Тем не менее это, безусловно, радость для матери, заслуживающей того, чтобы ее ноша стала легче, хотя бы ненамного.

Поэтому Джейни снова оставила свои мысли при себе и перешла к другой проблеме.

— Этот лагерь, куда ездил Абрахам и где ему делали инъекцию… Я бы хотела получше разобраться с этим, если не возражаете.

— Зачем?

— По тому, что вы рассказывали, я могу предположить, что он подвергся воздействию лямблий. Эти организмы способны вызвать серьезное заболевание и распространяются через источник воды, где обитают. Симптомы временами трудно определить, — солгала Джейни, — но иногда случаются последствия, выявляющиеся позднее. Бывает, что и спустя годы.

Она бросила многозначительный взгляд на Абрахама. Улыбка миссис Прайвес увяла.

— Ох, дорогая, я и понятия не имела… никто и словом не заикался ни о чем таком.

— Ну, это не очень широко известно, и, по правде говоря, во времена Вспышек мы мало задумывались о лямблиях. Нашим вниманием полностью завладел Доктор Сэм. Но меня вот что интересует: не осталось ли у вас с тех пор каких-либо медицинских справок или других документов?

— Нет, когда мы в последний раз переезжали, я взяла только самое необходимое. Со временем, знаете ли, надоедает таскать за собой скарб, а после Вспышек эти бумаги казались… не такими уж важными, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю.

— Не помню, чтобы мне попадалось что-то такое, когда я последний раз делала генеральную уборку.

— Не возражаете, если я свяжусь с лагерем и попрошу у них медицинскую карту Абрахама?

— Конечно не возражаю. — Миссис Прайвес помолчала с задумчивым и обеспокоенным видом, а потом посмотрела Джейни в глаза. — Вы же не думаете…

У нее, казалось, не хватало сил закончить вопрос.

«…Что его пребывание в лагере имеет отношение к тому, что с ним сейчас? Держу пари, что это так, но точно пока не знаю».

И снова Джейни солгала.

— Сомневаюсь. И не хочу строить необоснованных предположений. Хотя, мне кажется, покопаться в этом стоит. Мне понадобится письмо, подтверждающее ваше согласие. — Она достала из сумки листок бумаги и ручку. — Я принесла его, в надежде, что…

Миссис Прайвес взяла ручку и подписала письмо, не читая.

— Я согласна на все, что, по-вашему, может помочь. — Она вернула письмо. — Как там насчет фонда… ничего не слышно?

— Нет. Мне очень жаль. Но я все еще занимаюсь этим и буду продолжать, пока не иссякнет всякая возможность. До этого еще далеко.

— Хорошо. Спасибо, что не отступаетесь.

— Давайте просто надеяться, что все получится… Так что вам сказали здесь насчет того, что Абрахам очнулся?

— Они вообще мне ничего не говорили.

Взглядом Джейни спросила: «Тогда как?..»

— Доктор Кроув, я же его мать. Мать знает свое дитя.

На это нечего было возразить.

Она была раздражена из-за недосыпания и вообще сбита с толку событиями прошедшей ночи. Следовало просто пойти домой, перекусить и вздремнуть, чтобы, когда она проснется, голова работала как следует и можно было уловить хоть какой-то смысл в том безумном водовороте, в центре которого она внезапно оказалась.

«Пожалуйста, пусть я просто усну, а когда снова открою глаза, пусть уже будет Рождество, и все проблемы останутся позади».

В сознании против воли зазвучала рождественская мелодия, но с незнакомыми словами…

«Снова все прямо как в Лондоне…»

Живот у нее свело.

