Я промолчала, скрестив руки на груди.

— Что ж… Как я уже сказал, для меня очень важно провести несколько сеансов медитаций… совместных.

— Где? И в чем заключается эта ваша медитация? — тут же произнесла, поеживаясь.

— Хм… боюсь, что ничего более удобного я не представляю, чем…

И умолк, отвернулся, а я заметила, как сжались его руки в кулаки, затем медленно расслабился и тихо произнес:

— Нет. Это не подойдет. Придется этот вопрос еще продумать.

Повернулся ко мне лицом и несколько напряженно улыбнулся. Сердце вдруг споткнулось, и я выпалила прежде, чем успела обдумать:

— А вы можете не использовать свои улыбки в общении со мною?

— Что?!

— Ничего, — буркнула от недовольства собою, и отвела взгляд.

Мужчина замер, словно пытаясь осмыслить мою просьбу, затем потер подбородок рукой, с интересом разглядывая мою недовольную мину, и снова позволил себе коварно улыбнуться:

— Медитация, милая Огнеда, заключается в слиянии…

Я напряглась.

— Слияние, скажем, в неком метафизическом плане и обязательно энергетическом… в процессе слияния происходит энергообмен, фактически взаимодействуют стихии, родственные по своей сути и структуре. При этом, чем ближе друг к другу находятся физические тела медитирующих…

Покраснела и бросила неуверенный взгляд на куратора. Его глаза как-то странно блестели, и улыбка эта… она меня-то и заставила еще сильнее затаить дыхание.

— Тем больше шансов, что медитация пройдет успешно. Почему сеансов должно быть несколько? Только в целях закрепления достигнутых результатов. Ну и вполне возможно, что тебе это даже понравится.

Я просто онемела от такой самоуверенности. Щеки мои пылали, а этот бессовестный тип еще и улыбался, да глазищами своими черными сверкал.

— И, кстати, совместные медитации помогут дисциплинировать твой дар, Огни, и установить его максимально возможный предел. По поводу тренировок…

Отвернулась, пытаясь сбросить с себя странное будоражащее впечатление от его слов, потянулась рукой к зеленому острому листу маленького карликового деревца. Поняв, что мужчина не собирается продолжать, бросила в его сторону осторожный взгляд из-за плеча. Куратор внимательно слушал другого собеседника, прижав указательный палец к уху, затем ответил отрывисто, все так же, не спуская с меня излишне горячего взгляда:

— Отлично. Через десять эргов… то есть минут, да… Нет. Пусть все присутствуют. И через два часа тренировочный зал должен быть свободен на час. Сам решай, куда остальных девать. И что?! Используй воображение.

Потом фыркнул, словно сдержав смешок, и вкрадчиво, все так же опаляя меня своим взором, добавил:

— Нет. Кадетки для вас неприкосновенны. А вот остальные… особенно прошу обратить внимание на… да, ты правильно меня понял. Этих двоих можешь не жалеть. Все. Отбой.

Опустил руку, затем вдруг шагнул ко мне ближе, и отвел в сторону за ухо рыжий локон, выпавший из косы. Провел костяшками пальцев по линии скулы, отчего я просто окаменела, испуганно следя за его темными омутами глаз, затягивающими в свои пучины.

— А что по поводу тренировок? — выдохнула я, скосив взгляд на его руку, которая вдруг прикоснулась к моей нижней губе большим пальцем. Чуть надавив, почти заставив губы приоткрыться, мужчина низким голосом ответил:

— Тренировки будут каждодневно по часу до обеда и после… но при условии…

— К-каком условии? — невольно стала отодвигаться, пытаясь оказаться на расстоянии от куратора.

Мужчина вздохнул и отвернулся, затем и вообще на несколько шагов отошел.

— Вон под той аркой с розами подвешены небольшие качели. Иди за мною.

И решительно двинулся в указанном направлении. Испытывая странную растерянность, быстро догнала его удаляющуюся по тропинке фигуру, и едва увидела резные качели, удивленно ахнула.

— Нравится? — повернулся и пригласил жестом присесть на подвешенные цепями качели.

— Да. А можно?

— Смелее.

И я тут же присела, и как в детстве, чуть оттолкнулась ногами от пола, полетела, зажмурившись.

— Тренировки, — меж тем продолжил куратор, не мешая мне качаться, — возможны при условии совмещения с медитациями.

