Возможно, оттого, что чувства ее так обострились, Мэгги вспомнила, что Элеанор собиралась отнять его у нее, и заплакала. Прошло несколько секунд, прежде чем Риви почувствовал ее слезы на своем плече и приподнялся, чтобы посмотреть на нее.

— Ну-ка, рассказывай, — хриплым голосом скомандовал он.

— Я не хочу потерять тебя, — всхлипнула Мэгги, замотав головой. — Никогда! О Риви, я так люблю тебя!

Он нежно отвел спутавшиеся пряди золотистых волос с ее лица.

— И я люблю тебя, — сказал он, коснувшись ее губ. — Не плачь, Мэгги.

Мэгги задрожала.

— Ты никогда не заведешь любовницу? — прошептала она. Ей было все равно, прозвучали ли ее слова, как мольба. Она дотронулась пальцем до амулета, висевшего у него на груди. — Обещай мне, Риви, что ты никогда не предашь меня.

Он наградил ее долгим поцелуем, а потом сказал:

— По-моему, я уже обещал тебе это. Перед священником, если я ничего не путаю.

Слезы катились по щекам Мэгги, к которым прилип песок.

— М-мне кое-кто сказал, что т-ты можешь завести любовницу, когда я с-стану толстой и…

— Кто бы это ни был, не верь, Мэгги.

Она втянула носом воздух.

— Я бы этого не пережила, Риви, если бы мне пришлось делить тебя с кем-то. Я з-знаю, некоторые женщины не обращают внимания на то, что их мужья гуляют, но я бы не смогла.

Он поцеловал ее глаза и положил ногу поперек ее ног.

— Мэгги, неужели ты думаешь, что я бы стал требовать от тебя верности, если бы сам не мог обещать тебе того же?

— Многие мужья так и делают, — проворчала Мэгги.

— Ну, я ведь не многие мужья. Я твой муж. И я вовсе не какой-то грубый ублюдок, чтобы не уметь сдерживать себя там, где это необходимо.

Почувствовав себя лучше, Мэгги засмеялась.

— Со мной ты никогда не сдерживался.

Риви поднялся с песка, потянув за собой Мэгги и ведя ее к берегу. Они встали на мелководье лицом друг к другу, и Мэгги запрокинула голову, когда Риви смыл с Мэгги прохладной водой песок и следы их любви, смывая заодно и все ее сомнения и страхи.

Через час они оделись и, взявшись за руки, зашагали назад к дому по тростниковому полю. Мэгги не могла быть более счастливой и, входа в кухню, чтобы посмотреть, как обстоит дело с обедом, напевала про себя.

Элеанор металась между плитой и столом. Волосы ее прилипли ко лбу и щекам. Почувствовав присутствие Мэгги, она остановилась, держа в одной руке полотенце, и понимающе осмотрела ее помятое платье и расшнурованные туфли.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — коротко спросила Элеанор.

Мэгги улыбнулась.

— Только приготовить что-нибудь на обед и убраться, — сказала она, а потом повернулась и зашагала к дому.

На следующее утро Риви ушел из дома на рассвете, чтобы проследить за работой на тростниковых полях, и Мэгги начала привыкать к жизни на сахарной плантации. Она позавтракала и написала длинное письмо Тэнси, а больше делать ей было нечего. Элизабет была занята своими упражнениями с Корой, а Элеанор для компании вовсе не годилась.

Мэгги решила прогуляться, а так как встречаться со змеями ей вовсе не хотелось, она выбрала для прогулки дорогу.

Банановые деревья, плоды которых были накрыты полотняными мешками, чтобы защитить их от птиц, приветливо шелестели по сторонам дороги. «Семь Сестер» было таким спокойным местом, что Мэгги без сожаления провела бы там всю свою жизнь; покой этого места исцелял какую-то загадочную рану в ее душе, о которой она раньше и не подозревала. Отдаленное громыхание колес заставило Мэгги остановиться и прислушаться. Но звук смолк, и она пошла дальше. Она была поражена, когда, подняв глаза, увидела идущую ей навстречу негритянку, которая несла старую корзину и вела за собой двух маленьких девочек. Мэгги едва могла сдержать радость, когда узнала в ней Калу — экономку из Параматы. Ухмыльнувшись, она вспомнила и детей — Добродетель и Милосердие.

— Кала! — крикнула она и бросилась, чтобы обнять ее, но ее остановила какая-то сдержанность в темных глазах Калы.

