– Я даже обсуждать это не хочу. Ты очень обижаешь меня такими словами.

– Ладно… – я отстранилась и вытерла слезы с лица. – Нам надо подумать, как быть дальше. Переезд придется отложить. Ребенка накормим, искупаем, пусть немного освоится.

– Он все время плачет, – вздохнул Виктор. – И меня напугался. Я еле в машину его усадил. Он вырубился от страха больше, чем от усталости.

– Он разговаривает?

– Не знаю. Я не слышал. Я слышал только его плач.

– А одежда? У него есть вещи?

– В участке мне отдали какую-то сумку, но даже не знаю, что там.

Я втянула грудью воздух и задала самый болезненный вопрос.

– Что с его матерью?

– Я не знаю. Пока ее задержали. Отпустят или нет, неизвестно… Идем в холл. Посмотрим, что в сумке, – поманил меня Виктор.

И я последовала за ним.

Мы открыли дорожную сумку. Пара джинсов, свитерок, легкая курточка. Две пары носочков, одна из которых с дырками. Все поношенное и дешевое.

– Не густо, – покачала головой я. – Неужели твой дядя не мог купить ребенку вещи?

– Подкидышу? – фыркнул муж. – Удивительно, что он его вообще не убил. А ты говоришь про вещи.

– Да, ты прав. Извини, у меня до сих пор не укладывается в голове, что мальчик твой сын.

– Собирайся, Таша. Поедем в детский магазин, ему нужны новые вещи.

– А если он у нас не останется?

Виктор сверкнул в мою сторону непонимающим взглядом.

– Он останется.

– Но мать ведь может потребовать вернуть его обратно!

– Таша, ребенок останется у нас. Я никому не позволю его воспитывать. Он мой.

Я покорно вздохнула.

– Хорошо, я только умоюсь и приведу себя в порядок.

Когда я вышла из спальни, полностью готовая к поездке, бабушка и Виктор тихо разговаривали на кухне. Тася возилась там же. Она почти никогда не общалась с детьми своего возраста. На двадцатом этаже Черной Башни просто не было детей. Виктор боялся отпускать нас в реальный мир, и я его понимала. Слишком много было у него врагов. Но сейчас, когда в доме появился ровесник, любопытство нашей дочери зашкаливало. Ей хотелось познакомиться поближе с новым членом семьи.

– Не забудьте купить обновки и Тасе, – строго приказала бабушка. – Она должна видеть, что о ней тоже позаботились.

– Конечно.

Я улыбнулась и поцеловала дочь.

– Поезжайте, а мы позаботимся о Мише, – подмигнула мне бабушка.

– Да, – отчаянно закивала малышка. В глазках горело нетерпение. Ей хотелось поскорее начать знакомство.

Мы с Виктором переглянулись, и он крепко сжал мою руку.

От его жеста что-то изменилось у меня внутри. Любовь к мужу перевесила отчаяние. Мы снова стали одним целым. Только теперь у нас появился еще один ребенок.

…Наблюдая за мужем в детском магазине «Н@К» (именно там мы приобретали вещи для нашей дочки), я понимала – он окончательно принял в свое сердце нового ребенка. Подбирал ему маечки, новые джинсы, белье, пижамки с таким рвением, как будто сегодня последний день, когда в детском магазине продают одежду. Мне оставалось ходить за ним следом и одобрительно кивать.

Обувь. Мы не посмотрели размер обуви. Пришлось звонить бабушке, просить ее измерить подошву тех самых тряпичных туфель, в которых его принесли.

– Игрушки… во что играют мальчики его возраста? – уже на выходе из отдела детской одежды спохватилась я.

– Не знаю. Я ничего о нем не знаю, – растерялся Виктор.

– Тогда купим то, что есть в ассортименте, а дальше будет видно.

И понеслось. Теперь мы сносили полки в отделе игрушек для мальчиков. Сотрудники магазина смотрели на нас с нездоровым любопытством.

Потом я быстро выбрала Тасе ее любимых кукол и две мягких игрушки в плетеной корзине – тряпичных кота и зайца.

Все покупки едва уместились в багажнике «БМВ», а я чувствовала себя так, будто пробежала кросс.

– Искупаем его и переоденем в новые вещи. А потом надо будет продумать, что делать с детской комнатой в новом доме, – сворачивая на перекрестке, предложил Виктор.

