– Ума не приложу, откуда тут Злой лес взялся? – говорю. Нет, но в самом же деле – нигде в Руине отчего-то не пророс, а в Золотом городе – нате, пожалуйста!

– Сад Тысячи Древ сажали эльфы, – с невыразимой тоской говорит Дон.

Оборачиваюсь, смотрю пристально. В глазах эльфа слезы. Он до последнего надеялся, что хотя бы это творение его сородичей уцелело, в Руине ведь все возможно…

И тем больнее ему сейчас, когда эта последняя, безумная надежда умирает на глазах. Дона я не слишком-то привечаю, раздражает меня его высокомерие, самоуверенность, но сейчас отчего-то хочется ему помочь. И я даю ему пинка.

Мировая скорбь в глазах тут же сменяется яростью. Дон бросается на меня, я уворачиваюсь, бью под ребра, его кулак вонзается мне в грудь, выбивая дух. Самозабвенно молотим друг друга минуту, другую, пока не обнаруживаем себя подвешенными в воздухе.

– Немедленно прекратите! – слышим возмущенный голос Релли. – С ума посходили? Из-за чего драка?

Молчим, безуспешно пытаясь извернуться. А потом Дон ухмыляется. Во всю свою эльфийскую рожу.

– Спасибо, – говорит. Не Релли, мне. Догадлив, поганец.

– Обращайся, – пожимаю плечами, и мы пожимаем друг другу руки. По-прежнему болтаясь в воздухе.

Релли приземляет обоих, смотрит с подозрением. Не понимает, конечно. И то чудно, что Дон понял.

Отвожу взгляд, чтобы не встречаться глазами ни с Доном, ни с Релли. И неожиданно замечаю то, что поначалу от моего внимания ускользнуло.

Росток. Нет, даже небольшое деревце. Вообще-то в Злом лесу обычные деревья не растут, он их превращает во что-то совсем иное. А здесь…

– Смотри, – негромко говорю эльфу, тот поворачивается…

– Мне не чудится? – спрашивает шепотом, словно боясь спугнуть сказку.

– Нет, – так же шепотом отвечаю. Потому как чудо спугнуть легко, пристальным взглядом, громким голосом.

Дон раскрывает навстречу деревцу ладони и поет. Листья подрагивают в лад песни, открываясь навстречу. Точь-в-точь, как ладони.

– Его сажал сам Пресветлый, – с благоговением шепчет эльф. – Никто и не думал, что он выживет… силы в ростке немного. Сын Великого Древа… младший и последний, насколько мне известно… даже в Вечном лесу не осталось…

Он всхлипывает, в глазах – пьяное счастье. Они ведь совсем иные, эльфы. Мы не умеем ни радоваться, ни печалиться, как они. Разве что дети…

– Ты сильно подрос, малыш… – Дон ласкает листья рукой, смеясь и плача одновременно.

Релли наблюдает с сильнейшим недоумением. И недовольством. Госпоже ректор не нравится, когда она чего-то не понимает.

– Я же просила не называть меня госпожой ректоршей, – шипит девушка и чувствительно пихает меня локтем в бок. – Что происходит, объясни?

– Потом, – говорю ей.

Взглядом, голосом… проще всего спугнуть чудо неосторожным словом. Потому и редки они так, чудеса…

Идиллию нарушают герры. Очарованные, мы совсем забыли об осторожности и пропустили их появление.

Построение самое что ни на есть боевое. Впереди воин – я киваю ему, как знакомому, он усмехается в ответ. За ним три мага, четвертый прикрывает принцессу.

Перестраиваемся мгновенно, по наитию. Вперед выступает Медвежонок с пожарной секирой, я – у него за спиной, в руке – стрелятель. Релли и господин Излон последние. А эльф… он прикрывает собой деревце. В руках лук, в глазах – решимость сдохнуть на месте, но сына Великого Древа сберечь. Потому что, если кто не понял еще, для него это последняя надежда всего эльфийского рода. Надежда на будущее. И защищать он ее будет… мы так не умеем защищать. Уже не умеем. Предки наши – могли. Всем, что имели, вплоть до Потопа.

– Надо же, какая встреча, – нехорошо (определяю по голосу) улыбается Релли. – Наконец-то мы встретились…

Все напряжены до предела. Одно неосторожное движение – и начнется… однако первым атаковать никто отчего-то не хочет. Хотя момент самый подходящий, успеют ли маги защиту поставить – вопрос еще тот.

