… — Успокойся, дорогая, успокойся, — гладила Юлю Шубникову по ее роскошным белокурым волосам Катя Савченко…

Тагай сдержал обещание и сделал ей на день рождения подарок. Вскоре после того, как она написала письмо мужу и ее снова отправили в подвал, дверца наверху приоткрылась, и вниз упала веревочная лестница. Наверху происходила какая-то возня, борьба, приглушенные стоны.

— Пошла вниз! — раздался грубый голос толстого Абди.

Катя увидела, как вниз карабкается женщина, одетая в короткий домашний изящный халатик голубого цвета. Она рыдала и стонала, но делать нечего — лезла вниз… Ее голые ноги осторожно ступали на веревочные ступени, она постоянно вскрикивала от того, что лестница качается… Наконец, спустилась вниз и наступила босыми ступнями на холодный бетонный пол.

— Ой, — вскрикнула она, увидев Катю. — Вы кто?

— Я Катя Савченко. А вы?

— А я Юля Шубникова, — всхлипнула женщина. Она была очень красива, на вид ей было лет двадцать пять. Белокурые длинные волосы, стройные голые ноги… На них не было даже домашних тапочек. — Вас тоже? — спросила она.

— Тоже, — кивнула головой Катя.

— Кто это? Что они хотят?

— А что могут хотеть бандиты от жены банкира, как вы полагаете? — пожала плечами Катя. — Денег, разумеется. А вот откуда они в нашей семье, этого я никак в толк взять не могу…

— Значит, мы с вами заложницы?

— Значит, так, — горько вздохнула Катя.

— И давно вы здесь?

— С вчерашнего вечера.

— А, припоминаю, мне вчера муж что-то говорил про женщину, которую похитили прямо из поезда. Значит, это вы? А я тогда пропустила его информацию мимо ушей.

— Мы все пропускаем мимо ушей, когда это нас не касается, — вздохнула Катя.

— Это точно, — подтвердила Юля. — Но здесь же даже негде сидеть. Как же вы тут?

— А вот так… То прислонюсь к стене, то присяду на пол. Только здесь крысы…

— Боже мой!!! — истошным голосом закричала Юля. — Я так боюсь всего этого. Даже мышей. А живых крыс я вообще никогда не видела!

— Еще увидите, — обнадежила Катя.

— А вас хоть кормили?

— Вот недавно нормально покормили… Шашлыком угостили с барского стола. А так — плесневелый хлеб, селедочный хвост, гнилая луковица… А уж что дальше будет, не знаю, я сама тут недавно…

— Нет, Паша заплатит за меня, я уверена! — крикнула Юля, обращаясь скорее не к Кате, а к тем, кто наверху. — Он заплатит, он заплатит столько, сколько они потребуют…Он так любит меня!

— А вот мой Олег не пока платит, — вздохнула Катя. — Может быть потому, прошло слишком мало времени, может быть, потому что нечем. А они говорят, потому что он очень жадный…

— Но мой Паша так любит меня, — с каким-то вызовом повторила Юля. — Он заплатит столько, сколько они скажут…

— Дай Бог, я этого искренне желаю, — сказала Катя.

…Она несколько часов подряд утешала Юлю, хоть и та постоянно старалась подчеркнуть, что она и Катя это совершенно разные и несравнимые понятия, как и их мужья. Она была уверена, что именно ее-то скоро выпустят отсюда, а вот судьба Кати находится под очень большим вопросом.

Когда из дыры появились крысы, Юля закричала так громко, что у Кати чуть не лопнули барабанные перепонки. От этого истошного крика крысы, недовольно поморщившись, нырнули обратно в дыру. А дверца наверху приоткрылась.

— Что тут такое? — послышался сверху голос Абди. — Не убиваете друг дружку? Вот этого как раз нам не надо…

— Ей плохо! — крикнула Катя. — Она боится крыс. Она может умереть от разрыва сердца, и тогда вы не получите за нее денег!

Дверца снова захлопнулась. Видимо, Абди пошел докладывать об этой информации хозяину.

… А через минут двадцать дверца снова приоткрылась.

— Ты! — указал на Юлю толстый палец Абди. — Поднимайся наверх! Разговор будет…

— А я? — жалобно проговорила несчастная Катя.

— А с тобой уже разговаривали, дорогая…Не завидуй, с этой красоткой беседа может получиться куда покруче… Ты старовата и для нас, и для хозяина. А эта…. — причмокнул он языком. — как раз то, что надо… Ладно, все, хватит болтать, лови лестницу и лезь наверх! Живо! Только не упади, красотка, костей не соберешь…

Юля окинула высокомерным взглядом Катю и полезла наверх. Она была уверена в том, что Паша заплатил выкуп, и теперь она свободна. Сейчас ее выведут, посадят в машину и отвезут в их шикарный трехэтажный особняк. Там она примет ванну, выпьет виски с содовой и будет рассказывать любящему мужу про свое ночное приключение. С такими обнадеживающими мыслями она и полезла наверх…

— Позвольте помочь, — Ей была протянута небольшая, но очень твердая, словно каменная, рука. Юля схватилась за руку и вылезла наверх.

Перед ней стоял невысокий черноволосый человек с жиденькими усиками, желтым лицом и раскосыми глазами, одетый в бежевую тройку, белую рубашку и бордовый галстук. От него пахло дорогим одеколоном. Он выглядел довольно экзотически в этой по-спартански обставленной комнате рядом с кавказцами, одетыми в какое-то засаленное тряпье и бритым человеком в полувоенном френче, мрачно подпиравшем стену.

— Садитесь сюда, Юленька, — приветливым голосом произнес он. — Вы очень красивая женщина, и я приношу вам свои искренние извинения за причиненные вам неудобства.

Юля села на стул, закинула ногу за ногу. Стоявшие у двери Абди и Абибон переглянулись и подмигнули друг другу, халатик Юли был до неприличия короток, едва прикрывал ее трусики. Стоявший же у стены Кандыба же остался совершенно равнодушен к ее прелестям.

— Сигаретку не желаете? — спросил Тагай.

— Угостите, закурю, — вальяжным тоном произнесла Юля. Она была уверена, что всем ее злоключениям пришел конец. Она не какая-то там Савченко, за которую нечем заплатить. Она жена Шубникова, она красавица, бывшая фотомодель…

Тагай протянул ей пачку «Парламента».

— Крепковаты для меня, но ладно, — снизошла до его сигарет Юля. — Я люблю с ментолом…

— Извините, других нет, — развел руками Тагай и щелкнул золоченой зажигалкой.

Юля, попытавшись развалиться на венском стуле, задымила сигаретой.

— Может быть, выпьете чего-нибудь? — спросил Тагай.