– Я сама встречу Софи в аэропорту, – уверенно повторила Евгения. – Поверь, она не скажет ни слова о ребенке.
– Даже если от Таши на время удастся скрыть это известие, Софи рано или поздно начнет шантажировать нас этим фактом.
– Надо дождаться ее приезда. В любом случае, сейчас мы ничего не можем предпринять.
– Рустам, надо договориться на кладбище о том, чтобы подхоронить прах, – повернулся к управляющему ночным клубом Виктор.
– Не волнуйся. Я обо всем позабочусь. Организацию поминок тоже возьму на себя. Как ни крути, а у нас с Анатолием было много общих дел. Вам с женой останется только прийти на похороны.
– А я позабочусь о том, чтобы Софи молчала, – мрачно произнесла Евгения.
…Весь день Виктор был сам не свой. Он не знал, как будет смотреть в глаза Таше. Сможет ли она принять тот факт, что у него есть сын такого же возраста, как маленькая Таисия? Виктор был отцом маленькой дочери и знал, что такое быть ответственным за родного ребенка. Не было в его жизни никого дороже, чем маленькая девочка, которой он читал по вечерам сказки. А оказалось, что вопреки всем обстоятельствам, у него есть сын. Сын, которого он никогда не видел. Даже если Евгении удастся заткнуть рот Софи, и та покорно будет молчать, как сможет Виктор спокойно жить, зная, что его родной сын находится не под его опекой?
Они с Ташей еще не переехали, и наверх он поднимался, будто на казнь. Виктор чувствовал себя предателем.
Таша открыла ему дверь, и по горящим радостью глазам он понял – тест на беременность дал положительный результат.
Что-то оборвалось внутри.
– Дай угадаю, – через силу улыбнулся он. – Мы ждем ребенка?
– Да, – шепнула она.
Виктор прижал жену к своей груди. С нежностью поцеловал в макушку.
– Даже не представляешь, как я рад, – тихонько шепнул в ответ. – Обещаю, что буду самым хорошим папой для наших детей.
– Я знаю. Ты не можешь быть другим, – обняла его за шею она.
Позже, когда Тася уснула, они вдвоем выбрались на смотровую площадку. Был теплый и тихий сентябрьский вечер. В воздухе пахло осенней сыростью. Таша полюбовалась огнями внизу у набережной и села на диванчик у заснувшего до весны бассейна. Виктор улыбнулся. Сел рядом и притянул жену к себе.
– Ты очень переживаешь из-за дяди, да? – понимающе сжала его руку Таша.
– Не знаю, что я чувствую, – Виктор вздохнул и зарылся лицом в ее грудь. – Какое-то ощущение безысходности. Он всегда был главным в семье. А теперь и семьи-то нет.
– Есть семья, – тонкие пальцы Таши коснулись его волос. – Сестра твоя здесь, я здесь. Дети здесь. Твоего дяди не стало, но мы все рядом с тобой.
При словах о детях ему стало нехорошо. Кто он, тот сын, которого Виктор никогда не видел? Все ли с ним в порядке сейчас, когда дяди больше нет, а из взрослых рядом только подсевшая на наркотики гулящая девка? Он даже представить себе не мог, что в такой ситуации может оказаться его маленькая Тася.
«Интересно, мой родной отец, который отказался меня признать, хоть раз беспокоился обо мне? Когда меня отправили в Россию, к дяде, переживал ли он за то, как я буду совсем один? Мне ведь было всего одиннадцать. Конечно, одиннадцать не четыре, но все же… – крутились мысли. – А моему сыну сейчас столько же, сколько Тасе… Боже…»
Он поднял голову и посмотрел в глаза жене.
– Таша, что бы ни случилось, знай, в моей жизни нет никого дороже тебя и детей.
– Я знаю, Витенька, – погладила его по волосам она. – Теперь у нас их двое. Ты кого хочешь, сына или дочь? Наверное, сына. Дочь у тебя уже есть.
– Кого подаришь, того и хочу, – Виктор поймал ее ладони и обжег их поцелуем.
– Вить… я же вижу, как сильно ты переживаешь из-за смерти дяди. На тебе лица нет. Просто… я люблю тебя, и я здесь, рядом. Ты можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, – выдохнул в ее ладони он. В голове крутилось одно: пятнадцатое сентября – день, который разделил его жизнь невидимой чертой, обрушив реальность. Как быть дальше с новыми обстоятельствами, он не знал.