– Мы ее не искали, – объявляет маг, стоящий рядом с принцессой.

– Ну еще бы. – Релли сама язвительность.

Почему, скажите на милость, этим магам непременно надо поговорить перед тем, как начать друг другу мозги выжигать?

Принцесса неожиданно вырывается из рук герра, бросается к нам.

– Остановитесь немедленно! Они не враги!

– Они – герры, – говорит Релли медленно и начинает действовать.

Миг – и синий водоворот утягивает принцессу куда-то за наши спины. Еще миг – и ближайший геррский маг катится по земле, сбитый мощным ударом.

Маги противника одновременно поднимают руки, и нас плющит так, что скрипят кости, однако давление сразу прекращается, господин Излон ставит защиту. Вперед бросается воин, прикрываясь щитом, Релли плетет новое убийственное заклятие, зато господин Излон делится с герром молнией. Неприятная неожиданность – чары совершенно не вредят тому, молния пронзает герра насквозь, нимало ему не повредив и не замедлив даже. Вскидываю стрелятель, нажимаю спуск. Кольца зеленого огня точно так же проходят сквозь воина, достигают магов и рассыпаются бессильными искрами.

– У него артефакт! – отчаянно кричит господин Излон, но Релли не может уже отвлечься.

Роняю стрелятель, тянусь за луком, воин уже рядом, навстречу бросается Медвежонок. Герр замедляет бег ровно на секунду, взмах меча, и парнишка катится по земле, оставляя кровавый след.

Всего лишь миг выиграл Медвежонок, но этого хватает. Лук в руке, стрела на тетиве, герр с занесенным для удара мечом прямо передо мной.

Бью в упор, в грудь, мимо щита, в последний миг воин успевает нырнуть, стрела попадает в плечо, отбрасывает его на пару шагов и разворачивает боком. Доспех на таком расстоянии не спасает, вторая стрела с хрустом впивается в бок, укладывая герра на землю. Где-то за нашими спинами отчаянно воет принцесса, хрипит на земле Медвежонок.

– Перестаньте! Хватит! Они – друзья!

Третья стрела ложится на тетиву, маги герров слаженно колдуют что-то убийственное, но господин Излон держит защиту.

– Не-е-ет! – срывает горло принцесса Ирэн, и моя стрела втыкается в землю рядом со шлемом герра. Не иначе от неожиданности смазал.

Воин шевелится, пытается встать, рядом в луже крови барахтается Медвежонок. Релли наконец бьет, магов разбрасывает в разные стороны, тащит по земле. На ногах остается лишь один, тот, который держал (или прикрывал?) принцессу, хотя и ему достается, кровь из носа и ушей так и хлещет. Стреляю, чтобы добить, стрела сгорает в полете, господин Излон выпускает поток пламени, слегка обжигая мне плечо – в точности как огнегад какой. Маг держится, приходит в себя, видно даже мне, атаковать не пытается уже, только защита. Релли и господин Излон бьют попеременно, держится поганец. Один за другим двое упавших магов поднимаются, присоединяются к нему, еще один шевелится на земле, встать не может. Четвертый даже не пытается, лежит неподвижно.

– Сдавайтесь, – шипит Релли, и маги разлетаются вдругорядь, будто городки после удара битой. Все до единого, даже тот, что поначалу устоял.

Девчонке тоже не сладко, чувствую, из последних сил бьется. Все-таки их с господином Излоном всего двое против четырех геррских чародеев.

– Сдавайтесь! – вторит ей господин Излон, угощая пытающегося подняться чародея молнией.

Тот с криком валится обратно на землю, защита рассыпается мелкими бликами.

– Мы сдаемся, – раздавленно произносит тот, что держал принцессу. – Позвольте оказать помощь раненым…

Те слова, что не дождалась некогда древняя столица, прозвучали. На душе отчего-то становится легко – будто бой, прерванный на время Огненным Потопом, закончился только сейчас.

Вкладываю лук в чехол, бросаюсь к Медвежонку, как он? Рядом оказывается плачущая принцесса, переворачивает геррского воина, стягивает с него шлем зачем-то. Вот дура, стрелы-то в бок и в плечо попали, голова уж точно не пострадала.

Релли не расслабляется, накладывает какие-то чары на герров, и правильно, сейчас как оклемаются, ударят в спину, и прощай, победа.