И замолчал, следя за моими движениями, а я постаралась сделать вид, что отвлеклась от тяжких дум, и даже позволила себе легкую полуулыбку, которая возможно отдавала грустью. Неожиданно мужчина резко остановил качели, и я оказалась зажата между спинкой качели и его ногами. Невольно ахнула, когда сильные руки приподняли цепи и меня вместе с сиденьем. Едва оказавшись лицом к лицу, Дамьян склонился ко мне и хрипло, тяжело произнес:

— Огни, первая медитация состоится сегодня… сейчас…

— Что? — сглотнула с трудом, пытаясь не паниковать, как вдруг сильные руки подхватили меня, чуть подняли и еще раз перехватили. Оказавшись в крепких объятиях, занервничала и уперлась руками в его грудь:

— Что вы делаете? Отпустите! Я не кукла, чтобы хватать и таскать меня как вам вздумается…

— Да, не кукла, ты настоящая, как живой огонь, — согласился он, игнорируя мои попытки отбиться. — Однако в первый раз решение все же лучше принять мне.

Полыхнул алым и вовсе напугал своим взглядом. Почти одержимый. Так уже однажды на меня смотрел Лим. В тот раз, когда мне пришлось бороться до последней капли силы, почти до полного выгорания. Да что я такого сейчас сделала, чтобы вызвать вдруг к себе столь сильные чувства?

— Вы меня обманули, верно? — простонала я, ощущая боль от его рук, и когда куратор сдвинулся с места, неся меня вдоль тропки в сторону двери в спальню, стала еще отчаяннее бороться.

— Ничего страшного не произойдет, моя девочка. Успокойся, — не обращая внимания на мои кулаки, выдохнул он в ответ, и что-то такое произошло со мною, что я перестала сопротивляться, не чувствуя своего тела. И это выражение «моя девочка»… мамочки!

Двери тихо закрылись, едва куратор вошел со мною в спальню. Затем он положил меня на постель, и отошел, чтобы начать медленно расстегивать китель, задумчиво изучая мое лицо, пылающее возмущением, и глаза, кричащие от страха.

— Огнеда, скажу прямо, ты сейчас не о том подумала, — сбросив с себя верх и оставшись в белоснежной рубашке, присел рядом со мною. — У нас мало времени. И пока я настраиваюсь, ты можешь вот о чем подумать, милая Огни.

Замычала, недовольно сопя к тому же, что нечего меня звать «милой», как получила легкий поцелуй в нос.

— Не пыхти. Что я могу поделать, если ты, и правда, весьма милая девочка, — и снова улыбнулся, почти тепло, вот только его взгляд был очень похож на взгляд Лима.

— Тебе страшно? — склонился надо мною, вглядываясь в мои широко открытые глаза. — В первый раз это действительно может пугать. Так о чем я говорил? Да, подумай вот о чем, Огни. Ты сейчас на военной базе за много миллионов световых лет от Земли и без своего чит-кода, так называемого идентификатора, причем по собственному желанию. Никто тебя не заставлял его ломать. Чуть раньше я исключил твое имя из боевой практик-группы, и оформление твоего нового назначения было делом решенным…

Я смогла фыркнуть, недовольно скривив губы. Эр-Гро тут же сощурил глаза.

— Между прочим, инструкцию я переписывал три раза. И учитывая это, клятва уже стала не клятвой, а фарсом каким-то. Мне и самому уже стало казаться, что занимаюсь глупым и бесперспективным делом. Но! Увидев твой танец с огнем… Это было твоей ошибкой, Огни. До него я еще собирался дать тебе время, правда. И не смотря на выпитый тобою бокал ритуального напитка, я смог бы сдерживать себя.

Закрыл глаза, чуть отстранившись, тяжело дыша. Маска, словно темная туча, набежала на его лицо, скрывая эмоции и чувства, затем мужчина снова склонился надо мною и глухо произнес:

— И знаешь, что самое значимое в этой ситуации, моя сиана? Ты все же ею стала. Вот что важно. Сколько бы я не искал других слов, ты — моя единственная. Я тебя ждал по вашим земным меркам все мои шестьдесят земных лет. Да, не смотри так… у нас время течет медленнее… Поиск велся уже давно. На всех известных нам планетах. И ничего. Разведка не приносила результатов, пока в разработку не попали земляне, вернее группа землян на небольшом звездолете… Они называли себя «открывателями Миров». Забавно, что сначала никто из высших чинов не обратил внимание на женщин, их было две или три на борту.