Я лишь кивнула. Я чувствовала себя настолько уставшей, что у меня не было сил говорить.

Он на миг сжал мою руку в знак благодарности, и снова впился глазами в дорогу. Я бросила в его сторону короткий взгляд и улыбнулась.

Проблема, возникшая утром, сейчас уже не казалась катастрофой.

Вонь. Теснота. Брезгливые взгляды задержанных за воровство проституток. Софи прикрыла глаза. Уже третий день ее держали в изоляторе среди других и не допрашивали. Проклятый Виктор Янковский! Как сильно она была им увлечена… А теперь ненавидела каждой клеточкой своего тела. Тела, которое сходило с ума от желания получить дозу.

Ее трясло. Было так плохо, что сводило зубы. Хотелось одного – уколоться и забыть о мучениях. Но нет. Никто не предлагал ей облегчить страдания. Все препараты остались в сумочке, которую у нее отняли полицейские. Как она могла так бездумно попасться им в лапы?

…Патруль остановил ее на подъезде к аэропорту. Даже не спросили документы, сразу начали обыскивать машину. У них, видите ли, план. Перепугали до смерти сына. Он и так не в себе от того, что происходит, а теперь еще и заикаться начнет.

Конечно, у нее нашли наркотики. Открыли бардачок и оттуда выпал шприц и все остальное. Да она и не скрывала, что зависима. Распространением не занимается, но употребляет. А впереди перелет, ей просто необходим укол, чтобы держать себя в руках.

Дальше… она смутно помнила, что было дальше. Только глаза Виктора Янковского в тесной комнате для допросов. Глаза, полные презрения и ярости. Он сказал, что не станет ей помогать. Если она попала в тюрьму, ей самой отсюда и выкарабкиваться. Он позаботится только о ребенке.

Софи не знала, что с ее сыном. Но Виктор не бросает слов на ветер. Вряд ли он оставит мальчика без заботы.

«Какое же счастье, что я не сказала ему, что он отец», – горько размышляла она.

Громыхнул замок на двери.

– Янковская, на выход. К тебе посетитель, – грубо рыкнул охранник.

Софи поднялась. Пытаясь унять дрожь в руках и головокружение, двинулась в сторону двери.

В тесной комнатке для свиданий она увидела ту, которую не желала видеть даже в самых страшных снах.

Софи содрогнулась. Она ненавидела Евгению. Ее костлявые плечи, паучьи пальцы и этот взгляд. Откровенный, раздевающий, попахивающий совсем не женским интересом.

– Я вижу, ты мне не рада? – подвинувшись ближе, холодно улыбнулась Евгения. Паучьи пальцы двинулись навстречу красивым кистям Софи.

– Я никому не рада. Ты не понимаешь? – вздрогнула от прикосновения та.

– Отчего же… я очень хорошо понимаю, что такое ломка. Лучше, чем ты думаешь… Виктор отказался помогать тебе, ты знаешь?

– Знаю. Мне не нужны его подачки. Как только выберусь отсюда, заберу сына и улечу в Москву.

– Нет. Не улетишь, – сладко улыбнулась Евгения. Паучьи пальцы подобрались совсем близко. – Тебе не выйти. Но я могу тебе помочь. Если дашь согласие, завтра тебя оправят в очень приличную клинику, где снимут все симптомы ломки. А потом у тебя будет все, что только пожелает душа. Любые наряды, курорты… все, что захочешь.

Софи обхватила плечи трясущимися руками. Желание получить необходимую дозу стало невыносимым. Начало выкручивать суставы. Из носа потекли сопли, и она неловко вытерла их рукавом.

– Что ты хочешь взамен? – взглянула на мерзкую Евгению вдова.

– Тебя. Всю, без остатка. Я потеряла подругу, и мне одиноко. У тебя есть с ней что-то общее. Если ты будешь покорной девочкой, я дам тебе все, что пожелаешь…

Евгения пронзила несчастную Софи долгим и выразительным взглядом. В бесцветных глазах вспыхнуло то самое, о чем Софи никогда бы не хотела знать. Но ей так была нужна помощь…

Когда-то в клубе они с девочками-танцовщицами напивались текилой и развлекались, лаская друг друга. В этом не было ничего отвратительного. Но ласкать Евгению… Новая волна боли окатила все тело, и Софи сдалась.