— Что такое? — бросился к ним Игорь. — Неужели отравили?

— Катя, Катя, Катенька, — шептала, захлебываясь от рыданий Юля. — Милая Катенька, она утешала меня в подвале еще несколько часов назад…

Она оттолкнула мужа и бросилась бежать в своих нелепых ватных штанах с дыркой на заднице к милицейской машине, куда посадили Тагая и Кандыбу.

Подбежав к машине, она стала тарабанить в дверцы.

— Что вы хотите? — спросил человек в форме, открывая дверцу.

— Они убили Катю! Они убили Катю! — кричала она. — Эти подонки перерезали Кате горло.

— Мы знаем, — ответил оперативник. — Они предстанут перед судом…

— Но я не знала! Я же думала, что ее отпустили вместе с мужем… Мне только что Паша сказал, что они зарезали их обоих… Гады… Гады…Я знаю, кто это сделал! Знаю!!!

— Он, — кивнул бритой головой на Тагая Кандыба.

— Нет, нет. Это сделал он!!! Этот был со мной…Уезжали из дома этот и те двое…

— Не был с тобой, шалава, а трахался с тобой, — уточнил Тагай, и Юля тут же сникла и отошла. Машина тут же тронулась с места.

— Зачем только я ей про это рассказал? — сокрушался Шубников. — Воистину, язык мой — враг мой…

Юля медленно двигалась к ним. Она умоляющими глазами поглядела на мужа, поняв, что Тагай обязательно расскажет на допросе о том, что она переспала с ним, хотя бы из тех соображений, чтобы не быть обвиненным в убийстве супругов Савченко.

— Поедем, Паша. — прошептала она. «Сама все расскажу, пока не поздно», — пришло к ней в голову решение.

Они сели в джип и уехали. Только скрылся за поворотом их лимузин, как тут же появилась светлая «Таврия». Из нее выскочила в кожаной куртке и джинсах запыхавшаяся Маргарита Палей.

— Как всегда опоздала, — чуть не плакала она от разбиравшей ее досады. Один парень из оравы Ярыгина отирался в богемных кругах и был знаком с Палей. Он и сообщил ей о готовящемся штурме дома Алешкина. Палей умудрилась каким-то непостижимым образом узнать номер мобильного телефона полковника Гамаюна и позвонила ему. Звонок застал Гамаюна, выходящим из поезда на перрон. Он, ничего не знающий рявкнул на нее и нажал кнопку аппарата. Но тут же последовал звонок следователя Ладейникова, сообщившего ему о том, что происходит. И уже когда Гамаюн мобилизовал все силы, последовал новый звонок Палей. И Гамаюн сдался, к тому же ему пришла в голову мысль, что гласность в данном случае — их союзник. Он разрешил ей приехать. Однако, найти в ночном лесу одинокий домик было делом весьма проблематичным… Домик она не нашла. Зато умудрилась найти лесную поляну, на которой развернулись дальнейшие действия….Опоздавшая к самому интересному Палей долго унывать не любила, моментально сделала ряд снимков и бросилась к Гамаюну брать интервью.

Сначала Гамаюн снова было нахмурился, ошарашенный только что произошедшим и собирался было попросить ретивую журналистку убираться восвояси, но подумал и согласился дать ей интервью. В нем боролись давно укоренившиеся правила о неразглашении служебных секретов со здравым смыслом, подсказывавшем ему, что активная известная журналистка в данном случае их сильный союзник. Рассказав ей, что мог, он подвел к ней и Дьяконова с Ладейниковым. Те тоже дали ей интересную информацию…

— Гласность нам в данном случае весьма на руку, — сказал Гамаюн. — А то вся эта сволочь опять попытается отмыться…

Самым интересным для Палей было интервью с вором в законе Хряком. Тот говорил неохотно, а когда отошел от возбужденной журналистки, сказал Игорю:

— Никогда не думал, что буду давать для газеты интервью… Да не в качестве вора, а в качестве чуть ли не народного героя…

У Палей, таким образом, совершенно пропала досада, и она была чрезвычайно довольна собранным материалом. Ведь она ехала в одном купе и с жертвой преступления Савченко, и с чуть не подвергнувшимся линчеванию Алешкиным. Материал был благодарнейший, она поняла, что пришел ее звездный час. Она немедленно собиралась выехать в Москву и продать свой материал какой-нибудь центральной газете, какой именно, она еще не решила… Поснимала еще и стала собираться ехать прямо на вокзал…

— С нами, Игорь Николаевич? — спросил Гамаюн, предлагая им сесть с ним в его служебную «Волгу».

— Спасибо, товарищ полковник, — отказался Игорь. — У нас есть прекрасный надежный транспорт, с которым мы очень хорошо знакомы…

— Как знаете, подъезжайте утром, нам с вами предстоит во многом разобраться…. — сказал Гамаюн и сел в машину.

— Прокатимся на твоем лимузине с ветерком, Михаил Ильич, — рассмеялся Игорь. — Как тогда в Склянске. Только с нами еще Дмитрий Степанович поедет…

— Садитесь! — пригласил Ладейников указывая на ржавый «Москвич».

Игорь еле всунул свои длинные ноги в крохотный салон «Москвича». На заднее сидение с трудом втискивал свое могучее тело Хряк.

— Ну, с песней! — провозгласил Игорь. — Как тогда, полгода назад, в Склянске. «Нас утро встречает прохладой.» Как там Ира-то?

— Ей лучше, гораздо лучше. Снова живем вместе. А остальное зависит теперь только от меня. У нас ведь никого нет, мы двое, да собачка…

— В прошлом году была зверски убита дочь Михаила Ильича и его бывшей, а теперь выходит, что и нынешней жены Ирины Гавриловны, — сообщил Дьяконов Хряку. — Ирина Гавриловна попала в психиатрическую больницу. И вот теперь ей стало лучше, дай-то Бог…

— Куда путь держим? — спросил Ладейников. — Может быть, ко мне, в Склянск? Только быстрой езды не гарантирую, я могу, она не сможет, развалится на ходу…

— Будет у тебя завтра новая машина, — пообещал Игорь. — А в Склянск мы не поедем. Едем к нашему новому другу Виталию Алешкину. Полагаю, там будет поздний ужин или ранний завтрак, мне все равно, лишь бы пожрать и выпить…

— Мне тоже, — поддакнул с заднего сидения Хряк.

«Москвич» — 412 медленно и не очень уверенно, зато производя оглушительный шум и треск, взял курс на город Огарков.

— Ну что, рассказывай теперь, как вы выбрались из этой передряги, — сказал Ладейников, выезжая на проселочную дорогу…

— Расскажу, — ответил Игорь, с удовольствием закуривая сигарету.