— Мы всю дорогу прошли пешком, миссис! — воскликнула то ли Милосердие, то ли Добродетель — Мэгги не могла отличить их друг от друга.

— Всю дорогу от Параматы пешком? — поразилась Мэгги грандиозности их предприятия.

Обе девчушки закивали, но заговорила Кала, и Мэгги впервые услышала от нее хоть слово.

— Мы узнали о свадьбе, мы пришли.

Мэгги была растрогана. Она предвкушала выражение лица Элеанор, когда та встретится с Калой.

— Вы, должно быть, очень устали и проголодались, — сказала она трем путешественницам. — Идемте, посмотрим, что у нас есть съедобного.

— Лимонад? — с мечтательным выражением на лице спросила одна из юных попутчиц Калы.

Кала сердито зашикала на нее и хотела шлепнуть девчушку, но та с легкостью увернулась.

— Извините, пожалуйста, миссис, — сказала Кала.

Когда Мэгги вошла в кухню в сопровождении Калы и девочек, Элеанор прекратила свою лихорадочную стряпню и обеими руками отвела с лица гладкие черные волосы.

— Ладно, — пробормотала она, явно поняв смысл происходящего, сняла фартук и, не сказав ни слова, гордо вышла из кухни. Когда спустя час Мэгги заглянула в ее комнату, вещей Элеанор там не было.

Гордость не позволила Элеанор обойти дом Дункана и войти с черного хода, как это сделала бы ищущая работу служанка. Она поставила на крыльце свои сумки и, пригладив волосы и юбки, постучала в парадную дверь. Ей открыл угрюмого вида мальчик с ярко-рыжими волосами и глазами того же загадочного изумрудного оттенка, что и у Дункана.

— Что? — сердито сказал он.

Элеанор вздохнула.

— Я хотела бы видеть мистера Кирка.

— Он на поле мистера Маккены, — сказал мальчик, — помогает ему в работе. Вы умеете готовить?

Уже собравшись уходить, Элеанор была ошарашена вопросом паренька. Она просто уставилась на него.

— Вы умеете готовить? — повторил мальчишка, на этот раз более серьезно. Элеанор представила, с каким удовольствием она надрала бы маленькому мерзавцу уши.

— Да, умею, — холодно сказала она. — Но так как ты не уполномочен нанимать меня…

— Так, значит, это вы, — настаивал мальчишка, выпятив грудь. — Папа сказал, что вы можете заявиться сюда когда-нибудь, когда поймете, насколько это бесполезно — бороться против…

Элеанор выгнула черную бровь и наклонилась, глядя прямо в веснушчатое лицо мальчугана.

— Что? — спросила она. — Против чего я борюсь?

— Думаю, вам хочется заполучить мистера Маккену. Как папа хотел заполучить Мэгги. Он понял, что этих двоих не разлучить. Лучше бы и вам понять это, мэм.

— Ты дерзкий недомерок, знаешь об этом? — Элеанор задрала нос: она не привыкла выслушивать оскорбления.

— Да, мэм. Меня зовут Тэд, и я старший сын, так что однажды мне будет принадлежать большая часть папиной собственности. А теперь не хотите ли войти и приготовить завтрак?

Элеанор откинула со лба прядь черных волос и нагнулась, чтобы поднять свои сумки.

— Ты будешь наследником, — вполголоса проворчала она, — если какая-нибудь бестолковая кухарка не отравит тебя в свое время.

— Прошу прощения? — улыбаясь, спросил Тэд, оглядываясь на Элеанор через плечо.

Элеанор изобразила очаровательную улыбку, сделав вид, что не расслышала вопроса.

— Проводи-ка меня на кухню, парень, и я позабочусь, чтобы к полудню для твоего отца был готов отличный обед. Мне бы самой хотелось сообщить ему об этом. Тогда ему не пришлось бы обедать у Маккены, когда в этом нет необходимости.

Тэд ухмыльнулся.

— Сначала позвольте, мисс, я провожу вас в комнату. Вы неважно выглядите после такой прогулки, если позволите.

— А если не позволю?

Мерзкая ухмылка стала еще шире.

— Ничего, мэм.

Тэд Кирк был не из паинек, но за свою жизнь Элеанор приходилось иметь дело с типами и похуже.

— По крайней мере, мы понимаем друг друга, не так ли, мистер Кирк? Немногие могут этим похвастать.