«Ох, пожалуйста, только не это, не как в Лондоне. Пусть будет что угодно, только не как в Лондоне…»

…с его «компудоками», и биокопами, и дружески улыбающимися людьми, которые за каждый чих без носового платка сдают тебя полиции, прежде, однако, вежливо предложив чаю. Сначала город показался ей таким благородным, таким цивилизованным, таким опрятным, однако к тому времени, когда она оттуда сбежала, в голове билась одна мысль: «Нет места лучше дома, нет места лучше дома…»

Однако сегодня даже само понятие дома утратило свою обычную притягательность, по причинам, о которых Джейни была не в состоянии думать. Подчиняясь требованию полусонного сознания, она отправилась в ближайшее кафе, чтобы выпить кофе и, может быть, что-нибудь съесть.

В обычный день она уселась бы за самый уединенный столик в углу, который смогла найти, открыла бы ноутбук и, откусывая сэндвич, ознакомилась бы по Интернету с последними новостями. Перескакивала бы с международных новостей на местные, на новости науки и спорта, а потом, если было бы время, заглянула (ругая себя) на сайт таблоида «Пипл». Таков был предсказуемый, до боли знакомый, обычный ежедневный ритуал, но сейчас он оказался нарушен внезапным исчезновением ноутбука.

И каждый раз, когда Джон Сэндхауз разглагольствовал о том, что компьютеры забрали слишком много власти над людьми, и предсказывал, что в конце концов они станут новыми большевиками; каждый раз, когда он всячески обзывал свой компьютер и молился о том, чтобы Большая база, которая, казалось, знала все обо всех, провалилась в тартарары, Джейни грозила ему пальцем и говорила: «Прикуси язык, неандерталец. Как бы мы жили без компьютеров?»

Теперь она ответила на собственный вопрос тем, что купила газету.

Печальный факт, однако, состоял в том, что «газета» представляла собой Интернет-терминал с возможностью печати. Чтобы расплатиться, Джейни прижала руку с ИД-датчиком к распознающему устройству, а потом, нажав кнопку, стояла и смотрела, как машина печатает копию местной газеты, информация в которой обновлялась каждый час. Некоторые новейшие машины такого типа даже складывали газеты.

Но не эта. Джейни сложила газету сама, получая удовольствие от знакомого, успокаивающего хруста бумаги. Сунув под мышку все еще теплую газету, она взяла со стойки сэндвич, кофе и пошла, лавируя между столиками в поисках более или менее уединенного места. Найдя его, она села, внезапно почувствовав себя старой и усталой.

Положила на столик газету и прочла выделенный жирным шрифтом заголовок:

Дыхание у нее перехватило. За много, много дней она видела всего второе такое сообщение, однако чума до такой степени стала неотъемлемой частью жизни, что редко удостаивалась упоминания на первых полосах газет. Это происходило лишь тогда, когда болезнь наносила сильный, быстрый удар.

Джейни поставила кофейную чашку.

Значит, это серьезно.

«Администрация города вынуждена закрыть единственную начальную школу вплоть до…» — прочитала она.

«Ох, нет, не дети, пожалуйста, пусть больше не страдают дети!»

То, о чем говорилось в газете, произошло в тысяче миль отсюда. Однако пострадавший, о котором рассказывала Кэролайн, жил на расстоянии не больше двадцати миль. Мили Вспышек очень, очень коротки и зависят от перемещения носителя болезни.

«Должны же быть хоть какие-то хорошие новости», — огорченно подумала Джейни, развернула газету и прочла следующий заголовок:

И подзаголовок:

Еще тут имелась фотография, сделанная, наверное, два-три года назад. Бородка клинышком отсутствовала, волосы были длиннее, но, вне всякого сомнения, это был тот самый человек, которого Кэролайн очаровывала несколько вечеров назад с целью вынудить его отойти от компьютерного терминала.

Волна адреналина захлестнула Джейни, и хотя желудок давно переварил приготовленный Томом завтрак, возникло сильнейшее желание избавиться даже от воспоминаний о еде.

Приступ тошноты сопровождался выступившим по всему телу липким холодным потом. Газета выскользнула из рук и с шумом спланировала на пол.