиться с вами поближе. Причем это произойдет не далее чем следующим летом. Я думаю, что такой приз, как вы, придаст им дополнительных сил и отваги при штурме вашего замка!

– Негодяй! Ты подло пользуешься моей безвыходной ситуацией! – яростно сверкнув на меня глазами, воскликнула Фелия.

Нужна ты мне, подумал я про себя, прислушиваясь к своему животу, – больно большого мнения о себе…

– Дорогая Фелия, вы совершенно несправедливы ко мне! Мое желание взять вас в жены продиктовано исключительно вашей несравненной красотой и вашим чудным характером, который я имею счастье наблюдать сейчас вблизи! – иронично сказал я, устраиваясь поудобнее в кресле.

– Не смей меня так называть!

– Как?

– Дорогая!

– А как же тогда? Может… лапушка?

– Подонок!