Глава 13
21 сентября. В пустующем последние три года доме Анатолия Янковского в этот день было неспокойно. Прах хозяина был доставлен на родину и захоронен рядом с могилами родственников. После захоронения близкие и друзья умершего собрались на поминки.
Виктор ездил на кладбище один. Ожидающей малыша Таше и маленькой Таисии было рекомендовано остаться дома.
Он вошел в дом самым последним. К этому времени все желающие уже сидели за длинным столом в гостиной и ели лапшу.
– У этой сучки руки трусятся, – подхватив Виктора под руку, зашептала Евгения. – Она наркоманка, Витя. Точно тебе говорю.
– А мальчик?
– Сидит в гостевой комнате. Он жутко напуган, не понимает, что происходит.
– А где Софи?
– Сидит во главе стола, принимает пожертвования от сердобольных коллег мужа… Ладно, я пойду к столу. Ты мой руки и тоже приходи.
– Да, конечно…
Евгения оставила его в холле и отправилась в гостиную.
Виктор зашел в ванную комнату. Тщательно вымыл руки и хотел идти к столу, но его потянуло совершенно в другую сторону. Он неосознанно свернул в туда, где размещали гостей.
Остановился в дверях и замер.
Мальчик одиноко сидел на диване, тихонько всхлипывал и усердно что-то лепил. Темные волосы были коротко острижены, тонкая линия губ была плотно сжата, а маленькие ручки создавали из цветного теста удивительно ровную фигуру.
«Скульптор», – отчего-то пронзило догадкой Виктора. Этот ребенок – его сын, нет никаких сомнений. Никто кроме него не умел создавать идеально ровные скульптуры из мрамора.
Мальчик почувствовал присутствие чужого и поднял заплаканные глазки. Виктору стало нехорошо. Цвет глаз был настолько пронзителен, что даже незнакомый человек сразу бы определил родство с Виктором Янковским.
Ребенок напугался. Отбросил в сторону цветное тесто и снова заплакал. Громко, пронзительно.
– Тише, тише… не плачь, малыш, – приложив палец к губам, мягко заговорил с ним Виктор. Тасю его слова всегда успокаивали. Но этот ребенок был другим. Испуганный резкой сменой места проживания, он затих всего на мгновение, а потом снова разревелся.
Виктору стало не по себе. Он подошел ближе и через силу улыбнулся.
– Что это у тебя? Тесто для лепки? У меня дома тоже есть такое. Моя дочь любит лепить из него фигурки.
Всхлипнув, малыш вцепился в брошенное на диване тесто и отвернулся.
– Миша! – раздался резкий голос за дверью. – Ну, что опять не так?! Мама занята, ты не понимаешь? Еще один подзатыльник захотел?!
Софи ворвалась в комнату и осеклась.
– Виктор, привет! – заискивающе улыбнулась она. – Тебя все ждут за столом. Не переживай, я справлюсь с этим мерзким мальчишкой.
– Ты бьешь ребенка? – пронзил ледяным взглядом ее тот.
– Нет, что ты… только иногда, когда он не слушается…
– Почему он не за столом?
– Я покормлю его позже, когда уйдут гости. Пойми, Виктор, я осталась совсем одна. Мне нужна помощь. А друзья Толи готовы ее оказать. Поэтому я там, с ними. Миша может потерпеть.
Виктор схватил ее за руку и больно сжал.
– Ты сама сидишь за столом и ешь, а твой ребенок плачет от голода в пустой комнате?!
– И что?! За два часа он не умрет!
Удар по щеке, резкий и хлесткий, заставил Софи вздрогнуть и отшатнуться.
– Витя, что здесь происходит? – вбежала в комнату Евгения.
– Почему ребенка не покормили?! Куда вы смотрите?! Его надо накормить! – взревел Виктор.
В комнату прибежали Рустам и его жена Рануш.
– Ох, как же мы не уследили за ребенком, – всплеснула руками Рануш. – Простите, Виктор Анатольевич, на кухне закрутились совсем… Ну, же, иди сюда маленький. Пойдем, тетя Рануш накормит тебя лапшой…
Ловко подхватив на руки мальчика, она двинулась в гостиную.
Виктор не понимал, что с ним происходит. Привыкший к тому, что его дочь и ее благополучие всегда были на первом месте, он был шокирован тем, что жена дяди бросила голодного мальчика в чужой комнате одного, а сама пошла есть.